— Достаточно давно, чтобы предупредить всех, кого следует.

— Ну, это безразлично: я не хотел бы проливать вашу кровь, но если вы помешаете мне уйти, миссис Макферлейн вас пристрелит.

— Отец… — начала Джулия.

— Не вмешивайся, — прорычал Хартли.

Он начал быстро вынимать из ящиков разные бумаги. Лофтус и Майк смотрели на экономку и думали, что же им делать. Ясно было одно: упустить Хартли они не имеют права. Они не знали пока, что за змеиное гнездо разворошил Лофтус, но видно было, что Хартли пойдет на все.

— А, вот они! — удовлетворенно сказал сэр Бэзил. Он вынул из ящика маленькую коробочку, открыл ее и достал что-то, чего Лофтусу не было видно. Он широко улыбнулся и брызнул чем-то им в лицо, так сильно, что они вскочили, но тут же раздался окрик экономки: «Сидеть смирно!»

— Особого вреда не будет, — сказал весело Хартли. — Эррол уже знаком с этой штукой.

Лицо его стало расплываться у них перед глазами, улыбка становилась все шире. Последней их мыслью было, что они не в силах пошевельнуться и не могут помешать Хартли скрыться.

Трое агентов Лофтуса видели, как Хартли и экономка появились в саду, когда Лофтус и Майк были еще в доме. Сэр Бэзил вежливо поздоровался с ними, с каждым отдельно за руку и через несколько минут все трое уже были без сознания — в рукаве у Хартли был спрятан миниатюрный шприц с тем же снадобьем, которое усыпило Лофтуса и Майка.

Только час спустя, когда Лофтус пришел в себя и позвонил Миллеру, была объявлена тревога. Лофтус рухнул обратно на стул, и тут же увидел сидевшую за столом с закрытыми глазами Джулию.

Некоторое время спустя все пришли в себя окончательно — доза была невелика, а по действию снадобье ничем не отличалось от барбитуратов. Лофтус понял, что Хартли хорошо подготовился к подобным неожиданностям.

Вместе с полицией прибыл Хэммонд. Лофтус предоставил ему допросить Джулию, которая до сих пор чувствовала себя плохо. Но она только могла утверждать, что ни о чем не имела понятия и потрясена всем происшедшим.

Уже совсем стемнело, когда раздался телефонный звонок от агента, который следил за Фергусом Грэем:

— Он сейчас в кафе. Я проводил его до самого Гилфорда, потом вернулся вместе с ним в Уокинг, он направился в свой трактир и поднялся прямо к себе в комнату. Полицейский наблюдает за окном, а я не спускаю глаз с лестницы. Он вам нужен?

— Сейчас приеду.

У Грэя был ужасный вид: лицо осунулось, волосы стояли дыбом, в комнате был тяжелый запах виски.

— Че… чего… вам нужно?

— Перемолвиться с вами парой слов, — спокойно сказал Лофтус, пристраиваясь на подлокотнике кресла. — Мне кажется, пришло время рассказать нам все, что вам известно. Раньше мы вас не трогали, надеясь, что вы сами к нам придете, но теперь я вижу, что вы только глубже увязаете во всем этом. Вы боитесь Бренна…

— И вы бы его боялись! — грубо перебил его Грэй.

— Подумайте, Грэй, — сказал Лофтус. — У меня имеется указание правительства раскопать это дело до конца. Если вы отказываетесь дать нам информацию, то вся ответственность за этот поступок ложится на ваши плечи. Я не знаю пока, что за всем этим кроется, но Хартли — член важной государственной комиссии, которую пытаются разгромить Бренн и Ундерспун. Несколько высокопоставленных государственных деятелей ослеплены.

— Не может быть! — потрясенно сказал Грэй. — Не может быть, чтобы дело зашло так далеко.

— Дело зашло так далеко, что лично Хэрмолл заинтересован в его раскрытии. Вы явно замешаны в нем. После вашего визита я обвинил Хартли в соучастии во всей этой игре, и он тут же исчез.

— Хартли?

— Да. Мы с вами вдвоем страшно его напугали, и он скрылся. И потому я вас спрашиваю — почему вы предупредили его о приезде Мандино? И что вам известно о Мандино?

Грэй глубоко вздохнул и налил себе полный стакан виски, руки его дрожали. Осушив бокал одним глотком, он хрипло сказал:

— Ладно, ваша взяла. Я работал в Средне-Южной компании Синтетскон, это небольшая фирма. Бренн владел большей частью ее акций. У нас в штате был блестящий экономист. Человек, необычайно одаренный — он разработал процесс, который позволяет во много раз снизить себестоимость продукции. Это потрясающая штука. Этот парень, по имени Гарнетт, однажды поделился со мной сомнениями. По закону любое изобретение, сделанное служащим предприятия, принадлежит владельцу этого предприятия. Обычно обе стороны между собой договариваются, чтобы никто не оставался в накладе, но та компания, где мы служили, ничего подобного делать не собиралась, и Гарнетт предложил мне, чтобы я вложил в это дело какую-то сумму денег, он тогда уйдет в отставку и только после этого выступит со своим изобретением. Денег у меня, конечно, не было, но я решил обратиться к дядюшке. В конце концов, весь этот дом на самом деле принадлежит мне, — добавил он с горечью. — Но неважно… Дядюшка не заинтересовался этим предложением и отказался мне помочь. Вот тогда-то мы и поссорились. В общем, я не знал, как быть, но в ту же ночь Бренн обратился ко мне.

