– Пятерых, инспектор. Всего пятерых. Это ничего не испортило. Я желал удостовериться, что они придут на фабрику сегодня утром, поскольку мне требовалось снова с ними побеседовать. Я надеялся, что кто-нибудь из них выдаст необычную реакцию.

– И что, выдал?

– Нет.

– Почему ваш выбор пал именно на этих пятерых?

– Да потому, что именно им было легче всего добавить хинин в смесительные баки. Я заподозрил, что Тингли был убит, поскольку обнаружил виновного.

Дэймон хмыкнул:

– Ваша версия основана на фактах?

– Нет, сэр, это всего лишь предположение. Все факты, которыми я располагаю, перечислены в моем заявлении.

– Вам бы хотелось связать мотив убийства с хинином?

– Хотелось? – Фокс изумленно поднял брови. – Вот было бы славно, если бы сыщик мог выбирать мотив по вкусу, точно пару носков.

– И все же вам бы этого хотелось. Ведь это снимало бы подозрения с мисс Дункан.

– Да бросьте, – усмехнулся Фокс. – Она и так уже вне подозрений.

– Вы полагаете? Зачем тогда понадобился Нат Коллинз? Кто заплатил за телефонные переговоры, которые вы вели ночью? На кого вы работаете? А главное, как отпечатки ее пальцев, причем правильно расположенные, оказались на рукояти ножа, которым перерезали горло Тингли?

Фокс нахмурился, подался вперед и во все глаза уставился на инспектора:

– Что?!

– Вы слышали, – лаконично ответил Дэймон. – Мы сняли множество отпечатков с кожаной сумочки мисс Дункан, которую у вас хватило ума оставить на месте. Я спрашивал ее об этом в присутствии адвоката, и она заявила, что не прикасалась к ножу. Разумеется, она объясняет наличие отпечатков тем, что, пользуясь ее бессознательным состоянием, злоумышленник мог вложить ей нож в руку. Вы, вероятно, скажете то же самое.

– Вы разыгрываете меня, инспектор?

– Отнюдь. Отпечатки были.

– Вы ее арестовали?

– Нет. Но если мы обнаружим подходящий мотив…

Еще какое-то время Фокс, сдвинув брови, пристально разглядывал собеседника, затем откинулся на спинку стула и произнес уже другим тоном:

– Что ж, это все меняет. Я знал, что вы не любите, когда у вас путаются под ногами, поэтому решил не раздражать вас понапрасну и предоставить дело Нату Коллинзу. Мне казалось, что тем самым мисс Дункан уже избавлена от лишних неприятностей. Я-то предполагал, что ей просто не повезло и она оказалась на фабрике в неудачный момент. Убийца оглушил ее, чтобы остаться незамеченным. Но теперь…

– Что теперь? – переспросил Дэймон.

– Боюсь, мне все же придется путаться у вас под ногами. Учитывая осложнения. – Фокс неожиданно встал. – У вас все?

– На данный момент – да. Я хотел спросить, не желаете ли вы что-либо добавить к своему заявлению. Любую мелочь.

– Нет. Думаете, я что-то знаю? Ошибаетесь.

– Почему вы решили, что я так думаю?

– Вы рассказали мне об отпечатках в расчете на то, что я могу проколоться, – вот почему. Но вы ошибаетесь. Я сам лишь поскреб по поверхности. Ваши ребята работают по делу уже двенадцать часов и знают в тысячу раз больше меня. Кстати, я был бы вам признателен, если бы вы кое-чем со мной поделились. Обнаружены ли отпечатки мисс Дункан на той двухфунтовой гире?

– Нет. Почему вы спросили?

– Этой самой гирей Тингли ударили по затылку.

– Как вы узнали?

– Ведь я там был. Единственное, к чему я прикоснулся, это труп. Его ударили куда сильнее и в более уязвимое место, чем мисс Дункан. Вероятно, ему проломили череп. Сомневаюсь, что это поможет, но все же закончу. Когда его полоснули ножом по горлу, он был уже без сознания. Одним ударом рассечь глотку человеку его сложения, к тому же стоящему на ногах, да так, чтобы разрез был ровным и глубоким, вещь почти неслыханная. Если вы по-прежнему лелеете надежду, что это дело рук мисс Дункан, вам придется допустить, что она сначала тюкнула дядю двухфунтовой гирей, потом полоснула ножом по горлу, затем той же гирей оглушила себя. Очнувшись, она аккуратно вытерла гирю, но почему-то совсем забыла про нож…

Дверь открылась, вошедший полицейский доложил инспектору:

– Здесь Филип Тингли, сэр.

– Хорошо, пусть обождет, – проговорил Дэймон и мрачно воззрился на Фокса: – Вы сказали, что собираетесь путаться у меня под ногами. Правила вам известны. Вчера вы их нарушили. Я это запомню. Вы говорите, что ничего не трогали в кабинете, но вы там оказались без нашего ведома. К тому же в кабинете явно что-то искали. Кто искал? Может, вы? Не знаю. Может, мисс Дункан послала вас за какой-то вещью и вы ее отыскали? Опять-таки не знаю. Может, вы отыскали что-нибудь относящееся к делу о хинине, но утаили это от нас? И это загадка для меня. Где вас найти, когда понадобитесь?

– Дома или в конторе Ната Коллинза, – ответил Фокс и, направляясь к выходу, добавил: – Удачи, инспектор!

