Агата Кристи - В 4:50 с вокзала Паддингтон

Поведение инспектора Крэддока изменилось. Это было почти незаметно, только его голос стал чуть жестче.

– Когда мистер Уимборн сказал вам, что эта женщина – иностранка, почему вы подумали, будто она француженка?

Эмма не смутилась. Ее брови слегка приподнялись.

– Неужели?.. Да, кажется, подумала… Я не знаю почему, разве что люди всегда склонны считать иностранцев французами, пока не узнают, какой они национальности. Большинство иностранцев в нашей стране – французы, разве не так?

– О, я бы так не сказал, мисс Крэкенторп. Сегодня уже нет. У нас здесь столько разных национальностей – итальянцы, немцы, австрийцы, различные скандинавы…

– Да, наверное, вы правы.

– У вас не было никакой особой причины считать, что эта женщина – француженка?

Эмма не спешила это отрицать. Просто подумала минутку, а потом покачала головой почти с сожалением.

– Нет, – ответила она. – Я думаю, не было.

Женщина ответила ему спокойным взглядом, не дрогнув. Крэддок взглянул на инспектора Бэкона. Тот нагнулся вперед и показал маленькую эмалевую пудреницу.

– Вы это узнаете, мисс Крэкенторп?

Она взяла пудреницу и осмотрела ее.

– Нет. Она, безусловно, не моя.

– Вы не знаете, кому она принадлежит?

– Нет.

– Тогда я думаю, нам незачем больше вас беспокоить – пока.

Эмма коротко улыбнулась им, встала и вышла из комнаты. И снова инспектору показалось, будто идет она очень быстро, словно подгоняемая чувством облегчения.

– Вы считаете, она что-то знает? – спросил Бэкон.

Крэддок грустно ответил:

– На нынешнем этапе мне кажется, что все знают чуть больше, чем хотят нам сказать.

– Обычно так оно и бывает, – согласился Бэкон, руководствуясь собственным опытом. – Только, – прибавил он, – часто это не имеет ничего общего с расследуемым делом. Это какой-то семейный грешок или какой-то глупый пустяк, который может выйти наружу, и люди этого боятся.

– Да, понимаю. Ну, по крайней мере…

Но что бы инспектор Крэддок ни собирался сказать, он не успел это сделать, так как дверь распахнулась, и шаркающей походкой вошел старый мистер Крэкенторп с очень возмущенным видом.

– Хорошенькое дело, – произнес он. – Хорошенькое дело, когда приезжает Скотленд-Ярд и не считает нужным проявить уважение и поговорить сначала с главой семьи! Кто хозяин этого дома, хотел бы я знать? Отвечайте мне! Кто здесь хозяин?

– Конечно, вы, мистер Крэкенторп, – успокаивающим тоном ответил Крэддок и встал. – Но, как мы поняли, вы уже рассказали инспектору Бэкону все, что знали, и так как у вас слабое здоровье, мы не должны слишком напрягать вас. Доктор Куимпер сказал…

– Это верно, это верно. Я – человек не очень сильный… Что касается доктора Куимпера, он просто старая баба – очень хороший врач, понимает мою болезнь, но старается держать меня завернутым в вату. У него пунктик насчет еды. Приехал тут на Рождество, когда я немного приболел… Что я ел? Когда? Кто готовил? Кто подавал? Суетится, суетится… Но пусть у меня и слабое здоровье, я достаточно здоров, чтобы оказать вам всю доступную мне помощь. Убийство у меня в доме – или, по крайней мере, в моем собственном амбаре!.. Интересная постройка, этот амбар. Времен Елизаветы. Местный архитектор это отрицает, но этот парень не знает, что говорит. Тысяча пятьсот восьмидесятый год, и ни днем позже… Но мы не об этом говорим. Что вы хотите знать? Какая у вас теория в данный момент?

– Немного рановато строить теории, мистер Крэкенторп. Мы пока пытаемся выяснить, кто была эта женщина.

– Вы говорите – иностранка?

– Так мы считаем.

– Вражеский агент?

– Маловероятно, я бы сказал.

– Вы бы сказали, вы бы сказали… Они повсюду, эти люди. Просачиваются! Почему Министерство внутренних дел их пропускает, мне непонятно! Выведывала промышленные секреты, держу пари. Вот чем она занималась.

– В Брэкхэмптоне?

– Заводы есть всюду. Один стоит прямо у моих задних ворот.

Крэддок бросил вопросительный взгляд на Бэкона, который ответил:

– Металлические ящики.

– Откуда вы знаете, что они там в действительности выпускают? Нельзя же верить всему, что эти люди вам говорят… Ладно, если она не шпионка, тогда кто же, по-вашему? Думаете, она связана с одним из моих драгоценных сынков? Если так, то это Альфред. Не Гарольд, тот слишком осторожен. А Седрик не снизошел до жизни в этой стране… Ладно, значит, это одна из «юбок» Альфреда. И какой-нибудь крутой парень последовал за ней сюда, думая, что она едет на встречу с ним, и прикончил ее. Как вам это?

Инспектор Крэддок дипломатично ответил, что это, несомненно, версия. Но мистер Альфред Крэкенторп, сказал он, не опознал ее.

