— Опасайся черного незнакомца, — сказал он и поцеловал еще раз.

Темнота сгустилась. Ветер задул фонари. Площадь быстро пустела. Джем прикрывал Мэри от ветра. Он развязал ей платок и провел рукой по волосам. Его пальцы скользнули по ее шее вниз, к плечам. Мэри отвела его руки.

— Я уже достаточно наделала сегодня глупостей, Джем Мерлин, — сказала она и сделалась пунцовой. — Пора подумать о возвращении.

— Не собираешься же ты ехать в открытой повозке в такую погоду, — возразил он. — Ветер дует с моря, это надолго. Придется ночевать в Ланстоне.

— Еще чего! Идите за лошадью, Джем. Я подожду вас здесь.

— Не будь пуританкой, Мэри. Ты промокнешь до нитки, пока доедешь. Представь, будто ты влюблена в меня, разве это трудно? Тогда тебе будет легче.

— Вы разговариваете со мной так, потому что я — служанка из «Джамайки-Инн»?

— Да провались она, эта «Джамайка-Инн»! Ты мне нравишься, и этого достаточно для мужчины. Для женщины, думаю, тоже.

— Может быть, для кого-то и достаточно. Я не из таких.

— Что, у вас в Хелфорде женщины по-другому устроены? Оставайся со мной, Мэри, и мы это проверим. К утру ты будешь как все, держу пари.

— Именно поэтому я и предпочту вымокнуть в повозке.

— Боже, до чего ты упрямая, Мэри Йеллан! Ты еще об этом пожалеешь, когда останешься одна.

— Лучше жалеть об этом, чем о другом.

— Если я тебя еще раз поцелую, ты передумаешь?

— Нет.

— Неудивительно, что мой братец на неделю присасывается к бутылке. Ты что, ему псалмы поешь?

— Возможно.

— В жизни не видал такой упрямой. Я тебе куплю кольцо, если ты хочешь выглядеть порядочной.

— Сколько же у вас жен?

— Шесть или семь, в разных концах Корнуолла. Не считая тех, что живут за Тэймаром.

— Не многовато ли для одного? Я бы не спешила на вашем месте заводить себе восьмую.

— Ну и острый же у тебя язычок. Ладно, запрягу повозку и отвезу тебя домой, к тете, но сначала я тебя поцелую, нравится это тебе или нет.

Он взял ее лицо в ладони. Она зажмурилась и закусила губы.

— Ну-ну! Я могу и подождать, пока у тебя будет более подходящее настроение. Так что сегодня — это только начало. Стой здесь, я скоро вернусь.

Он пригнул голову и пошел по улице. Мэри представила, как ужасна и впрямь будет эта дорога под проливным дождем и пронизывающим ветром. Мысль о том, чтобы остаться на ночь в Ланстоне с Джемом Мерлином, заставила ее сердце забиться, но она еще не окончательно потеряла голову. Мэри завернулась в шаль и зябко поежилась. Ах, если бы женщины не были такими слабыми! Она смогла бы остаться на ночь с Джемом Мерлином, забыв наутро обо всем, — как и он. Увы, это невозможно. Несколько поцелуев — и она уже в полной от него зависимости. Отныне тишина болот будет для нее мучением из-за того, что Джем находится всего в четырех милях. Мэри вспомнила о тетушке Пэйшнс, которая бродит, словно тень, за своим хозяином, и ее передернуло. С ней может случиться то же самое, если она позволит себе расслабиться.

Мэри переминалась с ноги на ногу, дуя в ладони. Джем явно не торопился возвращаться. Он, наверное, рассердился, получив отказ, и бросил ее одну здесь, в подворотне. Это была уже месть, без всякого намека на юмор или оригинальность. Где-то пробило восемь. Он отсутствовал уже полчаса, а до места, где они оставили повозку с лошадью, было всего пять минут ходу. Мэри совсем пала духом. С полудня она не присела, и теперь, когда возбуждение прошло, почувствовала, как гудят ноги.

Наконец она почувствовала, что больше не может стоять, и отправилась на поиски. Длинная улица была пустынна. Дождь хлестал беспощадно, ветер налетал порывами.

Мэри добралась до конюшни, где они с Джемом поставили повозку с лошадью. Дверь была на замке, и, заглянув в щель, она убедилась, что внутри пусто. Она постучалась в маленькую лавку по соседству, дрожа от волнения. Дверь открыл парнишка, который днем пустил их в конюшню. У него был недовольный вид.

— Что вам надо? — спросил он.

— Я ищу своего спутника, — отвечала Мэри. — Мы приехали вместе в повозке, если вы помните. Вы его не видели?

— Простите, я вас не узнал. Ваш приятель уехал двадцать минут назад. Он очень спешил, с ним был еще один человек.

— Он мне ничего не передавал?

— Нет. Может быть, вы найдете его в «Уайт-Харте».

— Да, спасибо. Я попробую. Спокойной ночи.

Парень захлопнул дверь. Мэри пошла в обратном направлении. Она снова вышла на мощенную булыжником площадь. Окна таверны «Уайт-Харт» ярко светились, но возле нее не было никаких повозок. У Мэри екнуло сердце. Минуту она раздумывала, потом подошла к двери и смело шагнула внутрь.

Зал был полон, люди смеялись и разговаривали. Подошел слуга и предложил войти.