В приемной, где на стульях, расставленных вдоль стен, сидели посетители, он остановился, чтобы завязать шнурок, и краешком глаза заметил, как полицейский, провожавший его до двери, кивком поманил молодого человека с костистым лицом и внимательными, глубоко посаженными глазами. Получив таким образом представление о внешности Филипа Тингли, что могло пригодиться ему в дальнейшем, Фокс вышел в коридор и пошел к лифту.


На втором этаже фабрики Тингли, в цехе соусов, за маленьким столиком Сол Фрай и Г. Йейтс поглощали довольно своеобразный обед, состоявший из банки «Пикантных анчоусов номер тридцать четыре», жареного картофеля, салатных листьев в заправке и молока. Здесь они принимали пищу уже больше сорока лет. И Артур Тингли частенько составлял им компанию, как прежде это делал его отец.

– Не думаю, – злобно пророкотал Сол Фрай. – Это тайна, покрытая мраком, за которой прячется что-то другое.

– Ты, как всегда, попал пальцем в небо, – заявила мисс Йейтс, и в ее высоком на удивление голосе послышалась не меньшая злоба. – Фирма Тингли, как и любая другая, не раз переживала победы и поражения. Но вплоть до этой гнусной истории с хинином она не знала катастроф такого масштаба. Вот увидишь, все это звенья одной цепи, которые привели к убийству.

Такова была освященная временем традиция: о чем бы ни шла речь, мистер Фрай и мисс Йейтс никогда не соглашались друг с другом. Излюбленным предметом споров служило разделение полномочий производственного отдела и отдела сбыта продукции, определиться с которым за истекшие тридцать лет так и не удалось.

Сегодня разговоры, естественно, могли вращаться лишь вокруг трагедии, потрясшей фирму и попавшей во все выпуски радионовостей и на первые полосы газет. Однако и теперь эти двое не изменили традиции. Они продолжали спорить как заведенные, пока мистер Фрай не взял с тарелки последний кусочек картофеля. Неожиданно у него над ухом раздался чей-то возглас:

– Как поживаете? Господи, какой чудесный аромат!

Фрай сердито фыркнул, а мисс Йейтс поинтересовалась:

– Откуда вы взялись?

– Бродил неподалеку.

Текумсе Фокс, со шляпой в руке, подошел поближе, потягивая носом воздух.

– До чего аппетитно пахнет! Не хочу вам мешать. Чтобы не нервировать полицейского у входа, я зашел сзади и воспользовался служебной лестницей.

– Что вам нужно?

– Информация. И сотрудничество.

Фокс вытащил из кармана конверт, достал из него листок и протянул мисс Йейтс. Она взяла листок и прочитала:


Всем, кто ко мне расположен

Это мой друг Текумсе Фокс. Он пытается помочь мне установить истину.

Эми Дункан


Мисс Йейтс передала листок Фраю и окинула Фокса безучастным взглядом.

– Так, значит, – заметила она, – это Эми посылала вас сюда вчера.

– В некотором роде да, – ответил Фокс, придвинул к столу третий стул и сел. – Она плюс мое неуемное любопытство. Но хинин перестал меня интересовать – до той поры, пока не выяснится, что между ним и смертью Тингли существует какая-то связь.

– Не думаю, что она существует, – заметил Фрай.

– А я думаю, – возразила мисс Йейтс. – Зачем Эми нужна ваша помощь?

– Вследствие обстоятельств, которые полиция сочла подозрительными. Эми была здесь… И первой обнаружила тело…

– Чушь. Любой, кому взбредет в голову, будто Эми Дункан могла убить дядю… Где мотив?

– Этот именно тот вопрос, которым они задаются… Мотив неясен – если не брать в расчет, что она не выносила дядю и находилась с ним в ссоре. Однако помимо этого на ручке ножа, которым его зарезали, найдены ее отпечатки.

Оба его собеседника замерли от изумления.

– Боже мой! – воскликнул Сол Фрай.

А мисс Йейтс фыркнула:

– Кто это сказал?

– О, здесь им можно верить. В том, что касается сбора вещественных доказательств, полиция свое дело знает. Разумеется, там понимают, что отпечатки могли попасть на рукоятку разными путями, но теперь вам должно быть ясно, почему мисс Дункан нуждается в некоторой помощи. Вы ничем не хотите со мной поделиться?

– Мне нечего сказать, – заявил Фрай. – Все это тайна, покрытая мраком.

– Мы постараемся рассеять мрак, – улыбнулся Фокс. – Вы, конечно, уже сообщали в полиции, где находились вчера с пяти сорока пяти до восьми пятнадцати?

– Сообщал.

– А мне не хотите рассказать?

– Нет, потому что мне вообще не хочется об этом говорить, но так и быть, расскажу. Я вышел отсюда в начале шестого и отправился в магазин на углу Двадцать третьей улицы и Шестой авеню, чтобы взглянуть на радиоприемник, рекламу которого недавно видел. Я слушал его целый час, и он мне не понравился. Затем я сел на паром на Двадцать третьей улице и переправился через реку – я живу в Джерси. Дома я оказался без четверти восемь. Ужинал в одиночестве, так как моя жена – она инвалид – уже поужинала. В десять часов я лег в постель и проспал около двух часов, когда позвонили вы…

– Простите, что разбудил вас, мистер Фрай. Приношу свои извинения. А мне казалось, что подземка быстрее парома.

– Полиция с вами солидарна, – проворчал Фрай. – Но меня не волнует ни ваше мнение, ни мнение полиции. Я пользуюсь паромом уже сорок пять лет, и меня он вполне устраивает.