Я сел на кровати.

— Что показывать?

— Ксиву.

— Какую ксиву?

— Ну-ка, завязывай острить, умник. Покажи бумажки, которые дают тебе право приставать с расспросами к прислуге.

— А, это? — Я слабо улыбнулся. — У меня нет никакой ксивы, мистер Вебер.

— Вот как, — заметил мистер Вебер и направился ко мне, размахивая руками. В трех футах от кровати высокий парень остановился и, наклонившись, сделал очень неожиданное движение. Его ладонь очень больно ударила меня по щеке, и моя голова дернулась в сторону. Он ухмыльнулся и взмахнул правым кулаком. У меня было достаточно времени, чтобы сбегать и купить маску кетчера. Я нырнул под руку и ткнул револьвер ему в брюхо. Вебер неприятно хрюкнул.

— Руки вверх, пожалуйста.

Он опять хрюкнул, его глаза смотрели куда-то за мной, но рук высокий парень не поднял. Я отошел к дальней стене, и он медленно повернулся.

— Подождите одну секунду, пока я закрою дверь. Потом мы поговорим о деле под названием «Дело замененных бабок».

— Иди к черту! — предложил Вебер.

— Блестящая реплика, — заметил я.

Не спуская с него глаз, я нащупал дверную ручку. За спиной раздался скрип доски. Я мгновенно повернулся и добавил этим несколько лошадиных сил мощному удару, направленному мне в челюсть.

Я нырнул куда-то в темное пространство. Через какое-то время очнулся и увидел чьи-то туфли. Ноги были вытянуты под странным углом на полу. Бессильно висела рука, а револьвер лежал вне пределов досягаемости. Я двинул одну из ног и с удивлением обнаружил, что они принадлежат мне. Вялая рука дернулась и автоматически попыталась схватить револьвер, промахнулась и со второй попытки ухватила оружие. Мне кое-как с большим трудом удалось поднять пушку, к которой кто-то словно привязал пятидесятифунтовый груз. В комнате стояла тишина. Я посмотрел на закрытую дверь. Немного шевельнулся, и все тело заныло. Голова болела, болела челюсть. Я еще немного поднял револьвер, а затем опустил его вниз. Черт с ним! Для чего мне тягать эту тяжесть, если в комнате никого нет? Все посетители ушли. С потолка ослепительно сверкала лампочка. Я немного покатался по полу, согнул ногу, сунул под себя колено. Тяжело дыша, не забыв захватить револьвер, начал подниматься, словно карабкался в крутую гору. Во рту был вкус пепла.

— Ах, как жаль, — громко сказал я. — Как жаль, но делать нечего, О’кей, Чарли. Мы еще встретимся.

Я слегка покачнулся и, находясь все еще в состоянии грогги, как после трехдневной попойки, медленно повернулся и обвел номер глазами.

Около кровати, на коленях, словно молился, стоял человек в сером костюме, с пыльно-белыми волосами. Его ноги были раздвинуты, тело облокотилось на кровать, а руки разбросаны в стороны. Голова покоилась на левой руке.

Судя по всему, он устроился удобно. Охотничий нож, торчащий из-под левой лопатки, казалось, не доставляет ему никаких неудобств.

Я наклонился и взглянул на его лицо. Передо мной стоял мистер Вебер. Бедный мистер Вебер! Из-под ручки охотничьего ножа вниз по спине протянулась темная полоса.

Это не красная краска!

Где-то нашел шляпу, осторожно надел ее, сунул револьвер в кобуру под мышку и поплелся к двери. Повернул ключ, выключил свет, запер за собой дверь и сунул ключ в карман.

Я прошел по тихому коридору, опустился вниз. Старый, потрепанный ночной портье читал газету, сидя за столом. Он даже не взглянул на меня. Я заглянул в ресторан. В баре шумела та же толпа. Та же команда гремела в углу. Тип с сигарой и бровями Джона Л. Льюиса стоял у кассы. Дело процветало. Пара отдыхающих танцевала в центре, держа стаканы друг у друга на плечах.

5

Я вышел на улицу и повернул налево, туда, где оставил машину. Однако никуда не поехал, а вернулся в гостиницу. Подошел к портье и поинтересовался:

— Можно поговорить с горничной по имени Гертруда?

Он задумчиво мигал на меня из-за стекол очков.

— Она работает до половины десятого. Сейчас ушла домой.

— Где она живет?

На этот раз портье взглянул на меня не мигая.

— По-моему, вы ошибаетесь, — заметил он.

— Если и ошибаюсь, то не в том, о чем вы думаете.

Он потер подбородок и внимательно оглядел мое лицо.

— Что-нибудь случилось?

— Я детектив из Лос-Анджелеса. Когда мне позволяют, я работаю очень тихо.

— Вам лучше зайти к мистеру Холмсу, заведующему.

— Послушайте, приятель, Пума Пойнт очень маленький поселок. Мне придется только задать несколько вопросов о Гертруде в барах и забегаловках. Легко придумать причину. Я узнаю все, что нужно. Вы можете сэкономить мне время и, может быть, спасти кого-нибудь от неприятностей, очень крупных неприятностей.

Он пожал плечами.

— Покажите ваши документы, мистер…

— Эванс, — я протянул ему бумажник. Прочитав внимательно документы, портье протянул бумажник обратно и уставился на кончики пальцев.

