Гарри повернулся к ней:

— Лучше бы ты не делала всего этого, Клер! Нет, я не уйду от тебя. Если бы я тебе сказал, что ничего не изменилось, то солгал бы. Но я тебя по-прежнему люблю, и если ты постараешься измениться, забудешь о своей безудержной страсти к деньгам, мы еще сможем быть счастливы. Поймешь ли ты это, наконец! Откажись от работы в театре. Начнем все сначала. Какое имеет значение, что будем бедны. Не лучше ли быть бедным, чем оказаться в таком положении?

— Ты думаешь, что Брэдли позволит мне отказаться от всего этого? Ему нужны деньги, и он будет требовать, чтобы я зарабатывала их для него. Это настоящий кровопийца. И он не отстанет до тех пор, пока во мне будет теплиться хоть искорка жизни.

— Предупредим полицию. Это единственное средство избавиться от него.

— Полицию? Но я дважды замужем. Ты думаешь, что я хочу вернуться в тюрьму?

— Но если ты ему будешь давать деньги, он никогда не отвяжется от тебя. Ни один шантажист не отказывается от своей жертвы, пока полностью не выкачает ее.

— Единственное, что я знаю, это то, что я ни за что не вернусь в тюрьму. Я скорее покончу с собой.

— Клер, я тебя умоляю…

— Я скорее предпочту умереть, чем попасть туда хоть на неделю. Ты не представляешь, что такое жизнь в тюрьме! Это худшее, что только можно себе представить! Оказаться запертой вдали от всего! Быть обязанной делать отвратительные вещи. Сидеть за решеткой, как дикое животное! Нет! Я никогда не вернусь туда!

— Клер, не нужно так говорить. Мы не имеем права так поступать.

Она неприязненно улыбнулась.

— Что? Это моя жизнь, моя, и я могу делать с ней все, что хочу! Ладно. Пора спать. Уже поздно. Я устала, пошли, Гарри.

Она взяла вещи, которые положила на стол, и направилась в спальню.

Видя ее такой расстроенной, Гарри почувствовал, как его охватывает жалость.

«Это моя вина, — подумал он. — Я оказался слишком слаб».

— Ты хочешь спать со мной? — спросила Клер. — Я поняла бы тебя, если откажешься.

— Ну, что ты, милая, забудем все. Будем решать проблему вместе. Я не знаю, чем все это кончится, но раз это случилось, я буду с тобой.

Глава 9

На другой день ровно в три часа в дверь позвонили. Клер бросилась в прихожую.

— Я открою, — заявил Гарри.

Клер настаивала на том, чтобы встретиться с Брэдли наедине, но Гарри не согласился.

— Нужно, чтобы он сразу же понял, что я в курсе дела, — сказал он. — Будем выкручиваться вместе.

После обеда супруги в ожидании назначенного прихода неприятного гостя сидели на кушетке и непрерывно курили. Раздавшийся звонок снял нервное напряжение.

Брэдли, как всегда, был прекрасно одет. За ним виднелся другой гость, коренастый мужчина с квадратным подбородком, серыми, немигающими глазами и ртом, застывшим в жесткой улыбке.

Гарри сразу же узнал этого человека по волосам. Это он ударил Гарри велосипедной цепью и он же сделал Рона инвалидом на всю жизнь.

— А, вы тоже здесь, — сказал Брэдли с улыбкой. — Прекрасно. Вам я тоже хотел сказать пару слов. Замечательно. Хочу представить вам Бена Диллона. Вы уже встречались, кажется…

Диллон смотрел на Гарри. Улыбка его стала шире.

— Салют, старина, — поздоровался он.

Гарри посторонился. Во рту у него стало сухо, а сердце билось из всех сил.

Брэдли прошел мимо него в салон. Диллон подал Гарри знак пройти вперед.

— Вперед, старина, — сказал он со зловещей улыбкой. — Я за тобой присмотрю.

Когда Гарри вошел в гостиную, Брэдли уже разговаривал с Клер.

— Представляю, как ты взволнована встречей со мной, дорогая. Я привел Бена. Для него будет праздником встреча со своей любимой напарницей.

— Привет, куколка! — оскалился Бен. — Как провела время за решеткой?

Клер стояла, прислонившись к камину. Она побледнела, но, кажется, владела собой. Ее твердый и решительный взгляд взволновал Гарри.

— Там не курорт, — промолвила Клер. — Но, в конце концов, везде можно жить.

Брэдли засмеялся:

— Молодец, ты всегда и во всем видела только хорошее. — Он повернулся к громиле. — Как тебе нравится эта квартирка, Бен? Ты можешь осмотреть ее, Клер тебе позволяет. Давай, посмотри, Бен, — настаивал Брэдли.

Диллон прошел в спальню.

— Я видел твое выступление на сцене, малышка. Первоклассно. Маска — это уже из разряда гениальности. Под ней чувствуешь себя в безопасности.

— Да, — холодно ответила Клер. — Гарри, не приготовишь ли нам выпить?

Клер выглядела совершенно спокойной.

Гарри взял стаканы и бутылку. Его руки дрожали.

— А у твоего малыша контора на Эбби-роуд, — продолжал Брэдли с гадкой улыбочкой. — Вы оба проделали феноменальный путь. А я-то думал, что последний раз вы зарабатывали кусок хлеба на асфальте…

— Неплохая каморка, — сказал Диллон, возвращаясь в гостиную. — Я все осмотрел.

