Привратник был ниже ростом, чем Хейз, но выше Уиллиса. Что правда, то правда: мало кто был ниже Уиллиса, почти никто. При поступлении на службу много лет назад он едва-едва дотянул до установленного полицейским регламентом роста — 154 сантиметра. С тех пор многое изменилось. Вот вам, пожалуйста, даже женщин стали брать в полицию, и среди них некоторые были значительно ниже ростом, чем Уиллис. Хотя, например, тот же Хейз еще ни разу не видел лилипута в полицейской форме. Хейз не любил дежурить на пару с Уиллисом. Уж очень тот был грустный в последние дни. Ну да понятно, горе по утрате любимой женщины священно, но нельзя же из-за этого причинять столько боли окружающим.

Хейз почти не знал женщину, с которой жил Уиллис. Мэрилин Холлис. Жертва двух убийц-налетчиков; пара взломщиков ворвалась в дом и прикончила ее, что-то в этом роде. Хейз так никогда и не был посвящен в подробности. Вообще об этом ходили разные слухи, говорили, например, что Уиллис укокошил обоих. Кто знает… Карелла и Бернс советовали Хейзу не очень-то лезть к Уиллису с вопросами. Событие это произошло уже два или даже три месяца назад, а время в их участке ползло как гусеница, особенно летом.

И вот теперь Уиллис вел допрос. Спрашивал о мертвеце мертвым голосом.

— Как его звали?

— Артур Шумахер.

— Номер квартиры?

— Шестьдесят два.

Печальные карие глаза опущены над блокнотом. С короткими курчавыми волосами, стройный, всегда готовый к прыжку, как матадор. Таков был детектив Хэл Уиллис. Он истекал печалью, словно невидимыми слезами.

— Женат, вдов?

— Женатый, — сказал привратник.

— Дети?

— Они здесь не живут. У него взрослые дочки от первого брака. Одна из них иногда его навещает… Навещала.

— А вы не знаете, как зовут его жену? — спросил Хейз.

— По-моему, Марджори. Но ее сейчас нет. Если вы думаете поговорить с ней…

— А где она?

— У них загородный дом на Айодинс, на островах.

— Почему вы думаете, что она там?

— Видел ее, когда она уезжала.

— И когда это было?

— Во вторник утром.

— Так. Значит, вы видели ее, когда она уезжала?

— Да. Поздоровался с ней и все такое.

— А вы не знаете, когда она может вернуться?

— Не знаю. Обычно летом они бывают то там, то здесь.

По всему было видно, что привратник в восторге от происходящего. Ведь он последний, кто видел убитого, и он, видимо, уже наслаждался будущей ролью Свидетеля номер один, ибо таковым он станет, когда поймают убийцу и дело попадет в суд. Он встанет, прямой, словно меч правосудия, за кафедрой правосудия и скажет прокурору все, слово в слово, как сейчас детективам, хотя и трудно поверить, что этот жалкий замухрышка в самом деле детектив. Вот второй, большой, — да. Тут нет вопроса. Но — коротышка?! У привратника имелся богатый опыт жителя этого города, а где в этом городе вы видели карликов-полицейских? Да нигде. На то он и этот город…

— Вас не затруднит повторить, — спросил коротышка, — в котором часу мистер Шумахер вышел с собакой из дома?

— Без самой малости девять, — он отрабатывал свои будущие показания в суде. — Так же, как и каждый вечер. За исключением тех случаев, когда он и его супруга куда-нибудь уезжали. Но вечером в конце недели обычно это было всегда в девять, когда он выходил с собакой.

Хейз подумал, что под словами «вечером в конце недели» привратник подразумевал уик-энды. Для Хейза это означало начало уик-энда. Следующий он проведет с Энни Роулз. В последнее время большинство их он проводил в обществе Энни. Он подумывал, не ведет ли это к чему-либо более серьезному. По правде говоря, это его немного настораживало.

— Что произошло потом? — перебил его мысли Уиллис.

— Он начал прогулку по улице, — сказал привратник, — с собакой.

— Где вы были в этот момент?

— Я вошел в дом.

— Перед этим вы кого-нибудь видели?

— Никого.

— Кого-нибудь посреди улицы или поодаль, в конце квартала?

— Никого.

— Когда вы услышали выстрелы?

— Аккурат в тот миг, когда вошел в дом. Ну, может, одной, двумя секундами позже. Но не больше.

— И вы распознали, что это были именно выстрелы?

— Уж мне ли их не отличить. Я был в Наме.[2]

— Сколько было выстрелов?

— Мне показалось, что целую обойму выпустили. Собаку тоже убили. Вы знаете. Такая хорошая, умная собака. И почему кому-то пришло в голову убить собаку?

Уиллис подумал: «Почему кому-то пришло в голову убить человека?»

— Я думаю, вам это пригодится! — сказал, подойдя, один из специалистов. На нем были джинсы, белые кеды и белая рубашка. Он вручил Уиллису плотный конверт, на котором было напечатано: «Улики». — Четыре пули, — пояснил он. — Должно быть, прошли навылет.

В небе сверкнуло.

— Дождик будет, — сделал тонкое наблюдение привратник.

— Спасибо, — сказал Уиллис «технарю». Он взял конверт, опечатал его и положил в правый внутренний карман куртки.