— Кажется, она остановилась в Уайтуотер Кэбинс.

— Как ее фамилия?

— Смит, — он слегка улыбнулся. У портье была улыбка старого и усталого человека, много повидавшего на свете. — Или Шмидт.

Я поблагодарил и вышел на улицу. Прошел с полквартала и зашел в маленький бар выпить. На небольшой сцене в задней части грохотал оркестр из трех инструментов. На крошечной танцплощадке перед сценой топтались несколько пар с затуманенными глазами, открытыми ртами и глупыми физиономиями.

Я выпил стаканчик хлебной водки и спросил бармена, где находится Уайтуотер Кэбинс. Он сказал, на восточной окраине на дороге, которая начинается от заправочной станции.

Я вернулся к машине, проехал поселок и выбрался на нужную дорогу. Нужное направление указывала бледно-голубая неоновая стрела. Уайтуотер Кэбинс оказалась скоплением лачуг, приютившихся на склоне холма, с конторой, расположенной у подножия. На крошечных крылечках сидели жильцы и слушали транзисторы. Ночь казалась мирной и уютной. Рядом с дверью конторы заметил звонок.

Я нажал кнопку. Девушка в брюках сказала, что мисс Смит и мисс Хофман живут в домике, стоящем отдельно, так как они встают поздно и хотят тишины. Конечно, летом всегда много постояльцев, но их домик, он называется Так-Ин, расположен слева сзади, и там тихо. Найти их нетрудно. Я их друг?

Я ответил, что я дедушка мисс Смит, поблагодарил и вышел. Поднялся по склону холма к сосновому лесу между разбросанными коттеджами. Наверху лежала длинная поленница дров, по обе стороны которой на краю очищенного от леса пространства стоял маленький домик. Перед левым коттеджем находился небольшой автомобиль. Высокая блондинка засовывала в багажник чемодан. Ее волосы были завязаны синим платком, она носила синий свитер и синие брюки. Или, по крайней мере, темно-голубые настолько, чтобы быть синими. В домике горел свет, и на маленькой табличке, свисающей с крыши, было написано: «Так-Ин».

Не закрыв багажник, блондинка вернулась в коттедж. Через открытую дверь струился тусклый свет. Я очень тихо поднялся по ступенькам и вошел вовнутрь.

Гертруда заталкивала вещи в саквояж, лежащий на кровати. Блондинки не было видно, но я слышал, что она возится на кухне.

Я вошел бесшумно. Гертруда защелкнула крышку, подняла саквояж и потащила его на улицу. Только тогда она заметила меня. Ее лицо побледнело, и она замерла, прижав саквояж к боку. Рот раскрылся, и она воскликнула через, плечо:

— Анна! Ахтунг![3]

Шум на кухне прекратился. Мы с Гертрудой уставились друг на друга.

— Уезжаете? — поинтересовался я.

Она облизнула губы.

— Хочешь остановить меня, легавый?

— Почему уезжаете?

— Мне не нравится здесь. Высота действует на нервы.

— А почему так внезапно?

— А что, это запрещено?

— Кажется, нет. Вы не боитесь Вебера?

Она молча смотрела через мое плечо. Старый фокус, и я не собирался клевать на него. Только когда позади послышался скрип закрываемой двери, я обернулся. За моей спиной стояла блондинка с револьвером в руке. Безо всякого выражения она задумчиво смотрела на меня. Высокая девушка производила впечатление сильной женщины.

— В чем дело? — спросила, она почти мужским голосом.

— Шпик из Лос-Анджелеса, — ответила Гертруда.

— Вот как, — заметила Анна. — И что ему нужно?

— Не знаю. Сомневаюсь, что он настоящий шпик. Что-то не очень похож.

— Вот как, — повторила Анна. Она отошла от двери, не опуская пушку. Она держала револьвер, словно это была швабра. Ее совсем не нервировало оружие. — Что вам нужно? — хрипло спросила блондинка.

— Практически все, — ответил я. — Почему вы берете барахло?

— Это вам уже объяснили, — спокойно сказала Анна. — Гертруду тошнит в горах.

— Вы обе работали в «Индиан-Хед»-отеле?

— Вам-то какое дело? — ответила вопросом блондинка.

— Какого черта! — воскликнула рыжая девушка. — Да, мы вместе работали в отеле до сегодняшнего вечера, а сейчас уезжаем. Что-нибудь имеешь против?

— Мы попусту тратим время, — проговорила высокая Анна. — Посмотри, нет ли у него оружия?

Гертруда поставила саквояж на пол и ощупала меня. Она нашла, револьвер, и я позволил ей вытащить его. Девушка смотрела на оружие озабоченно.

— Возьми револьвер с собой и отнеси чемодан в машину, приказала блондинка. — Заведи мотор и жди меня.

Гертруда опять, взяла саквояж и начала обходить меня.

— Так вы ничего не добьетесь, — заметил я. — Они позвонят по телефону, и дороги перекроют. Отсюда всего две дороги, и их легко заблокировать.

Высокая блондинка слегка приподняла прекрасные, рыжевато-коричневые брови.

— Почему кто-то станет останавливать нас?

— В самом деле, почему? А почему вы держите револьвер?