Труп Май Ланг То был обнаружен через десять минут проходившим мимо крестьянином. Нагруженный овощами, он торопился на рынок. Свой груз он нес с помощью лежавшего у него на плечах бамбукового шеста, равновесие которого ему ловко удавалось сохранять.

Какое-то мгновение он в ужасе смотрел на изуродованное тельце, на белую нейлоновую, окрашенную кровью накидку. Потом сбросил поклажу, помчался к воротам управления службы безопасности, забарабанил по ним и громко закричал.

В то время как Май Ланг То шла навстречу своей гибели, в одном из застенков службы безопасности должен был умереть Донг Хам.

Он сидел в крошечной камере, нервно почесывая затвердевшую мозоль на руке. Дверь камеры отворилась.

Вошли двое мужчин, одетых лишь в темно-зеленые шорты. Один втащил большое ведро воды и поставил его посередине камеры. Его спутник знаком велел старику подняться.

Донг Хам знал, что ему предстоит умереть. Он тихо и с достоинством встал. Он не сопротивлялся, когда люди приступили к делу с мастерством опытных палачей. Без всякой борьбы они засунули его голову в ведро и держали ее под водой. Он скоро задохнулся, по телу прошла едва заметная судорога. Неизбежность смерти не пугала Донг Хама, он верил, что смерть открывает ворота лучшего мира, а в его возрасте в эти ворота уже не страшно войти.

Человек, повинный в смерти этих двух бедных людей, лежал, вытянувшись, на узеньких досках, тусклым взглядом разглядывал потолок и курил сигарету.

Джефф посмотрел на часы. Через три часа должна приехать и сообщить новости Нхан. Из комнаты внизу доносились шаги ее дедушки. Ему не хотелось, чтобы старик поднялся к нему и начал снова с ним разговаривать. С него вполне достаточно было утренней беседы.

Во всяком случае, сказал сам себе Джефф, очень повезло, что он здесь. Дом стоял в отдалении. До ближайшего здания, большой лакокрасочной фабрики, было почти пятьдесят ярдов. Утром, когда старик разговаривал с ним, он посматривал в окно. Мимо проехало всего несколько автомобилей, главным образом с туристами, ехавшими посмотреть фабрику. Он подумал: «Надо будет проявлять осторожность, чтобы меня кто-нибудь не увидел».

Мысли возвращались к проблеме, как покинуть страну. Не оставалось иной возможности, как просить о помощи Блэкки Ли. Может ли он полностью довериться жирному китайцу? Существует опасность, что, узнав о причине, заставляющей его скрываться, Блэкки попытается его шантажировать.

Он повернулся на другой бок, жесткие планки заставили его недовольно поморщиться, вынул из кармана металлическую коробочку, в которой хранились бриллианты. Он раскрыл ее и осмотрел бриллианты, вид сверкающих камней вызвал прилив охватывающего душу волнения. Он сосчитал их. Пятьдесят крупных камней и сто двадцать более мелких. Без сомнения, все самого высокого качества. Осторожно он вынул из коробочки один камешек и поднес его к свету. Он не представлял, какова его ценность, наверное, не меньше шестисот долларов. Вполне вероятно, и больше.

Пока Джефф погружался в мечты о том, как он потратит вырученные от продажи бриллиантов деньги, Блэкки Ли названивал по телефону. Он набрал несколько номеров, прежде чем ему удалось отыскать Танг Вэя, репортера, писавшего для местной китайской газеты.

Судя по голосу, последнего не радовала необходимость разговаривать с Блэкки, но для Блэкки это не имело большого значения. Танг Вэй должен был ему двадцать тысяч пиастров, одолжить которые его заставили требующие незамедлительной уплаты карточные долги. Он чувствовал себя обязанным Блэкки, частенько говорившему, что тот может не торопиться с деньгами.

Танг Вэй пробурчал в телефон, что очень занят. Блэкки ответил, что если занятой человек не имеет работы и денег (последнее слово он произнес с особым ударением), то такой человек достоин жалости. Ему следовало бы, по крайней мере, не терять чувства благодарности.

Последовала пауза, затем Танг Вэй, сделавшись после упоминания слова «деньги» более любезным, спросил, не может ли он быть чем-нибудь полезен для Блэкки.

– Можешь, – сказал Блэкки. – Ты приедешь и позавтракаешь со мной. Я буду тебя ждать. – И, не слушая возражений, положил трубку.

Через тридцать минут Ю Лан провела Танг Вэя в кабинет Блэкки.

Танг Вэй – пожилой китаец в потрепанном европейском костюме, с потертым кожаным портфелем под мышкой, в котором лежал старенький фотоаппарат и множество записных книжек.

Блэкки поклонился и пожал ему руку. Он указал на стул и кивнул ожидавшей у дверей Ю Лан.

Танг Вэй сказал, что в самом деле не может уделить Блэкки много времени. Он чрезвычайно занят. Произошло нечто неожиданное, а он еще не закончил статью для завтрашнего номера.

Невинным тоном Блэкки спросил, что случилось. Танг Вэй объяснил, что бандиты похитили одного американца.

Беседу прервал официант, вошедший с подносом, на котором стояли чаши с китайским супом, креветки в кисло-сладком соусе и жареный рис.

Во время еды Блэкки выуживал у репортера все, что тому было известно о похищении.