Хейз посмотрел на часы. Было четверть двенадцатого. Он задумался: как бы им разыскать миссис Шумахер. Уж так не хотелось болтаться здесь всю ночь.

— У вас есть номер их загородного телефона? — спросил он.

— Нет, извините. Нет. Возможно, он есть у управляющего. Но он приедет только утром.

— Во сколько?

— Обычно он бывает здесь около восьми.

— Может, вы хотя бы приблизительно знаете, где их дом на архипелаге Айодинс? Там несколько островов. Хотя бы на каком острове?

— Извините, не знаю.

— Собака лаяла? — спросил Уиллис. — Может, кидалась на кого-нибудь?

— Нет, я не слышал.

— Может, вы слышали, как мистер Шумахер что-нибудь сказал кому-нибудь?

— Нет, я не слышал. Ничего, кроме выстрелов.

— И что потом?

— Я выбежал наружу.

— И что?

— Посмотрел в ту сторону, откуда слышались выстрелы…

— Ах-ха…

— …и увидел, что мистер Шумахер лежал вот здесь. — Он показал рукой в ту сторону, где специалисты очертили мелом фигуру покойного на тротуаре. — А собака лежала здесь. — Специалисты никак не обозначили это место. — Оба они лежали там. И тогда я подбежал и сразу понял, что оба мертвы. Мистер Шумахер и собака.

— Как звали собаку? — поинтересовался Уиллис.

Хейз воззрился на него.

— Амос, — сказал привратник.

Уиллис кивнул. Хейз не мог понять, зачем ему потребовалось знать, как звали собаку. Хейз подумал также о том, куда ее могли увезти. Ведь не в морг же на вскрытие?..

— Кого вы еще видели здесь? — спросил Уиллис.

— Никого. Улица была пустая.

— Ах-ха…

Специалисты все еще возились неподалеку. Хейзу хотелось бы знать, долго ли они тут проболтаются. Еще одна молния перекрестила небо. Раздался раскат грома. Дождь смоет следы крови…

— Кстати, — спросил он, — когда миссис Шумахер уезжала, у нее был чемодан?

— Да, сэр, небольшой.

— Так что, вы уверены, что она поехала на Айодинс?

— Ну, я не могу ручаться, но полагаю, так, сэр.

Хейз вздохнул.

— Что ты собираешься предпринять? — спросил он Уиллиса.

— Закончить все здесь и приняться за бумажки. Если не найдем ее телефона, придется приехать завтра к управляющему.

— У меня завтра отгул, — сказал Хейз.

— И у меня, — вздохнул Уиллис.

Он произнес это таким тоном, словно не знал, чем бы заняться в свободное время.

Хейз снова со значением посмотрел на него.

— Ну ладно, — сказал Уиллис привратнику, — большое спасибо, если у нас будут еще вопросы, мы найдем вас.

— Да, да, прекрасно, — произнес привратник, не отрывая взгляда от рисунка мелом на тротуаре.

И тут вдруг пошел дождь.

* * *

В субботу утром 21 июля Стив Карелла приехал на службу. Первое, что он нашел на своем столе, был рапорт, подписанный детективом третьего класса Харольдом Уиллисом, который тот составил накануне, в час ночи. К тому времени он еще не смог связаться с вдовой Артура Шумахера. Телефон был внесен в телефонную книгу графства Элсинор, но не предназначался для публики, поэтому ночная дежурная отказалась сообщить номер Уиллису: пусть он прежде получит спецразрешение властей.

Кроме того, к рапорту Уиллиса была подколота памятная записка лейтенанта Бернса, в которой он предлагал кому-нибудь — лейтенант не уточнял, кому именно, — безотлагательно утром позвонить в телефонную компанию графства и добиться связи с миссис Шумахер. Как можно быстрее. Ни Уиллиса, ни Хейза не будет на работе до утра понедельника, и кто-нибудь — Бернс снова не уточнил, кто, — должен взять дело в свои руки и заниматься им круглосуточно. А поскольку рапорт был оставлен на столе Кареллы, то он совершенно логично заключил, что этот «кто-то» — и есть он сам.

Графство Элсинор состояло из восьми крошечных муниципалитетов на восточном берегу Лонг-Айленда; все они были защищены от эрозии почвы и ураганных натисков океанского ветра мысом и длинной стрелкой, называемой Сэндс-Спит, а это, причем не только по мнению патриотически настроенных обитателей, но и вполне объективно, привело к тому, что на маленьком архипелаге были самые красивые пляжи в мире. Всего здесь было шесть островов, два из которых находились в частном владении, третий представлял собой общественный парк для приезжих; на остальных трех были расположены частные дома, а также недавно возведенные отели и дорогие кондоминиумы-кооперативы; их бесстрашные обитатели бросали вызов морской стихии, особенно ураганам; и действительно, стихия причиняла страшный урон островам, может быть, не очень регулярно, но достаточно часто.

Шумахеры владели половиной дома в Солт-Спрэй, на островке, расположенном неподалеку от материка. Там-то Карелла и отыскал в девять пятнадцать вдову убитого, после того как в буквальном смысле слова вымолил номер телефона Шумахеров у полицейского офицера, отвечавшего за связь с телефонными и телеграфными компаниями. И именно ему, Карелле, выпала горькая участь сообщить ей, что ее муж был убит.