Он рассчитывал, что в скором времени его сделают судьей, а потом – и сенатором. Пол старался быть поближе к людям, имеющим политический вес, умудрялся быть им полезным, уверенный, что те, в свою очередь, в нужное время помогут и ему. Занимаемое им место тем и было удобно, что позволяло оказывать всяческие услуги самым влиятельным людям: на некоторые делишки их он просто закрывал глаза. Благодаря этому разного рода махинации процветали среди высокопоставленных чинов города, что тоже приносило начальнику полиции немалый доход, превратившийся в солидное состояние.

В кресле возле стола сидел капитан полиции Джон Монтелли, шурин Говарда, с сигарой в зубах и с равнодушным выражением на обрюзглом, покрытом красными пятнами лице.

Когда Пол был назначен на это место, Монтелли почувствовал, что рискует потерять свое. Зная, что Говард неравнодушен к молодым и красивым девушкам, Джон женил его на своей самой молодой из сестер. С тех пор, как Говард женился на Глории, Монтелли стал для него чем-то вроде табу.

Адамс, который был знаком с ситуацией, терпеливо, в течение многих месяцев, ожидал повода, как отделаться от Монтелли, а также от Донована. И теперь, находясь в кабинете начальника полиции, лейтенант тщательно обмозговывал, как убийство в доме свиданий обратить в эту возможность. В случае удачи место Монтелли Адамсу досталось бы автоматически.

Злобствующий Говард между тем хриплым голосом требовал:

– Следствие надо закончить в считанные дни. Киньте всех людей на поимку убийцы. Здание, полное проституток! Боже мой! И вы уверяли меня, что в этом городе нет ни одного борделя!

Монтелли обнажил зубы, пожелтевшие от табака.

– Бордели всегда существовали, – сумничал он. – Их закрывают, а они открываются.

– Почему вы не прикрыли этого? – спросил Говард.

Монтелли удивленно посмотрел на него.

– Ведь вы же не можете утверждать, что не знали, по какой именно причине мы церемонимся с заведением. Это одно из зданий О'Брайена.

Говард покраснел и бросил быстрый взгляд на Адамса, который внимательно рассматривал свои ботинки. Лицо лейтенанта было неподвижным, и Говард успокоился, посчитав, что Адамс или не слышал реплику Монтелли, или имя О'Брайена ничего не сказало ему. Начальник полиции ценил лейтенанта как хорошего офицера, безупречно выполняющего свою работу, но далекого от политики.

Говард на этот раз ошибся: Адамс не только знал упомянутое имя, но даже то, что О'Брайен субсидировал чиновную верхушку полиции. А вот действительно для лейтенанта новостью прозвучало, что известный толстосум – собственник дома свиданий. Адамс тут же рассудил: если поймать Монтелли на выгораживании О'Брайена, можно занять так давно желаемое место, потому что именно это известие вызовет тот скандал, который повернет его судьбу.

Говард же был недоволен, что этот дурак Монтелли в присутствии Адамса заговорил об О'Брайене.

Начальник полиции и сам был поражен, услышав, что дом № 25 на Лессингтон-авеню принадлежит О'Брайену. Он понимал, что если газеты проведают про это, то руководство города будет серьезно скомпрометировано. Малейшая утечка информации о делах этого человека может навлечь на него такие последствия, что трудно и предугадать, чем они могут кончиться. Нужно как можно скорее найти убийцу и закрыть эту опасную канитель вокруг дома свиданий.

– Как продвигается расследование? – спросил он у Монтелли.

Капитан указал на Адамса.

– Это он занимается ночным происшествием. Вы устраиваете целую историю из-за какой-то шлюхи. Ее убийство никого не интересует.

– Вы увидите сами, как это никого не интересует, когда будете читать завтрашние газеты, – сердито возразил Адамс.

– У вас есть какая-нибудь зацепка? – спросил Говард лейтенанта.

– Описание одного типа, который, возможно, и нанес девице смертельный удар. Донован как раз и занимается этим.

– Донован? А почему не вы? – закричал Говард. – Донован… – Он осекся. – Безусловно, Донован хорошо справляется с обычными делами, но для быстрой работы он не годится. Я рассчитываю на вас, Адамс. Сдвиньте дело с мертвой точки. Займитесь сами следствием независимо от того, что сделают Монтелли и Донован. Найдите мне убийцу и задержите его. У нас скоро будет небольшая перестройка, и, если следствие пойдет в темпе и удачно, вы сможете поздравить самого себя. – Начальник и подчиненный посмотрели друг на друга. Грубое лицо Адамса ничего не выражало, но внутренне он весь напрягся и впервые почувствовал, как в нем загорается слабый огонек надежды. – Я хотел бы иметь сведения о всех подпольных организациях города, – доверительно попросил после небольшой паузы Говард. – Поручите кому-нибудь заняться этим, а сами сосредоточьтесь на преступлении, которое нас интересует. Я прослежу за тем, чтобы вы получали копии всех донесений Донована. Начинайте действовать. И оперативно.

– Вы получите и сведения, и убийцу, – заверил Адамс и вышел из кабинета.