Он отрицательно качнул головой, отвечая на безмолвный вопрос Брэдли.

Клер ободряюще посмотрела на Гарри и налила себе виски.

— Ты сколько зарабатываешь, Клер? — спросил Брэдли, вытягивая ноги.

— Сто фунтов.

— Неплохо. Цель нашего маленького семейного сборища — финансовые вопросы. Я хотел бы взглянуть на твой банковский счет. Покажи, пожалуйста?

— У меня его нет с собой.

— Ты предпочитаешь, чтобы я назначил цену произвольно? — улыбаясь сказал Брэдли. — Не забывай, что этой профессии тебя обучил я и поэтому имею право на вознаграждение. Если бы я тебя плохо учил, ты не смогла бы стать звездой сцены, не так ли? Я не хочу доставлять вам неприятности, но не верю ни единому твоему слову в том, что касается денег. Или ты покажешь банковский счет, или я произвольно рассчитаю свои комиссионные, исходя из двухсот фунтов.

Мгновение Клер колебалась, но потом достала конверт и бросила Брэдли на колени.

— Спасибо, — ответил Брэдли немного удивленно, как будто ожидал большего сопротивления. — Ты становишься сговорчивее с каждой минутой, моя милая.

— Значит, все-таки сто пятьдесят фунтов в неделю, — заглядывая через плечо, удовлетворенно отметил Диллон.

— Неплохо. Значит, теперь определим условия. — Брэдли допил свой стакан и протянул его Гарри, — Вы позволите еще? Виски — прекрасный стимулятор работы мозга.

Пока Гарри наполнял его стакан, Брэдли делал какие-то вычисления на оборотной стороне конверта, слегка посвистывая.

Клер стояла, облокотившись на камин.

Диллон, согнувшись в кресле, наблюдал за Гарри.

— Хорошо, — подвел итоги Брэдли. — Ты дважды замужем. И поскольку ты только что вышла из тюрьмы, самый опытный адвокат не поможет тебе избежать самого максимального срока за многомужество — восемнадцать месяцев. В целом ты зарабатываешь сто пятьдесят фунтов. Вычтем налоги плюс двадцать пять фунтов не облагаемых, — это будет примерно сто фунтов. Я не хочу твоей голодной смерти и удовлетворюсь половиной. Бен будет приходить каждую субботу за деньгами. Пока платишь, я буду молчать.

Клер смотрела ему в лицо, и в глазах ее зажегся опасный огонек, но лицо осталось непроницаемым.

— Ты пожалеешь об этом, Роберт, — произнесла она наконец. — Я работала с тобой на пару, и ты прекрасно понимаешь, что стоило мне сказать хоть слово — ты бы сел лет на пять.

Он засмеялся:

— Не блефуй, милая. Ты знаешь, что бывает в таком случае? Тобой занялся бы Бен. Ты понимала, что делала, когда села посте маленькой клоунады с портсигаром… Вы, возможно, знакомы с нашими законами, — продолжал Брэдли, обращаясь к Гарри. — Девушка, которая становится слишком болтливой, оказывается чуточку политой серной кислотой. — Он повернулся к Клер. — А ты, милашка, если заговоришь, все-таки получишь свои восемнадцать месяцев, а по выходе из тюрьмы тебя будет ожидать Бен. — Он отпил виски и посмотрел на часы. — Меня ждут в другом месте. Значит, восемнадцать месяцев или пятьдесят фунтов в неделю.

— Я буду платить, — сухо сказала Клер.

— Замечательно! — произнес Брэдли, аплодируя. — Что ты скажешь на это, Бен? Как это было сказано: «Я буду платить!»

— Ей больше нечего делать, — усмехнулся Бен.

— Хорошо, — продолжал Брэдли. — Значит, договорились. Бен придет на будущей неделе. Никаких чеков, никаких крупных купюр. Все в банкнотах по фунту. Еще одно. Ты работаешь уже восемь недель. Значит, ты должна мне четыреста фунтов. Так?

Клер не шевелилась. Ее лицо сжалось, взгляд стал жестче.

— Значит, — продолжал Брэдли, — начнем с урегулирования счетов. У тебя, я думаю, нет четырехсот фунтов?

— У нас нет даже цента.

— У нее всегда были дырявые карманы. — произнес с улыбкой Брэдли, обращаясь к Гарри. — Я никогда не мог заставить ее откладывать понемногу на черный день. Но не будем слишком требовательными; скажем двести пятьдесят в субботу и двести через месяц.

— У меня нет таких денег.

— Мне очень жаль тебя. Нужно найти. Ты можешь продать машину… Она слишком заметна. Во всяком случае, меня не волнует, где ты добудешь эти двести фунтов. Значит, двести пятьдесят фунтов в субботу, иначе тюрьма. Поняла?

Клер ничего не ответила.

— Не будь такой суровой, — продолжал Брэдли, — ты поняла, что я сказал?

— Да. Я поняла.

— И не пытайся схитрить. Это ни к чему не приведет. Ты меня достаточно хорошо знаешь.

Клер улыбнулась.

— Браво! — восхитился Брэдли. — Ты еще улыбаешься. Замечательно! Посмотрим, долго ли ты еще будешь улыбаться. — Он повернулся к Гарри. — А сейчас, что касается вас. Вы тоже замешаны. Если вы не будете делать свою часть работы, ей будет плохо: НАШЕЙ ЖЕНЕ!