— Дайте-ка я на вас посмотрю, барышня!

Люси, смиренно улыбнувшись, подошла ближе.

— Извольте кое-что уразуметь сразу, — сурово произнес мистер Крэкенторп. — То, что мы живем в большом доме, еще не значит, что мы богаты. Мы не богаты. Мы живем просто — вы поняли? — просто! Чтобы никаких разносолов! Треска ничем не хуже палтуса, ясно? Я не терплю расточительства. Я живу в этом доме, потому что его построил мой отец. И дом этот мне нравится. Вот умру, пусть продают его, если им вздумается.., я полагаю, его тут же продадут… Никакого почтения к семейному очагу! Дом основательный, добротный, земля вокруг вся наша, так что никаких посторонних. Если эту землю продать под застройку, можно просто озолотиться. Но, покуда я жив, ни пяди не отдам. Меня отсюда никому не выкурить, буду тут, пока не вынесут ногами вперед.

Он сверлил Люси свирепым взглядом.

— Вот уж действительно: ваш дом — ваша крепость[3], — сказала она.

— Так-так, смеетесь надо мной?!

— Ну что вы. Я думаю, очень приятно жить в сельском поместье, при том, что вокруг город. Наверное, чувствуете себя точно в оазисе.

— Вот именно. Отсюда даже не видно других домов. Луга.., коровы пасутся — и это в самом центре Брэкхемптона. Правда, иногда ветер доносит шум уличного движения.., а в остальном — настоящая деревня, как в былые денечки.

Внезапно он повернулся к Эмме и тем же ворчливым тоном, без всякой паузы, приказал:

— Позвони этому безмозглому докторишке! Скажи ему, что последнее лекарство ни к черту не годится!

Люси и Эмма вышли.

— И не впускай сюда эту дуру вытирать пыль, — продолжал он кричать им вслед. — Все книги мне переставила!

— И давно мистер Крэкенторп болеет? — спросила Люси.

— О, уже несколько лет, — уклончиво ответила Эмма. — А вот наша кухня.

Она была просто огромна. Необъятных размеров плита стояла холодная и заброшенная. Рядом с ней приютилась современная малышка «Ага»[4].

Люси уточнила время домашних трапез и внимательно осмотрела кладовую.

— Ну вот, теперь я все знаю. — Она улыбнулась. — Не беспокойтесь. Предоставьте все мне.

Ложась вечером спать, Эмма облегченно вздохнула: «Кеннеди были правы. Она просто чудо!»

На следующее утро Люси поднялась в шесть часов. Прибралась в комнатах, почистила овощи, приготовила и подала завтрак. Вместе с миссис Киддер она застелила постели, и в одиннадцать часов они отправились вдвоем на кухню попить чаю с печеньем. Умиротворенная тем, что Люси «не заносится», что чай в меру крепкий и сладкий, миссис Киддер, маленькая сухощавая женщина с сурово поджатыми губами и проницательным взглядом, размякла и разговорилась.

— Старый скряга! — без обиняков начала она. — Чего только она от него не натерпелась! Хотя, правду сказать, мисс Эмма не такая уж тихоня. Если надо, умеет настоять на своем. Когда приезжают джентльмены, она сама следит за тем, чтобы еда была приличная.

— Джентльмены?

— Ну да. Семья-то была большая. Старший — мистер Эдмунд, погиб на войне. Потом Седрик. Этот живет где-то в чужих краях. Холостой. Рисует картины. Мистер Харольд, тот живет в Лондоне, у него какая-то контора в Сити, женился на графской дочке. Дальше мистер Альфред. Очень обходительный, только он у них вроде как паршивая овца. Бывало, попадал в переплет, но выкручивался. Еще есть мистер Брайен. Вот он очень славный… Это муж мисс Эдит. Она померла несколько лет назад, а он все равно так при них и остался, тоже, считай, член семьи. Ну и еще Александр, сынок миссис Эдит. Он учится в школе, но всегда приезжает на каникулы. Мисс Эмма души в нем не чает, он тоже тут, считай, хозяин.

Люси старательно все запоминала, не забывая подливать чай в чашку разоткровенничавшейся собеседницы. Наконец миссис Киддер нехотя поднялась.

— А славненько мы с вами нынче почаевничали, голубушка, — сказала она так, будто ничего подобного не ожидала. — Хотите, помогу вам почистить картошку?

— Да я уже почистила.

— Ну и ну! И когда вы только успели со всем управиться! Тогда, пожалуй, я пойду, раз делать больше нечего.

Миссис Киддер удалилась, а Люси, пользуясь свободной минуткой, принялась скрести кухонный стол. Ей с самого утра не терпелось это сделать, но она откладывала, боясь обидеть миссис Киддер — содержать стол в чистоте было в общем-то ее обязанностью. Потом Люси до блеска начистила серебро; приготовила ленч, убрала со стола, вымыла грязную посуду; поставила на поднос все, что нужно для чая — сандвичи, хлеб, масло — и накрыла влажной салфеткой, чтобы ничего не зачерствело. В два тридцать она готова была приступить к поискам.

Сначала Люси обошла сад, что было вполне естественно для нового человека. На огороде она обнаружила всего лишь несколько кое-как обихоженных грядок, овощей было совсем мало. Теплицы, казалось, вот-вот рухнут. Все дорожки заросли сорняками. Только цветочный бордюр около дома выглядел вполне прилично: по нему явно прошлась рука самой мисс Эммы. А старый полуглухой садовник больше делал вид, что работает. Люси приветливо с ним поговорила, выяснив, что он живет в домишке возле конного двора.

