Агата Кристи - В 4:50 с вокзала Паддингтон

– Инспектор Бэкон со мной согласится, я уверен, – прибавил он, бросив взгляд на коллегу.

Тот согласился с должной серьезностью, не подав виду, что все это оговорено заранее.

– Дело обстоит так, – сказал Крэддок. – У нас есть основания полагать, исходя из оказавшихся в нашем распоряжении сведений, что покойная не была жительницей этих мест, что она приехала сюда из Лондона и что она недавно вернулась из-за границы. Возможно – хотя мы в этом не уверены, – она из Франции.

Мистер Уимборн удивленно поднял брови.

– Вот как? – сказал он. – Неужели?

– И поэтому, – объяснил инспектор Бэкон, – главный констебль решил, что у Скотленд-Ярда больше возможностей расследовать это дело.

– Могу лишь надеяться, – ответил мистер Уимборн, – что это дело будет распутано быстро. Как вы, несомненно, понимаете, все это вызвало большое огорчение в семье. Хотя никого из них это лично не касается, но…

Он сделал едва заметную паузу, но инспектор Крэддок быстро ею воспользовался.

– Неприятно обнаружить в своем поместье убитую женщину? Я с вами полностью согласен. А теперь мне хотелось бы коротко побеседовать со всеми членами семейства.

– Я просто не понимаю…

– Что они мне могут рассказать? Вероятно, ничего интересного, но никогда нельзя знать наверняка. Смею предположить, что бóльшую часть сведений я хочу получить от вас, сэр. Сведения и об этом доме, и о семье.

– А какое это может иметь отношение к неизвестной молодой женщине, приехавшей из-за границы и убитой здесь?

– В этом-то и вопрос, – ответил Крэддок. – Почему она приехала сюда? Не была ли в прошлом как-то связана с этим домом? Например, не служила ли когда-то в этом доме? Может быть, была горничной… Или приехала сюда, чтобы встретиться с бывшим обитателем Ратерфорд-холла…

Мистер Уимборн холодно сообщил, что Крэкенторпы живут в Ратерфорд-холле со времени его постройки в 1884 году.

– Это само по себе интересно, – сказал Крэддок. – Расскажите мне вкратце их семейную историю, прошу вас.

Мистер Уимборн пожал плечами.

– Почти нечего рассказывать. Джосайя Крэкенторп был производителем сладкого ароматного печенья, пряностей, пикулей и тому подобного. Он сколотил огромное состояние и построил этот дом. Сейчас здесь живет Лютер Крэкенторп, его старший сын.

– А другие сыновья были?

– Еще один сын, Генри, погиб в дорожной аварии в тысяча девятьсот одиннадцатом году.

– А нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продавать дом?

– Он не может этого сделать, – сухо ответил поверенный. – По условиям завещания его отца.

– Не расскажете ли вы мне об этом завещании?

– Почему я должен это делать?

Инспектор Крэддок улыбнулся.

– Потому что я могу прочитать его сам, если захочу, в «Соммерсет-хаус».

Мистер Уимборн невольно криво усмехнулся.

– Совершенно верно, инспектор. Я возражал лишь потому, что те сведения, о которых вы спрашиваете, совершенно не относятся к делу. Что касается завещания Джосайи Крэкенторпа, оно не представляет никакой тайны. Он передал все свое значительное состояние в доверительное управление, доходы от которого должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти последнего капитал будет разделен в равных долях между детьми Лютера – Эдмундом, Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, поэтому после кончины Лютера Крэкенторпа деньги будут разделены между Седриком, Гарольдом, Альфредом, Эммой и сыном Эдит Александром Истли.

– А дом?

– Он перейдет к старшему из оставшихся в живых сыновей Лютера Крэкенторпа. Или к его наследнику.

– Эдмунд Крэкенторп был женат?

– Нет.

– Поэтому поместье перейдет к…

– К следующему сыну, Седрику.

– А сам мистер Лютер Крэкенторп не может им распорядиться?

– Нет.

– Разве это не кажется необычным? Я полагаю, – проницательно заметил инспектор Крэддок, – что отец его не любил.

– Ваше предположение правильно, – ответил мистер Уимборн. – Старик Джосайя был разочарован своим старшим сыном, который не проявлял никакого интереса к семейному бизнесу – и вообще к бизнесу любого рода. Лютер тратил время на путешествия за границей и собирание предметов искусства. Старик Джосайя совершенно не признавал подобных вещей. Поэтому он оставил деньги в доверительном управлении для следующего поколения.

– Но пока следующее поколение не имеет других доходов, кроме тех денег, которые они сами зарабатывают, или которые им выделяет отец, у которого имеется большой доход, но нет права распоряжаться капиталом.

– Вот именно. И какое это все имеет отношение к убийству неизвестной молодой женщины, я не могу себе представить!

– По-видимому, никакого, – быстро согласился инспектор Крэддок, – я просто хотел прояснить все факты.

