Видя испуг своих врагов, он, по-звериному оскалившись, начал медленно наступать на них. Первым пришел в себя Кен. Он со стулом в руке бросился на Такса. Но тот перехватил руку, вырвал стул и отшвырнул в сторону. Выругавшись, гигант ринулся на безоружную жертву. Кен встретил его прямым ударом в лицо, опередив на этот раз Такса. И направленный в него нож задел только рукав пиджака. Не дав опомниться бандиту, Кен уцепился ему в руку и стал сжимать изо всех сил, чтоб заставить выпустить нож. Двое мужчин сцепились в борьбе.

— Помогите же мне! — крикнул Кен.

Но тот, к кому относились слова, норовил пробиться к двери, чтоб спастись бегством. Такс в это время подсечкой повалил Холанда на пол, а свободной рукой захватил Джонни и прижал к стене. Падая, Кен не отпустил руки гиганта, а, улучив момент, рванул Такса на себя. Тот не устоял на ногах, навалился всей массой на Кена, но нож все-таки уронил. Задача спихнуть с себя огромную тушу была не из легких, но Холанд и на этот раз одолел своего врага, столкнув его с себя. Пока эти двое, уставшие от борьбы, поднимались, Дорман, словно стряхнув с себя оцепенение, не дал Таксу опомниться и стал наносить ему стулом удар за ударом по голове. Не успевший еще встать на ноги, Такс снова упал на колени, пытаясь от ударов укрыться руками.

Джонни, казалось, обрел мужество. Его бледное и осунувшееся лицо имело такое же выражение ненависти, как недавно у Такса. С остервенением бил пленник своего мучителя до тех пор, пока не сломался стул и пока Такс не упал на пол лицом вниз. Но и после этого Джонни не остановился. Он схватил Такса за волосы и стал ударять головой о пол. Такс сначала рычал, потом стонал, наконец — затих.

Кен, успевший немного оправиться, стал торопить Джонни: им нужно было уходить. Такс лежал без движения. Это давало шанс на благополучный побег с судна.

Джонни еще раз злобно ударил Такса ногой в голову, потом обшарил карманы и забрал автоматический пистолет.

— Пошли! — настаивал Кен, стоя в открытых дверях каюты.

Джонни наконец последовал за Кеном. Они поднялись на палубу.

* * *

На щитке приборов часы показывали 11.20, когда Адамс остановил машину возле дома № 25 на Лессингтон-авеню.

После отъезда из госпиталя он не произнес ни слова, сосредоточенно вертя баранку, и Ватсон, сидевший рядом, напрасно ждал объяснений.

Адамс вышел из машины, пригласив Ватсона последовать за ним. Они поднялись по лестнице к одной из квартир. На площадке, прежде чем позвонить, Адамс предупредил подчиненного:

— Один тип сделает заявление, и вы старательно запишете все.

— Понятно, — ответил Ватсон, не справившись даже, о ком идет речь.

Адамс нажал на кнопку звонка — после непродолжительного ожидания дверь осторожно открылась, и Свитинг, держащий у своего глаза салфетку, испуганно взглянул сначала на Адамса, а потом на Ватсона. Под взглядом Адамса он съежился и отступил назад.

Оба полицейских вошли в квартиру.

— Так вот где вы скрываетесь? Как идут ваши дела, Рафаил?

— Послушайте, лейтенант, — Свитинг старался придать своему голосу твердость, — я бросил старые привычки и веду честную жизнь. Но как мне нормально существовать, если флики не дают мне покоя!

— Мне бы очень хотелось знать, — проговорил мягко Адамс, усаживаясь на стул, — как твои дела с шантажом. По-прежнему процветают?

— Я не знаю, на что вы намекаете, — с беспокойством произнес Свитинг. — Вот уже много месяцев я этим не занимаюсь.

— Вот как? Тогда что это у тебя с глазом? Тебе не дали того, что ты хотел получить?

— Это несчастный случай, — смущенно ответил Свитинг. — Вы оставите меня в покое, лейтенант? Я хочу честно зарабатывать деньги.

— По-моему, для тебя это слишком трудно, — сказал Адамс, закуривая сигарету. — Может быть, ты предпочитаешь вернуться в тюрьму года на два?

— У вас против меня нет ничего, за что можно было бы привлечь к ответу.

— Я очень легко могу все устроить, Рафаил. Но я оставлю тебя в покое, если ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу. Мне нужны лишь сведения.

Свитинг опустился на стул, так как почувствовал себя сразу усталым и больным. Он с тоской посмотрел на кровать на другом конце комнаты, где, свернувшись клубочком, спал Лео, и вздохнул, подумав про себя: «Что за день!» А вслух поинтересовался:

— Что вы хотите узнать, лейтенант?

— То, что произошло вчера вечером. Ты сказал Доновану, что ничего не видел и ничего не слышал. Ты ему солгал. А мне ты выложишь правду.

— Вы — это совсем другое дело. Я всегда с вами готов говорить, а больше никого не признаю.

Адамс посмотрел на Ватсона и бросил ему свой блокнот.

— Пишите! — коротко приказал подчиненному и тут же обратился к свидетелю: — Начинай. Я уже в курсе дел, так что рассказывай все детально. С того момента, когда ты первый раз увидел Холанда на лестнице.

Свитинг побледнел.

