На светофоре загорелся зеленый, и, проехав по Сивью-авеню еще два квартала, я свернул к «Таверне Нептуна». Там я без труда нашел Эла Барни, сидевшего на своем обычном месте с банкой пива в руке. Я остановил машину рядом с ним. Когда он увидел меня, его жирное лицо просияло.

– Я тороплюсь, Эл, – сказал я, выйдя из машины и опустив двадцатидолларовую купюру в его замусоленный карман. – Высокий, худой парень, длинные черные волосы до плеч, на голове черная соломенная шляпа, громадные солнечные очки. Кто это?

Барни вздрогнул:

– Дрянь. Держитесь от него подальше, мистер Уоллес. Это Сол Хармас. Он шкипер на яхте Валински.

– Где его можно разыскать?

Барни испуганно посмотрел по сторонам.

– Из-за вас, мистер Уоллес, мне когда-нибудь придет конец, – прошептал он. – Его бунгало последнее по Сивью-авеню. Если его нет на яхте, значит, он там.

– Спасибо, Эл, – поблагодарил я и сел в машину.

Я поехал в сторону Сивью-авеню. Мне опять пришлось долго простоять на перекрестке. Легковые машины потоком тянулись в сторону побережья. В машинах сидели девчонки в бикини, парни в плавках, а все приемники дружно передавали поп-музыку.

Добравшись до конца Сивью-авеню, я притормозил и посмотрел на самое дальнее бунгало, стоявшее на песчаном откосе, недалеко от пляжа. Оно было больше похоже на ранчо: наверное, пять спален и большая гостиная. Все было обнесено высоким забором с колючей проволокой, а у входа, жуя резинку, стояли два здоровенных парня в белых тропических костюмах с пистолетами у пояса. Я заехал на парковку и подождал, пока парни и девицы с визгом пробегут к морю. Когда наконец стало тихо, я медленно поехал мимо жилища Сола Хармаса. К тому времени у ворот появился третий человек в таком же костюме. Он прислонился к дереву, держа на поводке полицейскую собаку.

Я решил вернуться, совершенно уверенный в том, что именно здесь, за усиленно охраняемыми стенами, окопался Хьюла Мински. Чтобы до него добраться, нужно было дождаться, когда он покинет это логово.

Остановившись у телефонной будки, я позвонил в отель «Спэниш Бэй» и попросил соединить меня с мисс Сандрой Уиллис.

– Минуту, сэр, – сказала телефонистка.

Раздался щелчок, и послышался голос Сандры:

– Слушаю вас. Кто это?

– Вам удобно говорить? – спросил я.

– Говорите быстрее. Он на балконе.

– Вы сможете сегодня встретиться со мной?

– В шесть часов. «Три краба», – прошептала она в трубку. Затем голос ее стал жестче: – Извините, вы не туда попали. – И она повесила трубку.

Я понял, что Валински вошел в комнату.

Вернувшись в машину и несколько минут поразмыслив, я направился в полицейское управление.

Том Лепски был на месте и читал какую-то телеграмму. Два других детектива, сидя за своими столами, строчили рапорты.

– Привет, Том, – сказал я и улыбнулся. Затем, придвинув стул, сел рядом с ним. – Занят?

Он строго посмотрел на меня:

– Где ты был прошлой ночью, около полуночи?

– Если тебе обязательно нужно это знать, то я был с одной очаровательной киской.

– С кем? Как ее зовут?

– Послушай, Том, – проговорил я. – Ты знаешь, что не имеешь права задавать мне такие вопросы? Зачем тебе нужно знать, где я был?

– А вот послушай! – Он схватил телеграмму. – Полиция Майами сообщает, что в районе порта выловлено тело Хенка Смедли. Он убит выстрелом в голову.

Волна удовлетворения захлестнула меня: один готов. Остались еще двое: Анджела и Мински.

Я сделал удивленное лицо:

– Интересно, кто бы это мог сделать?

– Любой, кроме тебя, да?

– Это уж точно. Потеря, конечно, небольшая. Я зашел за информацией, Том. Как идет расследование по делу с кислотой?

Он посмотрел в сторону.

– К сожалению, мы в тупике, Дирк. Ты знаешь столько же, сколько и мы.

– Тебе что-нибудь известно о Соле Хармасе?

– Ты имеешь в виду шкипера яхты Джо Валински?

– Именно его.

– На него у нас ничего нет. А почему он тебя интересует?

– Том, я не собираюсь оставить это дело. Сюзи была моей невестой. Я собираю материал и, когда у меня будет что-то конкретное, приду к тебе.

Он кивнул:

– Дай нам какие-нибудь доказательства, и мы сразу начнем действовать.

– Так что насчет Хармаса?

– Он в порядке. Имеет охрану. На него у нас нет никаких зацепок.

– Еще вопрос. Что тебе известно о Хьюле Мински?

Лепски озабоченно посмотрел на меня:

– А этот сукин сын тебе к чему?

– Я уверен, что это он плеснул кислоту. Описание внешности к нему подходит. Кстати, Смедли пользовался его квартирой. Они оба виновны в гибели Сюзи.

– Доказательства, – потребовал Лепски, наклоняясь вперед.

– Пока нет, но будут, и тогда ты их получишь.

