– Что он должен еще все это доказать. Не думаю, что он сделает это, но кто знает. Если ему это удастся, ты, Ева, тоже пойдешь на электрический стул.

– Ты запугиваешь меня. Я тебе не верю!

– А тебя никто и не принуждает верить. Но если Леггит взорвет наше алиби, ты очень скоро узнаешь, что такое тюремная камера. А уж там с тобой церемониться не будут.

– Он не сможет ничего доказать!

– Я на это тоже рассчитываю. Ты уже сообщила Ларри хорошие новости? Ведь ты была у него целый день.

– Тебя это не касается! Я иду собираться.

– Ты его по-прежнему любишь, не так ли? И собираешься жить с ним здесь. А ты призналась ему, Ева, в том, что ты замешана в убийстве?

– Оставь меня в покое! – закричала она, отступая назад.

– Ты, дорогая, до сих пор не поняла, что мне от тебя нужно? Я объясню. Представь, что я никак не решусь, есть ли мне смысл убивать тебя. Мне очень хочется это сделать. Схватить пальцами твою тонкую шейку и выдавить последние крохи лживого дыхания из твоего тела.

– Ты не отдаешь себе отчета в том, что ты несешь!

– Не думаю, что убить тебя будет легко и просто, но и отпускать тебя вот так запросто тоже не собираюсь. Если бы не ты, мне никогда бы не пришла в голову мысль уничтожить Вестал. Ты все подстроила, ловко сыграв на том, что я желал тебя, как никогда не желал ни одну женщину. Я мечтал жениться на тебе, и ты мне обещала это. Но ты просто водила меня за нос. Так что не воображай, что тебе это сойдет с рук.

В продолжение всего разговора я медленно приближался к Еве, но она вдруг поднырнула под мою руку и побежала по ступенькам. Я бросился за ней.

Ева вбежала в кабинет Вестал.

И когда я очутился там, между нами стоял только стол. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

– Не подходи ко мне! – выдохнула она. – Ты что, с ума сошел!

Я криво улыбнулся.

– Я собираюсь преподать тебе урок, что врать нехорошо. Для начала я тебя немного побью. Но так, что мясо слезет с костей.

Я двинулся было к ней, но женщина, рывком выдвинув ящик стола, выхватила револьвер и наставила его на меня. Я остановился, словно упершись в стену.

– Ну давай, побей меня! – смело предложила Ева, и я увидел, как палец ее лег на спусковой курок. Тупое дуло револьвера тридцать восьмого калибра было нацелено в мою грудь.

Сторожа каждое движение друг друга, мы впились один другому в глаза. Меня потрясло выражение злобы и ненависти в глазах Евы.

– Теперь ты не такой храбрый, не так ли? – ехидно спросила она. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не вернулась бы сюда, если бы не позаботилась о самозащите. Сделай только шаг – и я вышибу из тебя мозги!

Я не думал рисковать и отступил назад: револьвер – это уже серьезно, а в руках коварной женщины, от взгляда которой у меня прошел по спине холод, – серьезно вдвойне.

– Да, Чэд, я обманывала тебя. Можешь считать, и вполне обоснованно, что я все время водила тебя за нос. И ничего ты за это мне сделать не сможешь. Я знала, сколько денег Вестал собирается мне оставить, и очень тонко играла на ее жалости. Она просто не могла не чувствовать сострадания к тому, кто был так же уродлив и непригляден, как она сама. С твоим появлением я сразу поняла, какой мне выпал шанс. Зачем же годами ждать ее смерти, если ты готов был сразу прикончить свою жену. – Ева подалась вперед. – Выйти за тебя замуж? Я ненавижу тебя! Я ненавидела тебя каждый раз, когда с омерзением отдавалась тебе. Иногда я даже думала, стоят ли все эти деньги тех мук, которые я терпела, делая вид, что люблю тебя. Что ж, теперь я получила все, к чему стремилась, и сполна расплатилась за свои мучения. Тебе эти деньги никогда не достанутся, так как я буду принадлежать другому. А теперь убирайся! И никогда не попадайся мне на глаза. Скажешь мистеру Хоу, где ты нашел себе пристанище, чтобы он мог перевести на твой счет причитающиеся тебе деньги. Я также не хочу ни видеть, ни прикасаться ни к одной вещи, которая была твоей. А теперь – пошел вон отсюда!

– Ты поплатишься за это, Ева, – пригрозил я вполне серьезно. – Берегись! При первой же возможности я нанесу ответный удар. Ты сама накликала это на себя, и так будет.

– Вон!

Я пересек холл, направляясь к парадной двери. Вынув ключ из кармана, я отпер ее, затем быстро оглянулся.

Она стояла в дверях кабинета, и дуло револьвера смотрело мне в спину.

– Спокойной ночи, Ева. Если можно пожелать такое здесь. Призрак Вестал составит тебе компанию. – С этими словами я вышел в темноту ночи.



Приближалась полночь – и бар Джека был набит битком. Расталкивая посетителей, я пробился к стойке и заказал четвертую по счету порцию виски.

Идти мне было некуда, да и делать тоже было нечего. Оставалось только напиться вдрызг.

– Привет, Чэд, дорогой…

Я обернулся и увидел улыбающуюся Глорию.

Какое-то мгновение я недоуменно пялился на нее. Последний раз я видел ее шестнадцать месяцев назад, когда мы провели с ней ту памятную мне ночь накануне моей женитьбы на Вестал, а потом Ева целиком завладела всеми моими мыслями, вытеснив из них Глорию. Я совершенно забыл о ней.