— А! Так вы его задержали, лейтенант? — спросил он, ерзая на стуле. — Но не верьте тому, что наболтал вам этот трус! Я уверен, что он обвиняет меня в намерении его шантажировать.

— Он сказал мне, что дал тебе по глазу. — Адамс ухмыльнулся. — Но довольно о тебе, давай говори по делу.

И Свитинг повиновался.

Получасом позднее Адамс закурил свою четвертую сигарету, потянулся и зевнул, сотрясаясь всем телом.

— Это кажется мне убедительным. Ты уверен, что не видел того типа, который покинул квартиру Карсон до ухода Холанда?

— Я его не видел, — жалобно ответил Свитинг, сожалея, что даром отдает то, что имело такую большую цену.

— Прекрасно. А теперь подпиши, Рафаил, каждую страницу, — приказал Адамс. — И вы, Ватсон, тоже.

Когда оба мужчины покончили с подписями, лейтенант забрал блокнот себе.

— Вы можете идти домой, — разрешил он Ватсону, — и ни одной душе не говорите об этом.

Когда Ватсон удалился, Адамс закурил пятую сигарету и, удобнее устроившись в кресле, задумчиво посмотрел на Свитинга.

— А ты, Рафаил, что думаешь об этом?

— Ничего, лейтенант, — уклончиво ушел от ответа Свитинг, прикладывая примочку к глазу.

— Послушай… — протянул Адамс, делая вид, что его осенило. — А что, если это Джонни Дорман ухлопал курочку? Что ты на это скажешь?

Свитинг казался удивленным.

— Джонни? Убить? Он не убил бы Фей. Он окончательно порвал с ней. В последний раз, когда я с ним играл на бильярде, он клялся мне, что она его нисколечко больше не интересует.

— Я тоже не верю, что это он, так как Холанд заметил Дормана только при выходе из «Голубой розы». И ведь он не знал адреса Фей и не мог попасть к ней в квартиру раньше их.

Свитинг удовлетворенно кивнул.

— Действительно, вы, вероятно, правы.

— А если это не Холанд и не Джонни, тогда — кто же?

Свитинг прищурился.

— Вы меня спрашиваете об этом, лейтенант?

— Тебя, Рафаил. Ты прожил всю свою жизнь, извлекая пользу из чужих тайн и занимаясь делами других. Не вздумай мне говорить, что ты не совал нос в дела Карсон.

Свитинг заколебался.

— Я очень хотел бы вам быть полезным, лейтенант, но я мало что знаю. Правда, если бы я был на вашем месте, то пошел бы поговорить с Морисом Вердом.

— Кто это?

— Бывший партнер Фей, она с ним танцевала, пока они не поссорились.

— Что было тому причиной?

— Фей и Хильда жили вместе. Верд влюбился в Хильду. Он бросил свой номер с танцами и уехал с Хильдой в Лос-Анджелес. Девушка вернулась оттуда одна, месяцев через шесть. Морис прибыл несколько дней назад и уже приходил к Фей. Я слышал, как Верд говорил ей: «Я задушу тебя!»

Адамс снял шляпу и провел рукой по своей густой белой шевелюре.

— Ты уверен, что Хильда уехала тогда именно с Вердом?

Свитинг кивнул.

— Джонни сказал мне. Это ему тогда очень не понравилось. Этот Верд — очень гнусный тип, особенно в обращении с женщинами.

Адамс потер щеку. Его вполне устраивала версия с Дорманом, но раз всплыло второе лицо, нужно было заняться и им.

— Где живет Верд?

— Обычно он болтается возле Вашингтон-отеля. Может быть, там он и…

— Хорошо. Держи рот закрытым. И не удаляйся отсюда, так как можешь еще мне понадобиться как свидетель. Если сделаешь, как я сказал, избавишься от неприятностей.

Как только Адамс ушел, Свитинг погрузился в размышления. К завтрашнему утру надо было раздобыть денег. Решено: он пойдет к Хильде Дорман и принесет ей дорогую весть, что ее бывший любовник, Морис Верд, вернулся. Интересно будет посмотреть заодно, как она отреагирует на то, что Адамс считает ее брата убийцей Фей Карсон. Рафаил не сомневался, что у Хильды имеются немалые средства и что она, как все певицы казино, поздно возвращается домой, так что ее можно еще застать, если поторопиться. Свитинг начал с того, что раскрыл справочник.

«Мэддокс-Курт, 45, — пробормотал он. — Это же в пяти минутах отсюда».

Нахлобучив шляпу на самые глаза, Свитинг взял под мышку Лео и вышел на улицу.

У Вашингтон-отеля была плохая репутация. Зажатый между баром и игорным залом, он выходил фасадом на реку. Подвал был отведен курильщикам опиума и весьма удачно закамуфлирован. На верхнем этаже разношерстная публика занимала прекрасно оборудованные комнаты. Большинство клиентов составляли уголовники, ведущие вольный образ жизни и ждущие новых для себя дел. Здание принадлежало О'Брайену. И полиция, по распоряжению капитана Монтелли, обходила это здание и старалась не затрагивать его обитателей.

Владелец отеля, Сеч Кутлер, коренастый, могучего телосложения человек, был достаточно удивлен, увидев входящего к нему в кабинет полисмена, поэтому смотрел на нежданного посетителя несколько настороженно.