Он покачал головой:

– Послушай, Дирк. Ты не представляешь, какой опасности подвергаешь себя, копая под Мински. Я понимаю твои чувства. Наверное, ты прав, что кислота – это дело рук Мински. Это его стиль. Но он хитер. Ты все равно ничего не сможешь доказать. Почему бы тебе не забыть об этом? Смедли уже нет в живых. Вы более или менее в расчете. Брось это, ради Бога.

– Ты ведь знаешь, что сотни жителей города подвергаются шантажу. Может быть, ты не знаешь, что мафии выплачивается полтора миллиона долларов каждый месяц.

– Мы знаем про шантаж. Но чтобы такая сумма? Откуда тебе это известно?

– У меня есть свои информаторы, Том. Мне они скажут то, чего не скажут тебе. Так вот, послушай. Первого числа каждого месяца жертвы шантажа раскошеливаются. Большие тузы передавали деньги в клубе Смедли. Мелкая рыбешка отправляется на яхту Валински в три часа утра. Там их пункт сбора. В это время все спят и на побережье никого нет, кроме двух портовых полицейских, но мафия им платит за молчание. Избавьтесь от этих двоих, замените их на добросовестных копов, которые бы следили за людьми, старающимися проникнуть на яхту Валински. Это может оказаться стоящим делом, Том.

– Но ведь клуба Смедли больше не существует?

– Ну и что? Найдут другое место. Я сообщу тебе, где это будет.

Лепски снял шляпу, провел пальцами по волосам, затем надел ее снова.

– Я поговорю об этом с шефом.

– На это я и рассчитываю, Том. Нужно что-то делать. Следующее первое число – ровно через неделю. – Я отодвинул стул и встал.

Лепски бросил на меня быстрый взгляд.

– А Мински все-таки оставь в покое. Это слишком большой кусок для тебя одного. Даже нам он пока не по зубам. – Понизив голос, Том продолжал: – В этом городе немало тузов, которые скорее готовы платить мафии, чем быть разоблаченными в своих грязных делишках. Запомни это, Дирк.

– Ты думаешь, я этого не знаю?! Скажи мне, Том, ну а вы делаете что-нибудь, чтобы покончить с этим рэкетом?

– У них очень хорошо отлаженный механизм, и расколоть их нелегко. Мы, конечно, знаем, чем занимается Валински, но это ничего нам не дает. Нужно, чтобы три или четыре жертвы шантажа пожаловались нам. Тогда, и только тогда мы могли бы начать действовать. Допустим, нам повезет, и мы найдем несколько человек, которые признаются, что их шантажируют. Никто, конечно, этого не сделает; а если бы и сделали? Их всех выловят в порту, как Смедли, еще до того, как мы передадим дело в суд.

– И поэтому вы ничего не предпринимаете?

– В общем, да, именно ничего.

– Ну замените хотя бы портовых копов. Попробуйте разрушить это осиное гнездо.

– Я поговорю с шефом…

– Ну, пока, Том, – сказал я и направился к выходу.


…У меня было время заехать домой. Билла там не было. Я понял, что он занят наблюдением за Анджелой Торнсен. Дело это, возможно, и скучное, не должно было быть слишком трудным. Так что я не испытывал угрызений совести, когда сделал то, чего не делал уже, кажется, много лет, – задрал ноги кверху, закрыл глаза и сидел, не думая ни о чем, разве что мысленно считал черных овец, прыгающих через высокий забор. Немного передохнув, я принял душ, переоделся и поехал в «Три краба», куда я вошел за три минуты до 18.00.

Метрдотель Уолли приветствовал меня, блеснув зубами.

– Мисс Уиллис уже ждет вас, мистер Уоллес, – сказал он. – Вы ведь знаете, как пройти наверх?

В этот сравнительно ранний час официанты сновали по ресторану, накрывая столы и готовясь к вечернему наплыву публики.

Поднявшись по лестнице, я постучал в дверь и, открыв ее, увидел Сандру, сидящую за столом. В ее тонких пальцах была сигарета.

– Привет, Дирк! – воскликнула она. – Сегодня у нас мало времени. Его не будет только до семи.

Сев напротив нее, я снова почувствовал то тревожное состояние, которое уже испытывал в ее присутствии. Выглядела она сногсшибательно в своем небесно-голубом платье. Зеленые глаза смотрели оценивающе и пытливо.

– Я видел Мински и думаю, что знаю, где он окопался.

Реакция ее была бурной: ноздри раздулись, дыхание участилось, зеленые глаза блеснули.

– Вы его видели? Каким образом?

Я коротко рассказал ей о разговоре с дворником, о том, как увидел Долли, выходившую из дома вместе с коренастым, широкоплечим мужчиной в спортивной кепке, как я последовал за ними в итальянский ресторан, а затем, когда Долли ушла, человек, с которым она приехала и который наверняка был Мински, вышел из ресторана с другим черноволосым мужчиной. Я сообщил ей, что его зовут Сол Хармас, что оба они поехали по Сивью-авеню, где я их и потерял.

– Так, так! – воскликнула она. – Так вот он где! На ранчо. Это местечко я знаю. Оно было выстроено по предложению моего отца. Оно абсолютно неприступно. Добраться до Мински, пока он там, не удастся – никаких шансов.

– Ну что же, будем ждать. Когда-нибудь он же выйдет, и тогда будем действовать.

– Конечно, выйдет. Уж во всяком случае в последний день месяца, тогда-то мы до него и доберемся. – Такой дьявольской улыбки я никогда еще не видел на женском лице.

– Вы его не видели, а я видел. Когда он появится, что вы предлагаете с ним сделать?