Мистер Уимборн бросил на него острый взгляд, затем, по-видимому, удовлетворенный результатом своих наблюдений, встал.

– Я сейчас предполагаю вернуться в Лондон, – сказал он. – Если вы больше ничего не хотите узнать… – Он посмотрел поочередно на обоих мужчин.

– Нет, спасибо, сэр.

Из холла донеслись громкие удары гонга.

– Господи, – сказал мистер Уимборн. – Должно быть, это балуется один из мальчишек.

Инспектор Крэддок повысил голос, чтобы перекрыть шум:

– Мы позволим семейству спокойно поесть, но хотели бы вернуться с инспектором Бэконом после ланча – скажем, в два пятнадцать – и немного побеседовать с каждым из членов семьи.

– Вы считаете это необходимым?

– Ну… – Крэддок пожал плечами. – Есть небольшая вероятность, что кто-то из них что-нибудь вспомнит, и это даст нам подсказку насчет личности той женщины.

– Я в этом сомневаюсь, инспектор. Очень сомневаюсь. Но желаю вам удачи. Как я только что сказал, чем скорее это неприятное дело прояснится, тем лучше для всех.

Качая головой, он медленно вышел из комнаты.

Люси после возвращения с дознания прошла прямиком на кухню и занималась там приготовлением ланча, когда в дверь просунул голову Брайан Истли.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил он. – Я ловкий помощник по дому.

Люси бросила на него быстрый, немного озабоченный взгляд. Брайан приехал на дознание прямо в своем маленьком автомобиле «Эм Джи», и она еще не успела его оценить.

То, что она увидела, было достаточно симпатично.

Истли был приятным на вид молодым джентльменом чуть старше тридцати лет, с каштановыми волосами, довольно жалобным взглядом голубых глаз и огромными светлыми усами.

– Мальчики еще не вернулись, – сказал он, входя в кухню и присаживаясь на край кухонного стола. – Им понадобится еще минут двадцать, чтобы доехать сюда на велосипедах.

Люси улыбнулась.

– Они определенно были полны решимости ничего не пропустить.

– Не могу их винить. Я имел в виду – первое дознание в их юной жизни и прямо в семье, так сказать…

– Не могли бы вы слезть со стола, мистер Истли? Я хочу поставить сюда блюдо для выпечки.

Брайан повиновался.

– Послушайте, этот жир ужасно горячий. Куда вы собираетесь его класть?

– В йоркширский пудинг.

– Старый добрый йоркширский пудинг… А староанглийский ростбиф, он тоже в сегодняшнем меню?

– Да.

– Блюда для грустных событий… Пахнет вкусно. – Он оценивающе принюхался. – Вам не мешает моя болтовня?

– Если вы пришли помочь, так помогайте. – Люси достала из плиты еще одну сковородку. – Переверните картошку, чтобы она подрумянилась с другой стороны…

Брайан с готовностью подчинился.

– Все эти блюда шипели здесь, пока мы были на дознании? Они могли сгореть.

– Вряд ли. Эта плита оборудована таймером.

– Нечто вроде электрического мозга, да? Правильно?

Люси бросила быстрый взгляд в его сторону.

– Правильно. А теперь поставьте сковородку в духовку… Вот, возьмите полотенце. На вторую полку – верхняя мне нужна для пудинга.

Брайан повиновался, но тут же издал пронзительный вопль.

– Обожглись?

– Чуть-чуть. Не имеет значения. Какая опасная игра – эта готовка!

– Наверное, вы сами себе не готовите.

– Собственно говоря, готовлю, и очень часто. Но не такие блюда. Могу сварить яйцо, если не забуду посмотреть на часы. Еще умею поджарить яичницу с беконом. И могу положить стейк на гриль или, скажем, откупорить банку с супом. У меня в квартире есть одна из этих маленьких электрических штучек…

– Вы живете в Лондоне?

– Если можно назвать это жизнью – да.

В его голосе звучало уныние. Брайан наблюдал, как Люси ставит в духовку йоркширский пудинг.

– Просто восхитительно, – сказал он и вздохнул.

Покончив со срочными делами, Люси посмотрела на него более внимательно.

– Что именно – эта кухня?

– Да. Напоминает мне кухню у нас дома, когда я был маленьким.

Люси поразило, что Брайан Истли выглядит как-то странно одиноким.

Пристально вглядевшись в него, девушка поняла, что он старше, чем она сначала считала. Наверное, ему уже почти сорок. Трудно было думать о нем как об отце Александра. Он напоминал ей многочисленных молодых пилотов, которых она знала во время войны, когда была во впечатлительном возрасте четырнадцати лет. Люси выросла и вошла в послевоенный мир, но ей казалось, что Брайан не продвинулся вперед, что годы прошли мимо него. Его следующие слова это подтвердили. Он снова присел на кухонный стол и сказал: