— Я не высказывал замечаний, — ответил владелец кабинета.

— Замечания ждут, когда вы их выскажете, — сказал я. — Даже языки вывалили от нетерпения. Эта штука, — я легонько взмахнул дубинкой, — представляет собой увещеватель. Мне пришлось позаимствовать ее у одного человека.

— Прошу вас, немедленно отдайте ее мне, — сказал он с приятной улыбкой. Похожей на улыбку палача, пришедшего в камеру снять с тебя мерку для виселицы. Чуть дружелюбная, немного покровительственная и вместе с тем слегка настороженная, она могла бы понравиться, будь у тебя возможность пожить подольше.

Я сунул дубинку в ладонь его левой руки.

— Теперь, пожалуйста, пистолет, — мягко потребовал он. — Вы были очень плохи, мистер Марло. Пожалуй, я буду вынужден настоять, чтобы вы вернулись в постель.

Я пристально посмотрел на него.

— Я доктор Сондерборг, — сказал он, — и не намерен допускать никакого сумасбродства.

Перед ним на столе лежала дубинка. Улыбка его была жесткой, будто мороженая рыба. Длинные пальцы шевелились, словно умирающие бабочки.

— Пистолет, пожалуйста, — мягко повторил он. — Я настоятельно советую…

— Который час, надзиратель?

Он слегка опешил. Часы были у меня на руке, только у них давно кончился завод.

— Почти полночь. А что?

— Какой день?

— Уважаемый сэр… Воскресенье, разумеется.

Я оперся о стол и стал размышлять, держа пистолет так, чтобы доктор мог сделать попытку выхватить его.

— Это больше сорока восьми часов. Неудивительно, что у меня были галлюцинации. Кто привез меня сюда?

Он взглянул на меня, и его левая рука поползла к пистолету. Этот человек явно состоял в Обществе блуждающих рук. Девицы, наверное, бывали от него в восторге.

— Не злите меня, — жалобно протянул я. — Не вынуждайте забывать о прекрасных манерах и безупречном языке. Скажите только, как я сюда попал.

Мужество у него все-таки было. Он попытался схватить пистолет. Однако под его рукой пистолета не оказалось. Я откинулся назад и положил пистолет на колени.

Сондерборг покраснел, схватил бутылку, налил себе виски и торопливо выпил. Перевел дух и поежился. Вкус спиртного ему был неприятен. Как и всем наркоманам.

— Если уйдете отсюда, то будете немедленно арестованы, — резко сказал он. — Вас доставил сюда представитель правоохранительных органов…

— Правоохранительные органы не имеют такой юрисдикции.

Сондерборга это слегка покоробило. Его желтоватое лицо покривилось.

— Не молчите, выкладывайте, — сказал я — Кто привез меня сюда, как и почему? Сегодня я вне себя. Я хочу танцевать в морском прибое. Я слышу крики вестников смерти. Я никого не убивал целую неделю. Говорите же, доктор Фелл[27]. Троньте струны древней виолы, пусть льется нежная музыка.

— У вас наркотическое отравление, — холодно сказал он. — Вы едва выжили. Мне трижды приходилось вводить вам дигиталис. Вы дрались, кричали, и на вас пришлось надеть смирительную рубашку. — Слова у него вылетали так быстро, что одно сливалось с другим. — Если вы покинете лечебницу в таком состоянии, у вас будут серьезные неприятности.

— Вы сказали, что вы доктор — врач?

— Конечно. Как вам было сказано, я доктор Сондерборг.

— Док, при наркотическом отравлении человек не кричит и не дерется. Просто лежит без сознания. Начнем сначала. И не заговаривайте мне зубы. Отвечайте на вопросы четко. Кто привез меня в ваш частный сумасшедший дом?

— Но…

— Никаких «но». Я превращу вас в утопленника. Утоплю в бочке мальвазии. Хотел бы я иметь бочку мальвазии, чтобы утонуть в ней. Шекспир[28]. Он знал толк в выпивке. Давайте глотнем по капельке нашего снадобья. — Я придвинул его стакан и налил в оба. — Выкладывайте, Карлофф[29].

— Вас доставили полицейские.

— Какие?

— Из Бэй-Сити, разумеется. — Его беспокойные желтые пальцы обхватили стакан. — Мы находимся в Бэй-Сити.

— Вот как. У этих полицейских есть фамилии?

— Один, кажется, сержант Гэлбрейт. Обычно он не ездит на патрулирование. В пятницу вечером он и еще один полицейский обнаружили вас бродящим неподалеку отсюда в бессознательном состоянии. Доставили сюда, поскольку это рядом. Я решил, что вы наркоман, принявший слишком большую дозу. Но видимо, ошибся.

— Прекрасная выдумка. Опровергнуть ее я не смогу. Но зачем было держать меня здесь?

Сондерборг развел руками:

— Я уже не раз говорил вам, что вы были очень плохи и не оправились до сих пор. Как, по-вашему, мне следовало поступить?

— Тогда, видимо, я вам что-то должен.

Он пожал плечами:

— Само собой. Двести долларов.

Я немного отодвинулся назад вместе со стулом:

— Экие гроши. Попробуй возьми.

