— Да, конечно.

Темплетт попытался в двух словах рассказать о пальце мисс Прентайс и замене пианистки.

— Ну что ж, это меняет дело, — сказал Аллеи. — Давайте проясним ситуацию. Вы говорите, что вплоть до без двадцати восемь мисс Прентайс настаивала, что будет играть увертюру и антракт?

— Да. Я говорил ей за три дня до этого, что ей лучше отказаться. У неё на указательном пальце возник нарыв, туда попала инфекция, и палец совсем раздуло. Это было очень болезненно. Думаете, она собиралась уступить? Ничего подобного. Она сказала, что перестроит порядок постановки пальцев в своём музыкальном произведении. И слышать ничего не хотела о том, чтобы отказаться. Я спросил её сегодня вечером, не позволит ли она мне взглянуть на свой палец. О нет! Ему “гораздо лучше”! Она надела на него хирургический напальчник. Примерно без двадцати восемь я проходил мимо женской актёрской уборной. Дверь была немного приоткрыта, и мне послышалось, что там кто-то плачет.

Я заглянул и увидел мисс Прентайс совсем одну, качавшуюся взад-вперёд и баюкавшую свой несчастный палец. Тогда я вошёл и настоял, чтобы она показала мне его. Он раздулся и стал красным, как не знаю что. Мисс Прентайс заливалась слезами, но все ещё упрямо повторяла, что справится. Мне пришлось проявить настойчивость. Вошла Дина Коупленд, увидела, что происходит, и позвала своего отца, который пользовался у этих двух женщин особым авторитетом. Он заставил её согласиться. Старая Идрис, бедная старая Идрис оказалась тут как тут, горя желанием исполнить свою знаменитую прелюдию. В течение последних двадцати лет она исполняла её везде, где только можно, к месту и нет. В Ред Хауз тут же послали человека за нотами и платьем. Сама она была уже одета для исполнения роли. Ректор сказал, что объявит зрителям о произведённой замене. К этому времени мисс Прентайс уже понравилось быть мученицей и… Но послушайте, я, кажется, поступаю необычайно неблагоразумно. Не записывайте все это в ваши блокноты, чтобы потом не ссылаться на меня.

Доктор Темплетт с беспокойством посмотрел на Фокса, который распластал блокнот на своём огромном колене.

— Все нормально, сэр, — мягко произнёс Фокс. — Мы хотим знать только суть.

— А я рассказываю вам всякую чепуху. Извините.

— Доктор, я не это хотел сказать.

— Мы можем заключить, — сказал Аллен, — что, по вашему мнению, до без двадцати восемь все, включая мисс Кампанула и мисс Прентайс, считали, что на рояле будет играть мисс Прентайс.

— Точно.

— И эта “Венецианская сюита” — ноты мисс Прентайс — Да.

— А никто не мог вставить в рояль весь этот механизм после семи сорока?

— Боже, нет! Зрители начали приходить примерно в половине седьмого, не так ли, Роупер? Вы стояли у дверей.

— Каины были здесь в семь двадцать, — ответил Роупер. — Вскоре после них пришли мистер и миссис Биггинс и этот маленький разбойник Джордж. Я был на дежурстве с семи часов. Все было сделано раньше.

— Так… А днём и утром здесь кто-нибудь был?

— Утром мы все ходили туда-сюда, — сказал доктор Темплетт. — Девушки из Молодёжного общества занимались оформлением зала, а мы готовили весь необходимый нам реквизит за сценой. Здесь было полно народу.

— Я так понимаю, что репетировали вы здесь?

— Только перед самым спектаклем. В основном все репетиции проходили в Пен Куко, в кабинете эсквайра. Тут было слишком холодно, пока не установили дополнительные обогреватели. Здесь у нас была генеральная репетиция в четверг вечером. Вчера, то есть в пятницу, в пять часов после полудня, мы собрались опять в Пен Куко и провели так называемый “прогон ролей”.

— А сегодня днём перед спектаклем?

— Ратуша была закрыта. Около трех я зашёл сюда, чтобы забросить кое-какую утварь. Дверь оказалась заперта, а ключ висел в условленном месте снаружи, как мы и договаривались с Диной.

— Вы обратили внимание на рояль?

— Обратил ли я внимание? Да. Да, обратил. Он стоял на том же месте, где и сейчас, с полоской ткани на крышке и цветочными горшками. Они с утра украсили его таким образом.

— Кто-нибудь ещё заходил сюда в три часа, пока вы были здесь?

— Дайте подумать. Да, здесь была миссис Росс. Она принесла продукты. Она оставила их в одной из комнат за сценой.

— Как долго вы оба здесь находились?

— О, совсем недолго. Мы.., поболтали пару минут и ушли.

— Вместе?

— Нет. Когда я ушёл, миссис Росс ещё раскладывала сэндвичи на тарелки. Кстати, если вы хотите поесть, то угощайтесь. А под столом есть немного пива. Это я его принёс, так что берите без колебаний.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Аллен.

— Вовсе нет. На здоровье. Так на чем мы остановились? О, да. Меня вызвали к больному, который живёт неподалёку от Мортона, и я ещё хотел заглянуть в местную больницу. Поэтому я был здесь недолго.

— Больше никто не заходил?

— Нет.

— А вечером кто пришёл первым?