Несколько минут Говард сидел молча, устремив взгляд на дверь, за которой скрылся лейтенант. Затем поднялся, надел шляпу и покинул свои апартаменты.

– Я отправляюсь в ратушу, – бросил шеф полиции секретарше на ходу, стремительно пересекая приемную. – И вернусь оттуда через час.

Глава 2

В течение трех лет Сиен О'Брайен был тайным советником полиции. Он появился на политической сцене в тот момент, когда одна из правящих партий терпела крах, и, благодаря своим огромным средствам, сумел укрепить ее пошатнувшийся авторитет и удержать у власти. Эта партия имела во главе Эда Фабиана, жирного полицейского, жизнерадостного толстяка, лишенного идеалов.

Когда О'Брайен предложил свои миллионы, лидер, у которого выбивали почву из-под ног, их принял, не беспокоясь, откуда они произошли и о том, что их придется потом возвращать. Желание О'Брайена оставаться в этом деле в тени возбудило подозрения Фабиана, но он не думал тогда о законности и чистоте сделки, так как очень нуждался в деньгах, чтобы снова поставить на ноги свою партию. И, кроме того, понимал, что любопытство может помешать ему.

В настоящее время Фабиан был лишь подставным лицом. Старея, он утратил свою боеспособность, хотя сомнительно, что она у него вообще когда-либо была. И так как деньги все время поступали исправно, он без возражений выполнял все требования О'Брайена. Если бы он узнал, что О`Брайен сколотил свое огромное состояние на международной торговле наркотиками, его, вероятно, хватил бы удар.

Бывший гангстер, О'Брайен был незаметен благодаря своей осторожности и незыблемому правилу все время оставаться в тени. Ему удалось унести благополучно ноги из Франции и увезти оттуда свои миллионы, в то время как многие его товарищи попали на каторгу. Он приехал во Флинт-Сити в Калифорнии, чтобы отойти от дел и куда-нибудь пристроить свое состояние. Бездеятельная жизнь вскоре прискучила, и он решил заняться политикой. Изучив положение дел всех существующих партий в городе, обнаружил слабость той, которую возглавлял Фабиан. Несмотря на множество предосторожностей, которые он применил, когда стоял во главе торговли наркотиками, О'Брайен все же до конца не мог быть уверен в своей безопасности. Он знал, что один из его старых товарищей, получивший во Франции двадцать лет тюрьмы, рассказал о нем полиции и сообщил его подробные приметы. Так что полиция располагала сведениями о его незаконном бизнесе и описанием данных внешности. О'Брайен совсем не жаждал получить двадцать лет принудительных работ. Поэтому он избегал гласности любой формы. Следил, чтобы ни одна его фотография не попала на страницы газет, а тем более на глаза какого-либо слишком усердного служаки, который был бы заинтересован в его поимке. Уже три года крупный делец вел спокойную и уединенную жизнь. Такое положение вещей его устраивало и забавляло, потому что именно он контролировал жизнь процветающего города, не давая повода избирателям догадаться об этой сладостной для него власти и опеке над людьми. Всесильный отшельник обладал роскошной виллой, окруженной огромным экзотическим садом, который спускался до самой реки. Высокие стены вокруг резиденции защищали ее от нескромных взглядов.

* * *

Полу Говарду понадобилось всего двадцать минут, чтобы на машине добраться до виллы. Проезжая по аллее, по краям которой расстилались великолепные клумбы с цветами, Говард видел целый батальон садовников-китайцев, занимающихся уходом за садом. Обычно вид этого великолепия восхищал шефа полиции, но сегодня ему было не до красот о'брайенского дендрария. Говард был озабочен еще одной всплывшей подробностью из темных делишек миллионера. Подозрения о не совсем честном происхождении его богатств побуждали шефа полиции не показываться в обществе Сиена О'Брайена в присутствии других членов партии. Они чаще виделись в кругу общих знакомых, а порой и наедине. Сегодняшний же разговор предстоял быть особенно конфиденциальным. Говард побоялся даже предварительно договориться о нем, чтоб не рисковать быть подслушанным.

Он остановился перед залитым солнцем входом, вышел из машины и позвонил.

Лакей О'Брайена, Селливан, бывший борец, в белых куртке и брюках, открыл дверь. Он казался удивленным.

– Мистер О'Брайен дома? – спросил Говард.

– Безусловно, – ответил лакей, отойдя в сторону, чтобы дать пройти гостю, – но он занят.

В доме раздавалось пение женщины.

– Доложите обо мне, сообщив, что я по важному делу, – бросил шеф полиции.

– Пойдите скажите это сами, – ответил Селливан. – Ни за что на свете я не решусь прервать завывание этой курочки. – Он жестом указал направление, которое привело бы гостя к цели. – Идите смело!

Говард быстро пошел по коридору и остановился перед широко распахнутыми дверями, ведущими в большой салон, где за роялем сидела высокая, стройная девушка исключительной красоты: блондинка, с зелеными глазами, тонким лицом, с чувственным ртом. Кашемировый свитер и клетчатые синие брюки составляли ее скромный, но элегантный наряд.