– Знаешь что? – продолжал Морган. – Мы могли бы работать вместе. Я видел, как ты водишь машину. Твой талант именно в этом, а не в боксе. У нас тут подобралась неплохая компания – парни, которые умеют работать четко и быстро и зарабатывают неплохо. Что ты на это скажешь?

Китсону было всего двадцать три, но он уже окончательно потерял надежду на будущее. Раньше он рассчитывал стать чемпионом мира в тяжелом весе, а последнее поражение доказало ему раз и навсегда, что это пустые бредни. Его просто выбросили на помойку, как многих других боксеров. Друзей у него не было, в кармане – всего двадцать долларов, так что будущее выглядело весьма бледно. Однако даже при таких обстоятельствах Китсон колебался.

О Моргане ходила дурная слава. Он знал, что Морган отсидел пятнадцать лет, что он легко впадает в ярость и весьма опасен. Знал, что может влипнуть в историю, если свяжется с бандой Моргана. И все же ему было страшнее остаться одному и самому устраивать свое будущее, чем пойти на сделку с Морганом. И он согласился.

Те пять дел, что они обделали с людьми Моргана, дали ему возможность сводить концы с концами вполне сносно. Рисковать особенно не приходилось: дела были незначительные и тщательно организованные. Он знал, что, если попадется, получит меньше других: от трех до шести месяцев по первой судимости.

Однако у него хватало ума понять, что все эти мелкие делишки были лишь репетицией перед большим делом; знал, что Морган не удовольствуется такими мелочами. Рано или поздно он задумает дело лет на двадцать тюрьмы и втянет в него Китсона.

В ту пору, когда Китсон пытался сделать имя на ринге, он работал шофером в агентстве бронированных автомашин. Он продержался там ровно десять дней. Образцовый порядок агентства доконал его. Ему никогда не удавалось надраить ботинки, чтобы они сияли так же безукоризненно, как у других шоферов. Водил он машину побыстрее, чем самые лучшие шоферы агентства, но чуть менее осторожно, что считалось здесь серьезным упущением. Оставляла желать лучшего и его пунктуальность. На уроках стрельбы инструктор только качал головой и саркастически улыбался. Словом, удивляться не пришлось, когда начальник автоколонны принес ему получку и сказал, что он может больше в агентство не являться.

Однако за эти десять дней он достаточно узнал методы агентства и людей, что там работали, и ему было ясно, насколько безнадежна затея Моргана. Это как если бы он набрался смелости и вышел на ринг против Флойда Паттерсона. Может, у него и был бы один шанс из миллиона побить Флойда. Шанс был до смешного мал.

Ни Томас, ни Дирксон не сдадутся, он это знал. Стало быть, не избежать перестрелки и кого-нибудь убьют. Если он попадется, схлопочет двадцать лет или электрический стул.

Как только Морган изложил им свой план, он сразу решил в это дело не ввязываться. Даже если придется порвать с людьми Моргана. Он бы так и поступил, если бы не эта рыжая.

Ни одна девчонка не смела так разговаривать с ним, так смотреть на него. Раньше ему казалось, что он имеет власть над женщинами. Но когда он увидел презрение в глазах у этой рыжей, он понял, что она ни капли не боится его. Как за всяким боксером, за ним бегало немало женщин. Его животная сила привлекала их. И только эта рыжая дала ему понять, что сила, которой он так гордился, вовсе не так уж велика. Встреча с Джинни настолько потрясла его, что он только о ней и думал.

Значит, из-за нее, только из-за нее он впутался в это дело. Он сознавал, что оно ему не по силам и может привести его к гибели, но у него не хватало мужества выдержать ее презрение.

Он стоял в «бутылочном горле», шаря глазами по кустам, но Джипо найти не мог.

– Ну ладно! Здорово ты спрятался! – заорал он. – Где ты есть-то?

Джипо просунул лунообразную физиономию между кустами и помахал Китсону.

– Привет, малыш! Здорово, а? Я работаю на пару с человеком-невидимкой. Мы с ним схожи, как два пальца. – Джипо показал два тесно сжатых пальца.

Китсон сошел с дороги и направился к нему.

– Отличное место для засады, – сказал он и присел на корточки рядом с Джипо. Он взглянул на часы. – Если они поедут быстро, то будут здесь через двадцать минут.

Джипо растянулся на спине, вынул тоненькую зубочистку из кармана и принялся ковырять в зубах, глядя на ослепительную синеву неба.

– Взгляни-ка на небо, малыш, – вздохнул он. – Мне вспоминается небо над моим родным городом. Такого неба, как там, нет нигде в мире.

Китсон взглянул на него. Джипо ему нравился. В этом толстяке было что-то симпатичное, с ним было приятно иметь дело. Совсем по-другому – с Блэком. Тот вечно хвастал своими победами над женщинами, вечно высмеивал людей, цеплялся ко всем, всех разыгрывал. Эд был не дурак и парень смелый, но такой в беде не выручит, а на Джипо надеяться можно. Джипо одолжит последний доллар и не спросит, зачем он тебе нужен, а от Блэка даром ничего не получишь.

– А где он, Джипо? Где твой город? – спросил Китсон, растянувшись на животе и подняв высоко голову, чтобы хорошо видеть дорогу.

– Фьезоле, рядом с Флоренцией. В Италии. – Джипо прищурил свои маленькие глазки и сморщил толстый нос. – Ты бывал в Италии, малыш?

– Нет.