— Если вы уйдете отсюда, — резко сказал Сондерборг, — то будете немедленно арестованы.

Я перегнулся через стол и задышал ему в лицо:

— Но не только за уход отсюда, Карлофф. Открывай этот стенной сейф.

Сондерборг подскочил:

— Это уже слишком.

— Откроешь или нет?

— Ни в коем случае.

— Я вооружен.

Сондерборг криво усмехнулся.

— Это очень большой сейф, — сказал я. — И притом новый. А это безотказный пистолет. Откроешь?

В его лице ничего не дрогнуло.

— Черт возьми! — сказал я. — Когда на человека наведен пистолет, человеку полагается выполнять то, что сказано. Сейф что, не открывается?

Сондерборг улыбнулся. В улыбке было какое-то садистское наслаждение. Я снова почувствовал слабость. Ноги еле держали меня.

Я пошатывался у стола, а он ждал, улыбка его понемногу становилась все шире.

Долгую минуту я стоял, опираясь о стол и глядя Сондерборгу в глаза. Потом усмехнулся. Улыбка спала с его лица, словно грязная тряпка. На лбу выступил пот.

— Пока, — сказал я. — Передам вас в руки погрязнее моих.

Я подошел к двери, распахнул ее и вышел.

Парадный вход оказался не заперт. За ним было крыльцо с навесом. Сад со множеством цветов. Белый забор-частокол с калиткой. Дом стоял на углу. Прохладная, сырая ночь была безлунной.

Надпись на табличке гласила: «Дескандо-стрит». В домах всего квартала горел свет. Я ждал воя сирены. Но тишину ничто не нарушало. На другой табличке я прочел: «Двадцать третья стрит». С трудом добрел до Двадцать пятой и направился к восьмисотому кварталу. У Анны Риордан номер 819. Убежище.

Я шел долго и наконец осознал, что все еще держу пистолет в руке. А сирены не слышалось.

Я продолжал путь. Воздух освежал, но действие виски прекращалось, и мне сводило желудок. Пихты, росшие вдоль квартала, и кирпичные дома создавали впечатление, будто это Сиэтл, а не южная Калифорния.

В доме номер 819 горел свет. Высокая живая изгородь из кипарисов, крошечные белые ворота. У фасада кусты роз. По мощеной дорожке я подошел к входу. Прислушался, потом нажал кнопку звонка. Сирены по-прежнему не было. Звонок прозвенел, и вскоре из электрического устройства, позволяющего говорить при закрытых дверях, послышался голос:

— Кто там?

— Марло.

То ли отключилось электрическое устройство, то ли у хозяйки перехватило дыхание.

Дверь широко распахнулась, передо мной стояла мисс Анна Риордан в светло-зеленом брючном костюме, глядя на меня широко раскрытыми от испуга глазами. Лицо ее в свете лампочки над дверью было неожиданно бледным.

— Господи! — простонала она. — Вы похожи на тень отца Гамлета!

28

В гостиной были узорный коричневый ковер на полу, бело-розовые кресла, облицованный черным мрамором камин с очень высокой бронзовой решеткой, высокие встроенные книжные шкафы и плотные кремовые шторы поверх опущенных жалюзи.

О том, что принадлежит она женщине, говорили только зеркало в полный рост да чисто выметенный пол перед ним.

Я полулежал в глубоком кресле, водрузив на скамеечку ноги. Первым делом я выпил две чашки черного кофе, потом виски, потом съел два яйца всмятку и гренок, потом выпил еще черного кофе с коньяком. Происходило это в столовой, но я не помнил, как она выглядела. Это было давно.

Я снова был в хорошей форме. Слегка под хмельком, с полным желудком.

Анна Риордан сидела напротив, подавшись вперед и подперев изящной рукой изящный подбородок, на ее темные глаза падала тень от взбитых рыжеватых волос. В волосах торчал карандаш. Вид у нее был встревоженный. Я рассказал ей кое-что, но не все. Особенно не хотелось мне говорить о Лосе Мэллое.

— Я решила, что вы пьяный, — сказала она. — Что специально напились перед тем, как ехать ко мне. Я думала, что вы были с той блондинкой. Думала… не знаю, что думала.

— Держу пари, все это вы приобрели не на свои гонорары, — сказал я, оглядывая гостиную. — Даже если вам платили за то, что, как вам казалось, вы думали.

— И отец приобрел все это не на взятки, — сказала Анна. — Взяток он не брал. В отличие от жирного болвана, ставшего теперь начальником полиции.

— Это не мое дело.

— У нас было несколько земельных участков в Дель-Рей, — сказала она. — Мы их купили как обычные песчаные участки. А они оказались нефтеносными.

Я кивнул и отпил из хрустального бокала, который держал в руке. Напиток был превосходным.

— Человеку ничего не стоит обосноваться здесь, — сказал я. — Взять и приехать. Для него все готово.

— Если это правильный человек, — сказала Анна. — И его согласны принять.

— Дворецкого нет, — сказал я. — Без него трудновато.

Она покраснела.

— Ну а вы… вам расколошматили голову, искололи всю руку наркотиками, а подбородок использовали вместо боксерской груши. Видит бог, это уже слишком.