— Я ищу мистера Джема Мерлина, — сказала Мэри твердо. — Он приехал сюда на повозке.

Слуга удалился, оставив Мэри у входа. Мужчины прекратили разговор и уставились на нее. Среди них она узнала того самого барышника и востроглазого типа.

Ее охватило тревожное предчувствие. Слуга принес на подносе стаканы, которые разобрала компания, потом бисквиты и ветчину. На Мэри он не обращал внимания, пока она не окликнула его снова.

— Извините, — отозвался он, — у нас сегодня полно народу, совсем времени нет, ярмарка. Здесь не было никого по имени Мерлин. Я спрашивал — никто о нем не слыхал.

Мэри повернулась к двери, но перед ней вырос востроглазый тип.

— Если это тот цыганистый парень, который пытался сегодня продать лошадь моему партнеру, то я могу сказать вам кое-что о нем. — Он показал в улыбке неровные зубы. Компания рассмеялась.

— Что именно?

— Десять минут назад его видели с одним джентльменом, — ответил востроглазый, не переставая улыбаться. — С помощью одного из нас его усадили в карету, которая его поджидала. Он попытался было противиться, но мы его убедили. Вы, конечно, знаете, что случилось с вороной кобылой? Цена, что он запросил, была слишком высока.

Его фраза потонула в новом взрыве хохота. Мэри без страха взглянула на востроглазого.

— Вы не знаете, куда они поехали?

— Путь его во мраке, — произнес он, — и мне очень жаль, что ваш приятель не оставил вам даже прощального привета. Впрочем, сейчас Сочельник, еще не поздно, и вы можете позаботиться о себе. Погода не для прогулок. И если вы согласны подождать, пока ваш приятель не соизволит вернуться, мы будем рады составить вам компанию.

Мэри, не говоря ни слова, вышла на улицу. Ее проводили взрывы хохота.

Она стояла посреди пустынной площади под потоками дождя. Значит, случилось худшее, и кража лошади раскрылась. Она бессмысленно глядела в темноту перед собой. Какое теперь наказание ожидает его за воровство? Вешают ли за это, как за убийство? Ей стало дурно. Значит, Джем потерян для нее навсегда, и она никогда больше его не увидит! Короткое приключение закончилось. Она бесцельно побрела в направлении холма. Если бы она согласилась остаться на ночь в Ланстоне, этого бы не случилось! Они нашли бы какую-нибудь комнату и были бы вместе этой ночью и любили друг друга.

Даже если бы его схватили утром, эти часы они провели бы вдвоем. Теперь, когда его не было с ней, ее разум и тело кричали от обиды и несправедливости — она желала его как никогда. Да, ошибки уже не исправить. Его повесят, и он умрет в петле, как его отец.

Ничего хорошего не осталось в Ланстоне — он был мрачным, серым, враждебным. Мэри шла по дороге в «Джамайку-Инн» и не думала о предстоящих милях. Если любовь к мужчине столь болезненна — это ей не нужно. Любовь лишает человека душевного равновесия и мужества, она превратила Мэри в беспомощное дитя, утратившее всю свою силу и решительность. Дорога круто уходила вверх. Мэри вспомнила, как днем они неслись по ней, подпрыгивая на ухабах. Внезапно она замедлила шаги. Идти дальше было безумием; дорогу развезло, и через пару миль она выбьется из сил.

Она обернулась и посмотрела на город, лежащий внизу, в мерцающих огнях. Может быть, кто-нибудь пустит ее переночевать? Ветер трепал ее мокрые волосы. Деревья вдоль дороги гнулись и скрипели.

Мэри почти бежала под горку, подгоняемая ветром, словно осенний листок, когда в темноте увидела карету, что поднималась ей навстречу. Когда они поравнялись, Мэри окликнула кучера, закутанного в плащ.

— Вы не в Бодмин? У вас есть пассажиры?

Кучер помотал головой, но прежде чем Мэри сделала шаг в сторону, из окна кареты протянулась рука.

— Что делает Мэри Йеллан в Ланстоне в рождественскую ночь? — послышался глуховатый голос. Рука была твердой, но голос ласковым. В окне показалось бледное лицо. Из-под широкополой шляпы на нее смотрели знакомые глаза настоятеля из Алтарнана.

10

Она рассматривала его профиль. Тонкий нос напоминал птичий клюв. Губы, узкие и бесцветные, были плотно сжаты. Подбородок покоился на длинной трости черного дерева, зажатой между колен.

Она никак не могла разглядеть его глаз — они были прикрыты белесыми ресницами. Ресницы дрогнули, и прозрачные, как стекло, глаза взглянули на нее.

— Итак, мы снова путешествуем вместе, — сказал он. Голос был тихим и ласковым, как у женщины. — Снова судьба в пути посылает мне вас. Вы промокли до нитки, вам надо переодеться.

Она молчала, стараясь отцепить булавку с промокшей накидки.

— Там есть шерстяной плед, закутайтесь в него и согрейтесь, — предложил он. — Что касается башмаков — лучше совсем разуться. В карете достаточно тепло.

Забившись в темный угол кареты, Мэри сбросила промокшую накидку, испачканную одежду и, оставшись в одной сорочке, закуталась в одеяло, которое он протянул ей. Мокрые волосы рассыпались по плечам. Она чувствовала себя как ребенок, пойманный на шалости, и сидела, смиренно сложив руки на коленях.