Потом я поехал в контору Солли Финкельштейна. Этого было не так-то просто застать. Эс Эф, как его звали в городе, без устали делал деньги. Он был самым крупным ростовщиком на всем Тихоокеанском побережье. Ему тоже на каждое Рождество агентство посылало роскошную корзину с деликатесами, и, когда нам нужно было узнать, кто занимает деньги и находится в стесненных обстоятельствах, он снабжал нас необходимыми сведениями.

Я выяснил у него, можно ли получить взаймы миллион. Он сказал, что это не составляет труда. Хуже с теми, кто мелочится и просит в долг сто тысяч. Что же касается миллиона, то за ссуду берется двадцать пять процентов и дополнительные гарантии не так уж важны. Говоря это, он хищно улыбнулся:

— Тех, кто плохо платит, Барт, мы сами находим.

Я понимал, что это значит. Явится головорез со свинцовой трубой. Или плати, или…

К этому времени я собрал уже исчерпывающую информацию и, чувствуя себя во всеоружии, поехал на набережную. Здесь, сидя в машине, я стал наблюдать за тем, что происходит. Вокруг бродили зеваки-туристы, торговцы зычными голосами сулили большие скидки, разгружались рыбачьи лодки.

Мои мысли занимал Диас. Опасный змей, но я был уверен, что мне удастся так зажать его, что он не сможет меня ужалить.

Проверив револьвер в кобуре под пиджаком, я наконец решился, выбрался из машины и направился в "Аламеду".

Когда я приблизился к стойке бара, где толпился народ, толстый бармен-мексиканец приветствовал меня приторной улыбкой. Рыбаки и всякий сброд, подпирающие стойку, обернулись было, но тут же снова вернулись к выпивке.

— К Диасу, — бросил я бармену.

Он кивнул и пошел к телефону. Я не стал ждать конца переговоров и двинулся к кабинету. Распахнул дверь и остановился на пороге. Диас сидел за столом, зажав в зубах сигарету. Когда я вошел, он как раз вешал трубку.

— Привет, — сказал я. — Припоминаете меня? Я придвинул к столу стул с высокой спинкой и сел на него верхом, изображая на лице дружескую улыбку.

— Я ведь предупреждал вас: держитесь от меня подальше, — тихо процедил он голосом, похожим на шипение змеи.

— Времена меняются, — ответил я. — Вчера — это вчера, а сегодня — сегодня.

Он сбросил пепел с сигареты на пол. Его змеиное лицо ничего не выражало.

— Что вам надо?

— У вас новый партнер, — объявил я. — Это я.

— Я же предупреждал тебя, сукин сын. Ладно, ты свое получишь, — Диас оскалился, и у него в руке оказался револьвер.

Я продолжал улыбаться.

— У вас хватит ума не стрелять в меня в своем кабинете, — сказал я, — и вообще вы в меня стрелять не станете: хотите не хотите, но я теперь ваш партнер, ничего не поделаешь. Ведь вы вряд ли решитесь потерять двадцать миллионов или того больше, правда же?

В его глазах мелькнула нерешительность, и он убрал револьвер.

— Слушай, ты, шантажист проклятый… — начал он и не договорил.

"Дешевый блеф, — подумал я. — Похоже, все легко устроится".

— Давайте я изложу все по порядку, — продолжал я. — Все это вы знаете, но мне хочется, чтобы вы уразумели: я тоже знаю. Догадываюсь, что все придумал Поффери. Не думаю, что вы. Вы просто поняли свою выгоду и вскочили в поезд на ходу, как я сейчас. Наверно, дело было так: Поффери обнаружил, что писатель-миллионер влюбился в его жену, и смекнул, что это пахнет наличными. На Нэнси висело два убийства, она скрывалась от итальянской полиции. Когда Хэмел сделал ей предложение, Поффери понял, что Нэнси сможет улизнуть из Италии да еще после смерти Хэмела получит его состояние. И вот Нэнси выходит за Хэмела, а Поффери перебирается сюда и прячется на острове. Нэнси его опекает. И тут на сцене появляюсь я, Поффери пугается и с помощью Джоша Джонса устраивается у вас. Вы заключаете с ним сделку и даете ему пристанище. Когда я нажал на Нэнси, чтобы заполучить ее деньги, она предупредила вас. Вы, действуя как ее агент, решили, что от меня лучше откупиться. Вы все это ловко проделали, сумели обвести меня вокруг пальца. Меня поразило, что вы тут же выложили пятьдесят тысяч наличными, это был ловкий психологический трюк. Вы от меня откупились, но потом — когда Поффери при содействии Нэнси убил Хэмела, обставив все так, будто имело место самоубийство, — я узнал, какая сумма была на кону. — Тут я достал из кармана свое заявление и положил перед Диасом на стол, а рядом положил расписку Сэлби. — Взгляните, — предложил я. — Здесь все напечатано.

Пока он читал заявление и изучал расписку, у него по щекам побежали струйки пота.

— Ну что ж, давайте стреляйте в меня, — сказал я улыбаясь. — Застрелите — и прощай зелененькие, а ваши дружки окажутся за решеткой до конца жизни. Но пусть вас это не останавливает…, так что давайте стреляйте.

Он положил револьвер, потом пристально поглядел на меня, его змеиные глаза как будто остекленели.

— Я не жадный, — продолжал я. — Все, что мне надо, — это миллион долларов, и я хочу получить их прямо сейчас. Я мог бы выжать из вас намного больше, но мне миллиона хватит. А у вас и ваших приятелей все равно останется куча денег. По-моему, все по справедливости, разве нет?

