— Даже у Харольда? — изумилась Люси.

— Даже у него, при всей его чопорности и самоуверенности. Он наделал уйму долгов и замешан в довольно рискованных предприятиях. Чтобы избежать краха, ему совершенно необходимо в ближайшее время раздобыть крупную сумму.

— Но если так… — начала Люси и вдруг остановилась.

— Да, мисс Айлсбэрроу?

— Я вас поняла, душенька, — деликатно вмешалась в их диалог мисс Марпл. — Вы хотите сказать, что данное убийство абсолютно никому не нужно?

— Да. Смерть Мартины ничем не могла бы помочь ни Харольду, ни остальным. Пока…

— Пока не умрет Лютер Крэкенторп. Совершенно верно. А он, как я поняла со слов доктора, куда здоровее, чем может показаться.

— Он еще долго протянет, — сказала Люси и вдруг нахмурилась.

— Ну-ну? — с интересом спросил Креддок.

— Ему было плохо на Рождество, — пояснила Люси. — Он рассказал, что доктор поднял из-за этого страшный переполох. «Можно было подумать, что меня отравили». Это его собственные слова. — Она вопросительно посмотрела на Креддока.

— Вот-вот, — подтвердил Креддок. — Именно это я и хотел обсудить с доктором Куимпером.

— Ну, мне пора, — заторопилась Люси. — Господи, как поздно!

Мисс Марпл отложила в сторону свое вязание и взяла в руку «Таймс» с наполовину решенным кроссвордом.

— Жаль, что здесь нет словаря, — пробормотала она. — «Тонтина»[31] и «Токай». Всегда путаю эти два слова. Одно из них, по-моему — название венгерского вина.

— Это «Токай», — сказала Люси, оглянувшись уже с порога. — Но первое слово из семи, а второе из пяти букв. А что там, собственно, о них написано?

— О, это я не о кроссворде, — рассеянно ответила мисс Марпл. — Просто пришли в голову кое-какие мысли.

Инспектор Креддок пытливо на нее посмотрел. Потом распрощался и ушел.

Глава 17

Креддоку пришлось немного подождать, пока Куимпер закончит свой вечерний прием больных. Наконец тот вышел к нему.

Он выглядел усталым и подавленным. Предложив Креддоку выпить, он налил и себе.

— Ну что мне делать с этими бедолагами! — сказал доктор, опускаясь в потертое кресло. — Надо же быть такими трусами — такими глупцами… Никакого здравого смысла. Был у меня сегодня очень прискорбный случай… Женщина, которой следовало бы показаться мне еще год назад. Не тянула бы, ее могли бы успешно прооперировать. А сейчас уже слишком поздно. Меня это доводит до бешенства! Понимаете, в таких людях каким-то непостижимым образом уживаются два взаимоисключающих качества — героизм и трусость. Эта женщина испытывала адские боли и безропотно их переносила.., только потому, что панически боялась пойти к врачу, убедиться в том, что ее страхи оправданны. А есть и совсем иная порода.., те донимают меня по каждому пустяку.., у него мизинец, видите ли, распух, и якобы «адская боль», в общем, чуть ли не рак… А что в итоге? Занозил палец, работая в саду… Ладно, не обращайте на меня внимания. Мне просто надо было «выпустить пар». Так зачем я вам понадобился?

— Ну, во-первых, хотел поблагодарить вас за то, что вы посоветовали мисс Крэкенторп прийти ко мне с письмом, которое ей прислала вдова ее брата, по крайней мере, так эта француженка себя называет.

— А, вы об этом… Ну и как.., вас что-нибудь в нем насторожило? Ну если быть точным, я ей ничего не советовал. Она и сама порывалась это сделать. Но ее драгоценные братцы, разумеется, всячески ее отговаривали.

— Почему?

Доктор пожал плечами.

— Видимо, боялись, что эта дама и вправду может оказаться настоящей Мартиной.

— А как вы сами думаете: письмо действительно написала Мартина?

— Понятия не имею. Мне это письмо не показывали. Но, по-моему, это просто какая-то шустрая барышня.., ей, видимо, были известны некоторые факты, и она решила попытать счастья. Видно, надеялась сыграть на чувствах Эммы — вдруг любящая сестра возьмет и раскошелится. Но номер не прошел: Эмма не настолько доверчива. Она не примет с распростертыми объятиями вдруг объявившуюся невестку, не выяснив, что же та собой представляет… А почему, собственно, вас интересует мое мнение? — с любопытством спросил он. — Ведь меня это никоим образом не касается.

— Откровенно говоря, я пришел к вам совсем по другому поводу.

Доктор Куимпер заинтересованно поднял брови.

— Как я понимаю, — начал Креддок, — не так давно — в рождественские праздники — мистер Крэкенторп серьезно приболел.

Лицо доктора посуровело.

— Да, — сказал он.

— Кажется, желудочное расстройство?

— Да.

— Немного странно, верно? Мистер Крэкенторп как-то при мне так хвастал своим здоровьем, уверял, что переживет чуть ли не всех своих отпрысков. А вас, доктор, называл.., вы уж простите…

— Не стесняйтесь. Меня не слишком трогает, что болтают за моей спиной пациенты.

Куимпер улыбнулся.