– Ба! Испугался, вот и всё. Альфред всегда был трусом. Но он лжец, помните, всегда им был! Лжет и не краснеет. Ни один из моих сыновей никуда не годится. Стая стервятников, ждут моей смерти, вот их настоящее занятие в жизни. – Он захихикал. – И пускай ждут. Я не умру им в угоду! Ну, если я больше ничего не могу для вас сделать… Я устал. Пойду отдыхать.

И он снова шаркающей походкой вышел из комнаты.

– Одна из «юбок» Альфреда? – спросил Бэкон. – По-моему, старик только что это придумал. – Он помолчал, колеблясь. – Лично я думаю, что с Альфредом все в порядке. Возможно, он в каком-то смысле сомнительный тип, но не наш клиент. Имейте в виду, я усомнился в этом парне из ВВС.

– Брайане Истли?

– Да. Я встречал людей его типа. Они, можно сказать, плывут по течению в этом мире – слишком рано в своей жизни встретились с опасностью, смертью и приключениями и теперь находят жизнь пресной. Пресной и неинтересной. В каком-то смысле мы несправедливо с ними обошлись. Хотя не совсем понимаю, что мы могли поделать. Но они есть – всё в прошлом и никакого будущего, так сказать. И они из тех людей, которые с готовностью идут на риск. Обычный человек инстинктивно чурается риска; дело тут не столько в морали, сколько в предусмотрительности. Но эти парни не боятся, «избегать риска» – слова не из их лексикона. Если Истли путался с этой женщиной и хотел убить ее…

Он замолчал, безнадежно махнул рукой.

– Но зачем ему ее убивать? И если ты убиваешь женщину, зачем помещать ее в саркофаг своего тестя? Нет, если вы спросите меня, никто из них не имеет отношения к убийству. Если бы имел, он не стал бы прятать труп у своего собственного черного хода, так сказать.

Крэддок согласился, что это едва ли разумно.

– Вам здесь еще что-нибудь нужно?

Крэддок ответил, что нет.

Бэкон предложил вернуться в Брэкхэмптон и выпить по чашке чая, но инспектор Крэддок сказал, что он собирается зайти к одной старой знакомой.

Мисс Марпл, сидящая очень прямо на фоне фарфоровых собачек и сувениров из Маргита[6], одобрительно улыбнулась инспектору Дермоту Крэддоку.

– Я так рада, – сказала она, – что это дело поручили вам. Я на это надеялась.

– Когда я получил ваше письмо, – ответил тот, – то отнес его прямо заместителю комиссара полиции. Он только что получил сообщение из Брэкхэмптона, в котором нас просили о помощи. Кажется, они считали, что это не местное преступление. Заместитель комиссара очень заинтересовался тем, что я рассказал ему о вас. Как я понимаю, он уже слышал о вас от моего крестного отца.

– Милый сэр Генри, – ласково прошептала мисс Марпл.

– Он заставил меня рассказать ему все о деле «Литтл-Пэддокс». Хотите послушать, что он сказал потом?

– Скажите мне, пожалуйста, если это не будет разглашением тайны.

– Он сказал: «Ну, поскольку это дело выглядит абсолютно абсурдным, полностью придуманным парой старых дам, которые оказались правы, вопреки всякой вероятности, и поскольку вы уже знаете одну из этих дам, я отправлю вас на расследование этого дела». И вот я здесь! А теперь, моя дорогая мисс Марпл, куда мы двинемся дальше? Это не официальный визит, как вы, наверное, уже поняли. Со мною нет моих сотрудников. Я подумал, что мы с вами сначала все обсудим вдвоем.

Мисс Марпл улыбнулась ему.

– Я уверена, – произнесла она, – что никто из тех, кто знаком с вами только официально, не догадался бы, что вы можете быть таким человечным и еще более привлекательным, чем всегда, – не краснейте… Ну, что именно вам уже рассказали?

– Всё, по-моему. Первоначальное заявление вашей подруги, миссис Макгилликадди, в полицию Сент-Мэри-Мид, подтверждение ее заявления проводником вагона, а также записка начальнику станции в Брэкхэмптоне. Могу сказать, что все это было проверено соответствующими ответственными лицами, железнодорожными и полицейскими. Но нет сомнения, что вы их всех оставили позади своей фантастической способностью к догадкам.

– Это не догадки, – возразила мисс Марпл. – И у меня было большое преимущество. Я знаю Элспет Макгилликадди лучше, чем кто-либо другой. Ее рассказ не получил явного подтверждения, и так как не было никаких заявлений о пропаже женщины, вполне естественно, что они подумали, будто у старой дамы просто разыгралось воображение, как это часто случается со старыми дамами, – но не с Элспет Макгилликадди.

– Не с Элспет Макгилликадди, – согласился инспектор. – Я с нетерпением жду встречи с ней, знаете ли. Жаль, что она уехала на Цейлон. Между прочим, мы договариваемся о том, чтобы ее там расспросили.

– Мои собственные рассуждения не очень оригинальны, – сказала мисс Марпл. – Все это есть у Марка Твена. Мальчик, который нашел лошадь. Он просто представил себе, куда бы пошел, если бы был лошадью, – и пошел туда, и лошадь оказалась там.