– Ты, Глория…

Продолжая улыбаться, она взяла меня за руку – и я почувствовал твердое дружеское пожатие.

– Разве ты не рад вновь меня видеть?

– И еще спрашиваешь. Что ты здесь делаешь?

– Сама хотела бы знать. – Она надула губки. – Надеялась, что меня встретит симпатичный мальчик, но он что-то не появился.

– Теперь тебе беспокоиться не о чем. Такой мальчик у тебя уже есть. Давай уйдем отсюда и поговорим.

Она согласно кивнула.

Я протолкался к выходу, увлекая Глорию за собой.

– Моя машина здесь. Куда поедем?

– Ко мне. На бульвар Рузвельта. – Она забралась в машину и удобно устроилась на сиденье возле меня. – Чэд, дорогой, неужели ты забыл меня?

Я улыбнулся ей, выруливая со стоянки.

– Ни в коем случае. Правда, со времени нашего последнего свидания жизнь моя пошла кувырком. И мне как-то было не до тебя. Но вот сейчас, когда мы встретились, я понимаю, насколько мне тебя не хватало. Чем ты занималась все эти месяцы?

– Была во Флориде. Когда ты находился в Венеции, мной заинтересовался весьма респектабельный пожилой джентльмен. – Глория захихикала. – Его жена накрыла нас на прошлой неделе. Жены вообще – сущие фурии, не правда ли, Чэд?

– В чем-то ты права. – Я повернул на бульвар Рузвельта. – Где остановиться?

– Немного дальше, вон у того здания.

Я притормозил рядом с многоквартирным домом.

– Могу я остановить здесь машину? Надеюсь, я проведу у тебя ночь?

– Тебя, кстати, никто не приглашал. Но, думаю, это не остановит такого парня, как ты. Въезжай во двор. Моя квартира на последнем этаже, дорогой, и поторопись.

Я поставил машину на пустую площадку за домом и на лифте поднялся на последний этаж.

Квартирка Глории состояла из небольшой спальни и просторной гостиной. Все достаточно комфортабельно, но ничего сверхъестественного.

Моя давнишняя подружка уже ждала меня. Даже успела переодеться, представ передо мной в лимонно-желтом шелковом халатике. Она была настолько хороша, что я искренне удивился, как это я мог ее забыть.

– Входи и закрывай дверь, Чэд. Как я рада тебя видеть вновь!

– Считай, что нас двое в этой радости. – Закрыв дверь, я подошел и обнял радушную хозяйку. – Ах, сколько воды утекло со времени нашей последней встречи, Глория!

– Да, слишком много. Что случилось, Чэд? Было гораздо хуже, чем ты предполагал?

– Достаточно плохо. Ты знаешь, что она умерла?

– Прочитала в газетах. – Женщина, прижимаясь ко мне всем телом, откинула назад голову, чтобы заглянуть в мои глаза. – Надеюсь, у тебя имеются сейчас деньги?

– Не так чтобы очень. Она много раздала.

– И сколько?

– Почти все. Но давай оставим эту тему. Есть другой разговор.



Это случилось за завтраком, на скорую руку приготовленным мне Глорией.

Я как раз размышлял над тем, что безжалостный дневной свет сразу обнаруживает все дефекты женщины, незаметные вечером. Я решил, что моя подружка стареет. В этом, конечно же, была виновата ее беспорядочная, полная риска жизнь, изматывающая душу и тело. Пьянство, бессонные ночи, слишком горячие и обильные ласки в постели – все это оставило свои следы на лице Глории.

– Чэд, дорогой, а не влюбился ли ты в кого-нибудь? – вдруг спросила она.

Избегая ее взгляда, я сосредоточил все внимание на яйце всмятку, с которым расправлялся в этот момент.

– Не будь таким инквизитором, Глория.

– Я просто подумала, что ты, быть может, хочешь поделиться тем, что тебя беспокоит сейчас. Ты же знаешь, что не безразличен мне, но я на тебя не претендую, так как давно потеряла надежду, что ты сделаешь меня порядочной женщиной. Если хочешь, расскажи мне о той, что причинила тебе боль.

Отодвинув тарелку, я развернул кресло так, чтобы сидеть спиной к окну.

– Она была секретарем Вестал. Мы просто сгорали от страсти друг к другу – и стали любовниками. Но теперь это в прошлом, – сказал я, стараясь говорить совершенно равнодушным тоном.

– Бедный Чэд!

– Это ты о чем? – недоуменно спросил я, давая понять Глории, что ее жалость мне не совсем понятна.

Она улыбнулась и потрепала меня по руке.

– С тобой еще не случалось этого, не так ли? Ведь ты всегда первым бросал женщин. Это больно, когда тебя оставляют, Чэд?

Я криво улыбнулся.

– Да. Но откуда ты это знаешь, Глория?

– Испытала на собственной шкуре. Если раньше я бросала мужчин, то теперь бросают меня. Старею. Уже не так красива, как прежде.

– Чушь. Что это на тебя нашло сегодня утром?

– Ты напомнил мне, что и мой конец близок. – Она подошла к зеркалу, висевшему на стене. – Выгляжу ужасно. Не удивительно, что ты так пристально рассматриваешь меня, Чэд. Этой ночью ты был очень жесток.

– Давай оставим эту тему. Иди и допивай свой кофе.