— Не знаю. Я пришёл последним. У меня был срочный вызов в шесть часов. Когда я вернулся домой, моя жена не очень хорошо себя чувствовала. Я пришёл только в половине седьмого. Дина Коупленд уже не надеялась, что я появлюсь, и страшно волновалась. Я думаю, она могла бы сказать вам, кто во сколько пришёл. Бьюсь об заклад, она была здесь задолго до прибытия остальных актёров. Дина Коупленд. Это дочь ректора. Она постановщик пьесы.

— Да. Спасибо.

— Ну что ж, полагаю, я больше вам не нужен. О Боже, почти два часа!

— Поздновато, не правда ли? Подозреваю, что мы проведём здесь всю ночь. Доктор Темплетт, мы не будем вас больше задерживать.

— Наверное, надо увезти тело. Вы хотите, чтобы я договорился насчёт фургона?

— Да, будьте так добры.

— Я полагаю, что мне придётся производить вскрытие?

— Да. Да, конечно.

— Пусть земля ей будет пухом. Бедная женщина. Ну что ж, доброй ночи или доброго утра.., э.., простите, я не расслышал вашего имени…

— Аллен.

— Как, Родерик Аллен?

— Да.

— Ей-богу, я читал вашу книгу о криминальных расследованиях. Чертовски здорово. Захватывающая тема, правда?

— Да, увлекательная.

— Но профессионалам здесь не до шуток.

— Да уж, это точно.

Доктор Темплетт пожал на прощание Аллену руку, развернулся, чтобы уйти, и неожиданно резко остановился.

— Вот что я вам скажу, — произнёс он, — я хотел бы посмотреть, как сработала эта штука.

— Да, конечно. Вы можете посмотреть. Бейли стоял около рояля с ярким фонарём в одной руке и каким-то прибором в другой.

Томпсон стоял рядом со своим фотоаппаратом.

— Как дела, Бейли? — спросил Аллен.

— Закончили с корпусом, сэр. Успехи невелики. Кто-то вытер вокруг всю пыль. Возможно, нам удастся получить несколько отпечатков пальцев, хоть я в этом сомневаюсь. Такая же картина и с кольтом. Мы собираемся вытащить его.

— Хорошо. Действуйте осторожно. Не хотелось бы потерять отпечатки, если они там есть. Я подниму переднюю панель, а вы возьмёте револьвер.

Бейли просунул руку в перчатке внутрь инструмента.

— Я выну шкив из передней панели, сэр.

— Хорошо. Это даже лучше, чем развязывать шнур. Так мы сможем все лучше рассмотреть.

Фокс отодвинул боковые задвижки, и Аллен поднял переднюю панель и положил её набок.

— Смотрите, — сказал он, — такое впечатление, что на шёлковую ткань была пролита вода. Шёлк все ещё слегка влажный. Вокруг центральной дыры.

— Кровь? — предположил доктор Темплетт.

— Нет. Крови немного. Это вода. Круглое пятно. Интересно. Ну что ж, давайте осмотрим механизм.

Кольт, поддерживаемый на конце ствола большим и указательным пальцами Бейли и обвитый зелёным шнуром, предстал их взорам. Рукоятка была все ещё прижата к колкам сзади. Аллен взял вынутый шкив и поставил его на место.

— Боже праведный! — произнёс доктор Темплетт.

— Какая изобретательность, не правда ли? — проговорил Аллен. — Я думаю, нам надо сделать такой снимок, Томпсон.

— Кольт на предохранителе? — неожиданно спросил доктор Темплетт, отступив при этом немного в сторону.

— Да. Бейли, вы разобрались с левой педалью? Он нагнулся и нажал на педаль рукой. Деревянная рейка с расположенными на ней молоточками устремилась к струне. Зелёный шнур натянулся, проходя по маленьким шкивам.

— Вот как это было. Вы теперь видите, как сработал спусковой крючок.

— Здесь потребовалась исключительная ловкость рук, господин Аллен, правильно? — спросил Фокс.

— Да, — согласился Аллен. — Здесь работали ловкие и уверенные руки.

— О, это ещё неизвестно, — сказал Темплетт. — На самом деле все до удивления просто. Единственная сложность состояла в том, чтобы провести шнурок через предохранитель, вокруг рукоятки и по верхнему шкиву. Это можно было сделать до того, как вставлять револьвер в рояль. Это гораздо проще, чем кажется.

— Похоже на то, о чем пишут в книгах, — с отвращением произнёс Бейли. — Кто-то попытался изобрести новый способ убийства. Глупо, по-моему.

— Роупер, что вы об этом думаете? — спросил Аллен.

— Я думаю, сэр, — ответил сержант Роупер, — что все эти современные триллеры только портят наши криминальные элементы.

Доктор Темплетт громко расхохотался. Роупер покраснел и с упрямым видом уставился на стену.

— Что ты имеешь в виду, парень? — спросил Фокс, сидя на корточках и вглядываясь внутрь инструмента.

Томпсон, тихонько усмехаясь, отключил свой фонарь.

— Я хочу сказать, господин Фокс, — стал объяснять Роупер, — что их дурацкие головы забиваются разными идеями. То же относится и к фильмам. Особенно это касается молодых. Они бродят кругом, суют всюду свой нос и хотят, чтобы все их принимали за гангстеров. Взять хотя бы этот случай! Бьюсь об заклад, парень, который это сделал, позаимствовал идею из книги.

— Точно, Роупер, и, пожалуй, нам следует придерживаться этой точки зрения, — произнёс доктор Темплетт.

Роупер не обратил внимания на слова доктора. Темплетт ещё раз пожелал всем доброй ночи и удалился.