— Под этим именем?

— Я тогда не знал, кто он такой. Думаю, он был директором компании, но под другим именем. Во всяком случае, он предложил за изобретение Гарнетта пять тысяч фунтов, — в тот вечер я был в бешенстве после ссоры с дядей и разболтался сверх меры об этом изобретении. Но Гарнетт не согласился продать изобретение за эту сумму. Два дня спустя… Гарнетта убили. Бренн убил его. О, внешне это выглядело как дорожная катастрофа, но я-то знаю, что это было самое настоящее убийство. Бренн подкупил меня. Он заплатил мне пять тысяч фунтов за молчание… по крайней мере, так я тогда думал… Во всяком случае, раз я взял деньги, я оказался у него на крючке. Я стал время от времени передавать ему разную техническую информацию, хотя не имел права этого делать, и в конце концов совершенно запутался. О, я не стыжусь признаться, что я просто-напросто боялся его! Да я и сейчас его боюсь! — воскликнул Грэй. — Боюсь! Ну, ладно. Потом Бренн на время оставил меня в покое, и я было совсем решил, что спасен. Но… три года назад мне нанес визит Мандино. Он… он тогда только что ослеп… — Грэй замолчал, невидящим взглядом уставясь на Лофтуса. — Мандино знал, что у Бренна что-то есть против меня, — заговорил он наконец снова, — и просил меня помочь ему. Взамен Мандино попытается уговорить моего дядюшку изменить ко мне отношение. Я тогда почти все время был пьян и сделал то, чего никогда не сделал бы в трезвом виде. Мандино хотел, чтобы я помог ему представить полиции доказательства, что Бренн — убийца. Я согласился, и Мандино сдержал свое слово. Я не знаю, каким образом, но он смог добиться от дяди того, что обещал, потому что вскоре тот согласился вернуть мне часть моего состояния. Джулия видела, что между мною и дядюшкой происходит что-то, но никак не могла понять, что именно. Мандино всегда считал, что дядюшка как-то замешан в делах Бренна, и часто говорил мне, что когда придет время, он посчитается с Хартли. Вот потому-то я вчера и отправился предупредить его.

— Зачем же вы это сделали? — спокойно спросил Лофтус.

— Разве вы сможете понять? — сказал Грэй вызывающе. — Что вы знаете о людях? Вы когда-нибудь видели, как Джулия относится к отцу? Да она просто боготворит его, точно так же, как Мандино свою дочь. Я немного знаю Памелу и потому понимаю Мандино… Но Джулия… что ж! Я люблю ее, понимаете? Я и хотел помочь ей.

Он замолчал.

— Грэй… — сказал мягко Лофтус, — скажите, чего недавно добивался от вас Бренн?

Грэй не ответил.

— Что-то насчет Джулии, да?

Грэй резко повернулся к Лофтусу.

— Значит, вам это тоже известно. Да, это касается Джулии. Джулия прямая и честная, честнее быть не может. В какой-то мере она мешала Бренну полностью распоряжаться ее отцом, хотя сама этого не подозревала. Над ней у Бренна не было никакой власти, а он для чего-то добивался этой власти, для чего — не знаю. И тогда он стал требовать от меня, чтобы я повлиял на нее, но никакие угрозы ему не помогли.

— Это я знаю. Мне известно о вашем последнем разговоре. Теперь мне многое стало ясно, кроме одного, пожалуй: зачем в ту ночь, когда Хартли ослеп, вы, притворившись пьяным, проникли в дом своего дядюшки?

— Я поступил так только потому, что, если бы я был трезв, меня бы немедленно выставили. Я видел недалеко от дома Бренна и подумал, что он что-то затевает против дяди и Джулии. Я решил предупредить их. Потом я понял, что что-то случилось, я не знал, что именно, но это было безразлично. К тому же ваш человек догадался, что я только притворяюсь пьяным. В таких обстоятельствах я уже не мог разговаривать с Хартли, чтобы не навлечь на себя подозрения. Можете верить или не верить, — добавил он резко, — но это чистая правда!

— Верно! — сказал Лофтус вставая. — Спасибо, Грэй. Я ведь уже, кажется, сказал вам, что Хартли исчез. Джулия дома одна и, мне кажется, чувствует себя неважно. Много ли вам нужно времени, чтобы протрезветь?

Грэй уставился на него, глаза его сузились, потом на лице появилась широкая улыбка.


Мандино серьезно выслушал все, что рассказал ему Лофтус о событиях в доме Хартли и о том, что сообщил ему Грэй. Памела сидела в кресле рядом с отцом. Майк Эррол тоже был в гостинице, только Хэммонд вернулся в Лондон. Дэйлы были в комнате у Карутеро.

— Что же в этой истории правда? — закончил вопросом Лофтус.

— Думаю, что все правда, — сказал Мандино. — Когда-то я мог заставить Хартли сделать все, что угодно. Он никогда не был особенно честным человеком. Когда он был бухгалтером — еще до того, как стал именовать себя экономистом и стал сэром Бэзилом, — он подделал для Средне-Южной компании счета на очень крупную сумму. Скажи я одно только слово, и он погиб бы — боюсь, что я вел себя не совсем законно, но понимаете, Лофтус, обстоятельства были против меня. Я все время искал способ отомстить Бренну, или по крайней мере пытался добиться того, чтобы он не мог меня, одурачить. Я знаю, что Хартли работал вместе с Бренном, но чем именно они занимались, я, к сожалению, так и не узнал.