Но Диас молчал, не сводя с меня глаз.

— У меня есть для вас еще кое-какие сведения, — продолжал я, все больше входя в роль. — Во-первых, чтобы оформить все бумаги с недвижимостью Хэмела, потребуется месяца три. Во-вторых, хорошая новость: Нэнси унаследует почти все. Это получается что-то около двадцати миллионов. К тому же авторские права принесут ей большой годовой доход. И рассчитывать на него можно еще несколько лет. Неплохой куш, а?

Однако Диас по-прежнему молчал.

— Миллион нужен мне немедленно. — Я нагнулся и дружески улыбнулся ему. — И проблем с этим нет. Я уже договорился с Солли Финкельштейном. Вы подпишете бумагу, и он ссудит вам миллион долларов под двадцать пять процентов. Ну как дополнительную гарантию он хочет под залог ваше здешнее заведение, — все, конечно, полюбовно. Понятно, если вы с ним вовремя не расплатитесь, он пошлет к вам своих молодчиков, но раз вам светят такие деньжищи, расплатиться вам будет плевое дело. Вы меня слушаете?

Диас походил на змею, загнанную в угол мангустом.

— От вас только и требуется подписать эту бумагу, которую составил Солли, и сделка заключена. — Я вынул из бумажника контракт, продиктованный Эс Эф, и положил его перед Диасом.

— Я ничего не подписываю, — огрызнулся он, но все же склонился над столом и прочел бумагу. — Ни за что не подпишу! — завизжал он. — Ты что, считаешь меня сумасшедшим?

— Вы будете сумасшедшим, если не подпишете, дорогой мой партнер, — ответил я. — Не подпишете — прощай миллионы. И пожалуйте на двадцать лет за решетку. Так что решайте!

Диас продолжал рассматривать конверт, пот градом катился с его лица. Солли Финкельштейна знали все, а главное — знали, как он собирает неуплаченные вовремя деньги. Диас понимал: если он подпишет контракт, а потом не сможет расплатиться, останется калекой до конца своих дней.

— Очнитесь же, тупица! — воскликнул я, потеряв терпение. — Подписывайте, а не то я подниму шум. Меня, конечно, на три года засадят, но вашу троицу упекут не меньше чем на двадцать, и миллионы тю-тю. Так что решайтесь, недоумок.

Диас шевельнулся, но ни на что серьезное не отважился, только отер пот с лица.

— Да успокойтесь вы, — решил я подбодрить его. — Больше вы меня не увидите. Как только Солли даст мне деньги, я отряхну пыль этого города со своих ног. Подумайте, какие перед всей вашей компанией откроются возможности, когда вы приберете к рукам все эти миллионы плюс годовой доход!

Мне было ясно: я припер Диаса к стенке и пути назад у него нет и быть не может. Дрожащей рукой он взял ручку.

Я не сводил с него глаз.

Миллион долларов приближался!

Я уже слышал, как ко мне наперегонки спешат красотки одна лучше другой.

И вдруг все изменилось. Я увидел, что Диас выпрямился и устремил взгляд куда-то мимо меня. Лицо у него исказилось до неузнаваемости.

Резкий мальчишеский голос выкрикнул:

— Вы убили моих братьев, сеньор Диас. А теперь я прикончу вас!

Я круто повернулся.

На пороге стол Джой. В маленькой грязной руке он держал револьвер 38-го калибра. И целился прямо в Диаса.

— Не смей, Джой! — завопил я. Оглушительный выстрел потряс комнату. Я перевел глаза на Диаса. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Он так и сидел за столом над неподписанным контрактом, сжав пальцами ручку.

Я действовал быстро. Вскочил со стула, схватил со стола контракт, мое заявление и расписку адвоката Сэлби. Запихнул все это в карман и ринулся к дверям.

С порога мне улыбался Джой. Улыбался счастливой улыбкой ребенка, получившего подарок в красивой обертке.

— Кто убил моих родных, мистер Андерсен, тому самому смерть.

— Сейчас же убирайся отсюда! — крикнул я.

— Бегу, мистер Андерсен. — Он снова улыбнулся и выскочил из комнаты.

Но далеко уйти ему не удалось. Трое могучих мексиканцев скрутили его и втолкнули обратно в кабинет. Один из них вырвал у Джоя револьвер.

Кабинет заполнился людьми. Три потаскушки пробились вперед и подняли визг. Все в ужасе смотрели на то, что осталось от Диаса.

Обойдя зевак, я поспешил к дверям.

Уже выйдя из кабинета я услышал перекрывающий общий шум голос Джоя:.

— Я убил его! Убил! Слышишь, Томми? Слышишь, Джимбо? Я его убил!

Я выбрался на улицу, сел в машину и уехал, как раз когда воздух прорезали полицейские сирены.

Домой я прибыл уже в полном унынии и от страха был весь в холодном поту.

Больше всего я боялся, что за меня возьмутся полицейские.

Меряя шагами просторную гостиную, я уговаривал себя, что в "Аламеде" никто моей фамилии не знает. Правда, бармен вспомнит, что я навещал Диаса дважды и что я находился в кабинете Диаса, когда Джой нажал на спуск. Мне удалось ускользнуть в суматохе. Я был уверен, что никто не заметил, как я уходил, но что, если полицейские начнут задавать вопросы? Джой у них в лапах. Кто убил Диаса, сомнений не вызывает, но когда полицейские начнут допрашивать Джоя, не впутает ли он меня?