– Другой такой страны нет в мире, – продолжал Джипо, глубоко вздохнув. – Я не видел ее уже двадцать лет. Слишком долго. Ты знаешь, что я сделаю, когда получу свою долю? Уеду отсюда. Возьму билет на пароход в каюту первого класса. А как приеду в Италию, сразу куплю «Альфа-Ромео» и покачу во Фьезоле. Старуха мать спятит от радости. Куплю себе домик на холме, откуда видно Флоренцию. Отец умер десять лет назад, а мать все дожидается меня. Женюсь, заведу кучу детей. С деньгами ведь все можно сделать. Правильно сказал Фрэнк: «Весь мир будет у нас в кармане». Так и есть. У меня в кармане будет весь мир.

«Если только тебя не ухлопают, – подумал Китсон. – И если фараоны не схватят тебя до того, как ты сядешь на свой пароход».

Джипо глянул на него и спросил:

– А что ты сделаешь со своими деньгами, малыш? Ты об этом думал? Какие у тебя планы?

«Настоящий ребенок», – подумал Китсон.

– А я подожду, покуда их получу, – ответил он. – Рановато строить планы. Может, нам они и не достанутся.

Лицо Джипо вытянулось.

– Знаешь, малыш, строить планы – самая лучшая штука в жизни. Может, из них ничего и не выйдет. Может, что-нибудь не сработает, и все планы полетят к чертям. И все же – как здорово строить планы! Что до меня, так я люблю помечтать. Сколько лет я строю планы! Хоть ничего пока из этого и не вышло. А вдруг на этот раз получится? Двести тысяч монет! Только подумать, чего только нельзя сделать с такими деньгами!

Китсон пожал плечами.

– Верно. Я думал об этом, только мы их еще не получили.

– Спорю, ты купишь большую машину. – Джипо сунул толстые пальцы в песок, зачерпнул целую пригоршню и принялся просеивать его. – Угадал? Я не встречал парня, который водил бы машину, как ты. Тебе нужна быстрая большая машина. Потом ты найдешь себе девушку. Машину и девушку. Ну и оденешься поприличнее. – Он покачал головой, улыбаясь. – Как насчет Джинни Гордон? Подходящий товар? Что ты о ней думаешь? Хороша фигурка? Знаешь, итальянские красотки так же скроены: солидная корма, талия узкая и мячики под кофточкой. Для меня она слишком молода, а то бы я попытал счастья. А для тебя – в самый раз, малыш. Вы хорошая пара. Ты не обращай внимания на ее грубость. Это она просто так, для вида. Женщина с такой фигурой предназначена для любви. С тобой она оттает. Вся эта жестокость, взгляды пронзительные и прочее ничего не значат. Ее сердце – вот что для тебя главное.

Китсон слушал, а горячее солнце жгло ему шею. Другому он в ответ на подобные слова посоветовал бы заткнуться, но с Джипо все было иначе. Джипо говорил то, что думал, и Китсон, слушая его, сам начал думать о девушке. Возможно, Джипо прав. Может, она в самом деле создана для любви. Но, вспомнив ее безразличные холодные глаза цвета морской воды, он в этом усомнился.

– Послушай, малыш, скажи мне правду, – продолжал Джипо, закрыв глаза и подставив солнцу лицо. – Скажи, что ты думаешь обо всем этом? Я очень хочу знать. Ты, верно, удивишься, но для меня это важно. Прошлой ночью, после того как я согласился на эту работу, я думал о тебе. Ведь я знаю: ты, как и я, не хотел соглашаться, ведь правда? И я тоже не хотел. А потом ты вдруг сказал: «Да». Почему?

Китсон вытер лицо тыльной стороной руки.

– А почему ты сказал «да», Джипо?

– Что-то в этой девочке заставило меня поверить ей. Когда она вошла в комнату, вся такая… Ну, ты знаешь сам… и сказала про свой план, я почувствовал, что верю ей. Вот когда Фрэнк нас уговаривал, не думал соглашаться. А потом вошла девушка и, сам не знаю как, заставила поверить в этот план. Я вдруг понял, сколько всего мы сможем купить на эти деньги. Подумал, как обрадуется мать, когда я подкачу на «Альфа-Ромео», в дорогом костюме… Подумал: «А вдруг все мои мечты в самом деле сбудутся?»

– Да, в ней действительно что-то есть, – выжал из себя Китсон. – Я тоже ей поверил. – У него не хватило духу признаться Джипо, что он проголосовал за, не выдержав ее презрения. Он вовсе не надеялся на успех. Это было скверное дело. И слишком трудное для них. Он знал это наверняка. Он вдруг почувствовал прилив жалости к размечтавшемуся Джипо. Эта затея им даром не пройдет.

– Правда, смешно, а? – не унимался Джипо. – Совсем еще ребенок, а есть в ней что-то этакое… – Он резко оборвал фразу и поднял голову. Его маленькие черные глазки смотрели настороженно.

Китсон уставился на него.

– В чем дело?

– Мне что-то послышалось, – ответил Джипо, не двигаясь, вслушиваясь. – Что-то шевельнулось. Уж не змея ли?

– Змея? Ну и пусть себе. Змея близко не подползет, – раздраженно буркнул Китсон. Ему хотелось продолжать разговор о девушке. Это для него была теперь самая важная тема на свете.

– Здесь, наверно, водятся змеи, – не унимался Джипо. Его толстое короткое тело словно окаменело. – По правде говоря, малыш, я ужасно боюсь змей. Мне послышалось, будто что-то зашуршало.