— Сказал, что вы замучили его, простите, глупейшими вопросами. Выспрашивали не только что он ел, но даже кто эту еду готовил и кто подавал.

Доктор больше не улыбался, скулы его вновь отвердели.

— Продолжайте.

— Среди прочих, прозвучала и такая фраза: «Так со мной говорил, будто считал, что меня кто-то пытался отравить».

Наступило молчание, довольно долгое.

— Так у вас было.., такое подозрение?

Куимпер поднялся, несколько раз прошелся по комнате, наконец резко обернулся.

— Что вы, черт побери, хотите услышать? По-вашему, врач может бросаться подобными обвинениями, не имея конкретных доказательств?

— Я просто хотел бы знать — конечно, строго между нами — приходила ли вам в голову подобная мысль?

— Старый Крэкенторп обычно ест очень мало — он же на всем экономит… Но когда в доме собирается вся семья, Эмма угощает их на славу, балует всякими деликатесами. Результат — тяжелый приступ гастроэнтерита[32]. Налицо все симптомы…

— Понимаю. Но вы были абсолютно уверены в своем диагнозе? — продолжал настаивать Креддок. — Ничто вас.., скажем так.., не озадачило?

— Ну хорошо, хорошо! Да, я был озадачен! Вы это хотели услышать?

— Вы меня вконец заинтриговали, — сказал Креддок, — но что вас так насторожило?..

— Желудочные расстройства, конечно, бывают разные, но в данном случае помимо прочего были симптомы, более характерные при отравлении мышьяком, чем при обострении обычного гастроэнтерита. Вообще говоря, симптомы очень схожие. И более опытные специалисты — я ведь просто терапевт — не могли порой распознать отравления мышьяком и не колеблясь подписывали заключение о том, что смерть была следствием естественного заболевания.

— И к каким же выводам вы пришли, расспросив мистера Крэкенторпа?

— Похоже, мои опасения были совершенно не обоснованными. Мистер Крэкенторп заверил меня, что подобные приступы бывали у него и раньше, еще до того, как я стал его пользовать, и всегда по той же причине: после обильной и жирной пищи.

— И возникали всегда, когда в доме кто-то гостил?

— Да. Вполне разумное объяснение. Но, сказать по правде, мистер Креддок, я все никак не мог успокоиться.., и даже написал старику Моррису. Он был моим старшим компаньоном и подал в отставку вскоре после того, как я сюда приехал. Крэкенторп раньше был его пациентом. Я спросил у Морриса, что это за приступы и как он к ним относился.

— Ну и что он вам ответил?

— Ответил весьма выразительно. Скажем так, посоветовал не валять дурака. Ну что ж, — Куимпер усмехнулся, — очевидно, я действительно вел себя как круглый дурак.

— Ну не знаю, так ли уж это очевидно… Давайте начистоту, доктор. — Инспектор решил говорить без обиняков. — Есть несколько человек, которым смерть Лютера Крэкенторпа принесла бы значительную выгоду.

Доктор кивнул, соглашаясь.

— А он хоть и стар, — продолжал Креддок, — но вполне еще бодр. Может дожить и до девяноста?

— Запросто. Он очень следит за собой, в сущности, только этим и занят, а организм у него крепкий.

— А сыновья и дочь тоже уже далеко не молоды, и стесненное материальное положение раздражает их все больше.

— Эмму не трогайте. Она тут точно ни при чем. Приступы у старика случаются, только когда приезжают другие, а когда они одни в доме, все тихо-мирно.

«Элементарная предосторожность.., если это, конечно, действительно Эмма», — подумал инспектор, но вслух, разумеется, этого не сказал, предпочитая не переходить на личности.

— Конечно, я не сведущ в этих вопросах, — продолжил он, тщательно подбирая слова, — но представим себе (чисто гипотетически), что мышьяк все-таки был.., применен. В таком случае мистер Крэкенторп избежал смерти лишь по счастливой случайности?

— Вот-вот.., вы тоже подметили эту странность, — пробормотал доктор. — Именно это обстоятельство заставляет меня признать, что старый Моррис не напрасно посоветовал мне не валять дурака. Понимаете, совершенно очевидно, что это далеко не самый типичный метод отравления мышьяком, когда жертве регулярно подсыпают его малыми дозами. Крэкенторп никогда не страдал хроническим гастритом. Так что внезапные приступы выглядят по меньшей мере странно и, если предположить, что эти приступы не являются следствием болезни, то получается, будто отравитель каждый раз ошибается с дозировкой… А это какой-то нонсенс.

— Подсыпает слишком мало, вы хотите сказать?

— Да. Но надо учитывать, что у Крэкенторпа крепкий организм, и доза, которой с лихвой хватило бы другому, могла оказаться для него недостаточной. Каждый организм по-своему реагирует на тот или иной яд. Но, так сказать, прикидок уже было достаточно.., пора бы отравителю — если он, конечно, не отъявленный трус — определиться с дозой. Почему же он медлит? Но это опять-таки только рассуждения… Скорее всего, никакого отравителя не существует! Возможно, у меня не в меру богатое воображение, черт меня подери!

— М-да, тут есть над чем поломать голову, — согласился инспектор. — Уж очень все не состыкуется.



— Инспектор Креддок!