В устах мисс Марпл слово «кавалер» обретало всегда истинно викторианское звучание, как отголосок эпохи, минувшей, в сущности, еще до нее. Тотчас вставал перед глазами молодецкий (и, может быть, украшенный бакенбардами) образ лихого, подчас не безгрешного, но неизменно галантного существа мужского пола.

– Вы очень привлекательная особа, – продолжала в том же духе мисс Марпл, устремив на Люси оценивающий взгляд. – И, вероятно, пользуетесь большим вниманием с их стороны, не так ли?

Люси слегка зарумянилась. Отрывочные воспоминания пронеслись у нее в голове. Седрик у полуразрушенной стены свинарника. Брайен, сидящий понуро на кухонном столе. Альфред, помогающий ей убирать со стола кофейные чашки, норовя при этом лишний раз коснуться ее руки.

– Кавалеры, – продолжала мисс Марпл тоном, каким говорят о представителях чуждой и опасной породы, кое в чем ведут себя очень похоже, даже достигнув весьма почтенного возраста…

– Душенька! – вскричала Люси. – Сто лет назад вас непременно сожгли бы на костре, как колдунью!

И она рассказала, как ей условно сделал предложение мистер Кракенторп-старший.

– Правду сказать, все они так или иначе делали мне, что называется, авансы. Гарольд – очень корректно, выгодное в материальном отношении место в Сити. Сомневаюсь, что причиной тому мои чары – верно, думают, будто я что-то знаю.

Она засмеялась.

Не засмеялся инспектор Краддок.

– Будьте осторожны, – сказал он, – вместо того чтобы делать авансы, вас могут убить.

– А что, это может оказаться проще, – согласилась Люси.

Она зябко повела плечами.

– Невольно забываешься, – сказала она. – Для ребят это такое развлечение, что и самой недолго принять все это за игру. Только это не игрушки.

– Да, – сказала мисс Марпл. – Убийство – не игра. – Она помолчала. – Мальчикам ведь скоро возвращаться в школу?

– Да, на следующей неделе. Завтра на последние дни каникул уезжают к Джеймсу Стоддарт-Уэсту.

– Рада это слышать, – без улыбки заметила мисс Марпл. – Не хотела бы, чтобы стряслось что-нибудь, пока они здесь.

– Со стариком Кракенторпом, вы имеете в виду? Думаете, есть основания ждать, что и его убьют?

– Вовсе нет! – сказала мисс Марпл. – С ним все будет в порядке. Я имела в виду мальчиков.

– Мальчиков?

– Ну то есть Александра.

– Но позвольте…

– Когда, знаете, в доме шныряют по углам, ища улики… Мальчики на такое падки, но это может быть крайне опасно.

Краддок задумчиво посмотрел на нее.

– Вы не готовы согласиться, – правда, мисс Марпл? – что в данном случае речь идет о не какой неизвестной женщине, убитой неизвестным мужчиной? Вы определенно связываете это убийство с Резерфорд-Холлом?

– На мой взгляд, связь определенно существует, да.

– Нам об убийце известно только то, что это высокий мужчина с темными волосами. Так утверждает ваша приятельница, и это единственное, что она может сказать. В Резерфорд-Холле – трое темноволосых мужчин высокого роста. Знаете, я в день дознания вышел на улицу и вижу: три брата стоят на тротуаре и ждут, когда подъедет машина. Они стояли ко мне спиной, все в толстых пальто, и поразительно, до чего одинаково выглядели. Трое высоких, темноволосых мужчин. А между тем на самом деле перед нами три совершенно разных типа. – Он вздохнул. – Короче, кругом сложности.

– Не знаю, – негромко проговорила мисс Марпл. – Я как раз спрашивала себя, не может ли все оказаться гораздо проще, чем нам представляется. С убийствами так часто дело обстоит совсем просто – очевидный, вполне корыстный мотив…

– Вы верите, что таинственная Мартина существует, мисс Марпл?

– Я охотно допускаю, что Эдмунд Кракенторп женился – или хотел жениться – на девушке по имени Мартина. Эмма Кракенторп, как я понимаю, показывала вам его письмо, а судя по тому, что я видела и что мне говорила Люси, Эмма Кракенторп придумать нечто подобное решительно не способна. Да и зачем бы ей?

– Да, если предположить, что есть Мартина, – задумчиво сказал Краддок, – то есть и кой-какой мотив. Появление Мартины с сыном означало бы, что наследство Кракенторпов сокращается, хоть все же не настолько, казалось бы, чтобы спровоцировать убийство. С деньгами у них всех очень туго.

– Как, и у Гарольда? – недоверчиво спросила Люси.

– Да, и внешне благополучный Гарольд – не тот трезвый, солидный финансист, каким выглядит. Он кругом должен и погряз в достаточно предосудительных манипуляциях. Крупная сумма денег в ближайшее время, возможно, помогла бы ему предотвратить крах.

– Но тогда… – начала было Люси и остановилась.

– Да, мисс Айлзбарроу?

– Правильно, милая моя, – сказала мисс Марпл. – Тогда, вы хотите сказать, не того человека убили.

– Ну да, от смерти Мартины ни Гарольд, ни остальные ничего не выигрывают. До тех пор, пока…

– Пока жив Лютер Кракенторп. Вот именно. У меня тоже была такая мысль. А мистер Кракенторп-старший, если верить его врачу, далеко не так плох, как может казаться со стороны.