От конного двора через парк была проложена огороженная с обеих сторон аллея, она вела к насыпи, а точнее, к арке железнодорожного моста, под которым сливалась с неширокой дорогой.

Каждые несколько минут по насыпи проносились с грохотом поезда. Перед тем как въехать на дугу, огибавшую сзади имение Крэкенторпов, они замедляли ход. Она прошла под мостом и вышла на дорогу. Судя по всему, тут редко кто ходил. По одну сторону от нее была железнодорожная насыпь, а по другую — высокая стена, скрывавшая какие-то фабричные постройки. Люси шла по ней, пока не вышла на улочку с небольшими домами. Сюда доносился приглушенный шум едущих машин, вероятно, с главной улицы.

Люси посмотрела на часы. Из ближайшего дома вышла женщина. Люси остановила ее.

— Извините, вы не скажете, есть ли здесь поблизости телефон-автомат?

— Возле почты. На углу улицы.

Поблагодарив, Люси пошла дальше, пока не увидела почту. На самом деле в одном здании разместились и почта и магазин. К стене его прилепилась телефонная будка. Люси вошла в нее, набрала номер и попросила позвать мисс Марпл.

— Она отдыхает, — очень резко ответил женский голос. — И я нипочем не стану ее беспокоить! Мисс Марпл должна побольше отдыхать, в ее-то годы. Так что передать, кто звонил?

— Мисс Айлсбэрроу. Беспокоить мисс Марпл действительно не стоит. Передайте, что я приехала, что все идет хорошо и, как только будут новости, я сообщу.

Люси повесила трубку и вернулась в Резерфорд-Холл.

Глава 5

— Вы не возражаете, если я немного разомнусь в парке с клюшкой и мячом?

— Ну разумеется. Вы любите гольф?

— Играю я очень средне, просто это помогает держаться в форме. Все веселее, чем пешие прогулки.

— Кроме нашего парка тут и погулять-то негде, — проворчал мистер Крэкенторп. — Сплошные тротуары и жалкие коробки, которые почему-то называют домами. И на моей земле, дай только волю, тут же понастроят таких же. Но у них ничего не выйдет, пока я не умру. А умирать я не собираюсь!

— Не нужно об этом, отец, — мягко сказала Эмма Крэкенторп.

— Знаю-знаю, о чем они все мечтают. Все! И Седрик, и эта хитрая лиса Харольд с его самодовольной физиономией… А уж Альфред… Удивительно, как это он до сих пор не попытался собственноручно отправить меня на тот свет. Впрочем, может, уже попытался на Рождество. Мне тогда было очень худо, старина Куимпер не знал, что и думать. Все задавал мне разные вопросы эдаким осторожным тоном.

— У всех иногда бывает расстройство желудка.

— Хорошо-хорошо! Скажи уж прямо, что я тогда съел лишку! Ты ведь это имеешь в виду? А почему, разрешите вас спросить? Да потому, что на столе было чересчур много еды. Чересчур. Недопустимая расточительность! Да, кстати… Вот вы, милейшая, приготовили на ленч пять картофелин, и довольно крупных. Нам с Эммой вполне хватило и четырех. Одна картофелина пропала зря, так что учтите на будущее.

— Не пропала, мистер Крэкенторп. На ужин будет испанский омлет — как раз она мне пригодится.

— Гм…

Вынося из комнаты поднос с кофейными чашками, Люси услышала, как он одобрительно проворчал:

— Ловка! Ничего не скажешь! На все найдет ответ. Правда, готовит она недурно.., и собой тоже недурна…

Вытащив из сумки с клюшками, которую она предусмотрительно захватила с собой, самую легкую, Люси вышла в парк.

Она сделала несколько ударов. Минут через пять нарочно неловко посланный мяч угодил на железнодорожную насыпь. Люси отправилась его искать. Она оглянулась на дом: он был довольно далеко, и никому, похоже, не было до нее дела. Люси продолжила поиски мяча. Время от времени она снова «случайно» забрасывала мяч то на насыпь, то на травку, растущую у подножия, и за пару часов ей удалось хорошенько обшарить примерно треть насыпи. Ничего…

Зато на другой день обнаружилось кое-что примечательное. Верхушка тернового куста, росшего посреди склона насыпи, была сломана. Рядом валялись обломанные ветки. Люси присмотрелась к кусту: на одной из колючек висел кусочек меха. Он был почти такого же цвета, как кора: коричневато-бежевый. Люси довольно долго смотрела на него, потом достала из кармана ножницы, осторожно отрезала половинку и спрятала в конверт, который предусмотрительно сунула в карман. Затем она спустилась с крутого склона и стала вглядываться в траву. Вдруг ей показалось, что она различает чей-то след… Но он был едва заметен, не то что ее собственный. Должно быть, прошло уже какое-то время, примятая трава могла выпрямиться и даже вырасти — вон какая высокая… В общем, Люси пребывала в сомнении. И решила, что нужно хорошенько поискать под тем сломанным кустом. Ее усердие вскоре было вознаграждено: в густой траве она нащупала какой-то предмет. Это оказалась дешевенькая пудреница с эмалевой крышкой. Люси завернула ее в носовой платок и спрятала в карман. Она стала искать дальше, но больше ничего не нашла.