– Удивление американских властей вызывает, почему этот самый Джефф ехал по дороге на Бьен Хоа со своим слугой, когда он сказал приятелю, что собирается с одной женщиной в аэропорт, – говорил Танг Вэй, пожирая суп. – Считают, что американец проезжал полицейский пост в тот момент, когда была брошена первая граната. Как служба безопасности, так и американская полиция предполагают, что американец мог быть убит осколками и бандиты унесли и где-то спрятали его труп. Поиски тела продолжаются.

– Так, следовательно, неправда, что американец поехал в аэропорт с женщиной? – непринужденно спросил Блэкки.

Танг Вэй подцепил палочками большую креветку и положил ее в рот.

– Установлено, что под каким-то предлогом американец сумел убедить приятеля одолжить ему машину. Удивительно, зачем ему понадобился этот автомобиль. Его собственная машина была обнаружена и осмотрена. Она оказалась в полном порядке, а он сказал своему приятелю, что машина поломана. В этом деле много загадочного.

В этот момент зазвонил телефон, и, когда Блэкки ответил, взволнованный голос спросил, у него ли находится Танг Вэй.

Блэкки передал ему трубку и наблюдал за выражением лица репортера, в то время как он слушал звучавшую в трубке взволнованную речь.

– Сейчас приеду, – ответил Танг Вэй. – Новое событие, – сказал он Блэкки. – Невеста слуги пришла в управление для допроса. Когда она выходила, она была сбита машиной и умерла.

Глаза Блэкки стали грустными.

– А водитель машины?

– Не остановился. Полиция разыскивает его. Я должен вернуться в редакцию.

Когда он вышел, Блэкки закурил сигарету и задумчиво уставился в пространство. Он сидел не двигаясь, когда вошел официант, чтобы унести грязную посуду. Блэкки нетерпеливым движением приказал ему удалиться.

Его мысли были чересчур важными, чтобы их прерывали.


Юный вьетнамец стоял, прислонившись к дереву, и разглядывал поток машин, двигавшихся по улице, что вела ко Дворцу Док Лэп. На нем был черный пиджак в полоску, который он заказал себе по фотографии, взятой из американской газеты. Это была карикатурная переделка изображенного на фотографии фасона: огромные накладные плечи и суживающиеся книзу, достигающие колен борта. Он также носил черные брюки трубочкой, грязную белую рубаху, узенький галстук, на голове у него была мексиканская соломенная шляпа.

Юноша был известен под кличкой Ю-Ю. Никто никогда не слышал и не интересовался его настоящим именем. Его звали Ю-Ю, потому что у него в руках всегда были удивительные вращающиеся игрушки. Он мастерил их из дерева и без конца вращал их с помощью привязанной к ним бечевки, вызывая восторг своих товарищей и соседних ребятишек.

Ю-Ю был худой, придурковатый, неряшливый парень. Он зарабатывал несколько пиастров, выполняя кое-какую работу у Блэкки Ли. Когда такой работы не находилось, он добывал свои случайные доходы, очищая карманы и вымогая деньги у тех мальчишек-рикш, которым он оказывал покровительство.

Он раскручивал волчок, полуприкрыв от слепящего полуденного солнца свои большие черные глаза, когда к нему подбежал грязный оборвыш и тихо сказал, что его спрашивает Блэкки.

Ю-Ю взглянул на малыша, вытянул руку и схватил его за нос худыми костлявыми пальцами. От грязных ногтей на носу осталась полукруглая ссадина. Мальчик вскрикнул от боли и бросился прочь, плача и держась за нос. Ю-Ю посигналил рикше и велел отвезти его в «Парадиз-клуб».

Там Блэкки приказал ему немедленно отправиться к квартире Нхан Ли Квон и ожидать ее на улице. Куда бы она ни пошла, он должен следовать за ней, не привлекая к себе внимания девушки. Блэкки дал ему сорок пиастров. Вручая деньги, он сказал, что к вечеру надеется получить подробный отчет.

Ю-Ю взял деньги, небрежно кивнул и побежал по лестнице, что-то напевая сквозь зубы.

Вскоре после двух часов Нхан вышла из квартиры, не подозревая, что за ней плетется Ю-Ю. Пройдя немного по улице, она вошла в табачную лавку, где купила коробку с сигаретами «Лаки Страйк».

Ю-Ю последовал за ней на автобусную станцию, здесь она купила газету и села в автобус Сайгон – Фундаумот. Он сел сзади и начал играть своим волчком, сидящие вокруг него крестьяне с восторгом наблюдали за вращающейся деревянной катушкой.

У лакокрасочной фабрики автобус остановился, Нхан вышла. Она прошла рядом с Ю-Ю, но не обратила на него внимания. Он шел за ней. Спрятавшись в тени дерева, он видел, как она поспешно спускалась по пыльной улице и остановилась у маленького деревянного домика, стены которого были покрыты розовыми и фиолетовыми цветами. Он наблюдал, как она тихо постучала и вошла, прикрыв за собой дверь.

Он закурил, опустился на корточки, опершись спиной о дерево, и начал раскручивать вертушку на всю длину шнурка, другой конец которого был привязан к запястью его грязной руки.

Нхан взбежала по лестнице и кинулась в объятия Джеффа. Он крепко поцеловал ее, затем взял зажатую у нее под мышкой газету, прошел в свою комнату и, подойдя к окну, просмотрел заголовки. Не найдя ничего, он быстро перевернул страницу, почувствовав удовлетворенность. Отложив газету, он подумал, что пока еще не следовало бы ожидать новостей. Ну что ж, по крайней мере, это означает, что следствие по его делу еще не началось. На душе стало спокойнее.