– Такого на годы хватит, – сказала Люси. Она вдруг нахмурилась.

– Что? – спросил Краддок.

– Ему было худо на Рождество, – сказала Люси. – Он рассказывал, что доктор очень всполошился по этому поводу. «Столько поднял шуму, можно было подумать, что меня отравили». Его слова.

Она вопросительно поглядела на Краддока.

– Да-да, – сказал Краддок. – Вот об этом я и собирался расспросить доктора Куимпера.

– Ну, я поехала, – сказала Люси. – Господи, как поздно!

Мисс Марпл отложила вязанье и взяла в руки «Таймс» с наполовину решенным кроссвордом.

– Жаль, нет здесь словаря, – пробормотала она. – «Тонтина» и «Токай» – вечно я путаю эти слова. Одно, если не ошибаюсь, – название венгерского вина.

– Это «Токай», – сказала Люси, оглянувшись с порога. – Только ведь в первом слове – семь букв, а во втором – пять. Что там о них сказано?

– А, нет, это я не о кроссворде, – туманно отозвалась мисс Марпл. – Это у меня в голове.

Инспектор Краддок глянул на нее пристально, потом попрощался и вышел.

Глава 17

I

Краддоку пришлось подождать несколько минут, пока у Куимпера закончится вечерний прием и доктор выйдет к нему. Вид у Куимпера был усталый и подавленный.

Он предложил Краддоку выпить и, когда тот согласился, налил и себе.

– Ох уж, эти горемыки, – проговорил он, опускаясь в потертое мягкое кресло. – И страшно-то им, и глупости делают – где только разум у людей… Сегодня у меня был тяжкий случай. Приходит женщина – а надо ей было показаться мне еще год назад. Пришла бы тогда – можно было бы еще успешно прооперировать. Теперь уже поздно. Бесит это меня! Что за народ, какая-то дикая смесь трусости и героизма! Терпела адские муки, без звука их сносила, а почему? Боялась прийти и услышать, что ее страхи обоснованны. Или другая крайность, те, что приходят попусту отнимать у меня время – у него, видите ли, ужасно раздуло мизинец, болит нестерпимо, и он решил, что это как минимум рак, хотя на самом деле обыкновенные цыпки, ознобыши! Ладно, не обращайте на меня внимания. Выпустил пар, и хватит. Так что, скажите, привело вас ко мне?

– Ну, прежде всего, я, по-видимому, ваш должник, ведь это вы посоветовали мисс Кракенторп обратиться ко мне с письмом, предположительно, от вдовы ее брата.

– Ах, это! И что, не зря? Строго говоря, это не я посоветовал. Она сама захотела. А драгоценные братики, естественно, старались общими силами ее удержать.

– Из каких же соображений?

Доктор пожал плечами.

– Из опасения, видимо, что эта дама пишет правду.

– А вы как думаете, в письме действительно правда?

– Понятия не имею. Я ведь сам его и не видел. Но скорее сказал бы, кто-то, кто знал некоторые факты, сделал попытку поживиться за чужой счет. Надеясь сыграть на чувствах Эммы. Но тут автор сильно просчитался. Эмма не из простушек. Она не примет неведомую невестку с распростертыми объятиями, не задав ей для начала два-три вполне земных вопроса… Но для чего вам знать мое мнение? – прибавил он с любопытством. – Я-то ведь тут ни при чем.

– Я, честно говоря, заехал к вам по совсем другому поводу, да вот не знаю, как бы все это поделикатнее изложить.

Доктор Куимпер заинтересованно поднял брови.

– Сколько мне известно, не так давно – во время рождественских праздников, если быть точным, – мистер Кракенторп довольно серьезно заболел.

Он увидел, как доктор сразу переменился в лице. Черты его отвердели.

– Да.

– Нелады с желудком, как я понимаю?

– Да.

– Я в затруднении. Мистер Кракенторп при мне похвалялся своим здоровьем, говорил, что собирается пережить чуть ли не все свое семейство. И отзывался о вас, доктор – вы уж извините меня…

– Да ради бога! Меня не очень трогает, что говорят про меня мои больные.

– Он называл вас пуганой квочкой. – Куимпер улыбнулся. – Сказал, что вы засыпали его вопросами не только о том, что он съел, но также кто готовил и подавал еду.

Улыбка сошла с лица доктора. Оно опять отвердело.

– Продолжайте.

– Выразился примерно так – «раскудахтался, словно решил, что меня отравили».

Наступило молчание.

– У вас в самом деле возникло такое подозрение?

Куимпер отозвался не сразу. Он встал и заходил по комнате. Потом резким движением повернулся к Краддоку.

– Что я на это должен сказать, черт возьми? По-вашему, врачу позволительно швыряться подобными обвинениями, не имея твердых доказательств?

– Просто хотелось бы знать, строго между нами, приходила вам в голову эта мысль?

– Старик Кракенторп обыкновенно живет, урезая себя во всем. Когда же в доме собирается семья, Эмма не скупится на угощенье. В итоге – острый приступ гастроэнтерита. Симптомы соответствовали такому диагнозу.

Краддок не отступал.

– Понятно. И на том вы успокоились? Ничто вас, скажем так, не озадачило?