Девушка помедлила, словно не решаясь на какой-то определенный ответ, и произнесла:

— В последний раз, когда я ее видела, она стояла вблизи Норд-Сайда.

— Это мне ни о чем не говорит. Я не знаю реки. Это далеко отсюда?

— В восьми милях. Норд-Сайд — небольшой маяк, который виден и с реки, и с берега.

Кен удовлетворенно кивнул и улыбнулся девушке.

— Спасибо.

— Даю слово, вы спешите, чтобы вам набили морду. Такс — отвратительный тип, — заметила молодая особа, — с ним лучше не встречаться.

— А я дорого заплатил бы, чтоб встреча произошла побыстрее. И чтоб ее ускорить, мне позарез нужна лодка.

— И вы хотите, чтобы я украла ее для вас?

— Это я сделал бы и сам, если бы знал, где хоть одну отыскать.

— Такс в курсе, что вы собираетесь к нему?

Кен отрицательно покачал головой.

— Если вы не боитесь Такса, значит, вы опасаетесь чего-то еще более страшного. Фликов?

— Что-то вроде этого.

— Вы найдете лодку у моря. Постарайтесь вернуть к пяти часам, так как владелец в то время отправляется на ней на рыбалку.

— Спасибо.

— Будьте осторожны, мой красавец. Такс не любит нежданных визитеров. Он сердитый.

— Я обязательно воспользуюсь вашим предупреждением, — пообещал Кен и, выйдя из помещения, направился прямо к молу, где вскоре обнаружил лодку. Удочки, наживка, непромокаемый плащ и весла лежали на дне ее.

Кен вскочил в лодку, отвязал ее и стал грести в направлении дальнего света, на который ему следовало ориентироваться. Когда он изрядно устал и показалось, что прошло достаточно много времени, гребец увидел контуры судна. Решив, что цель не так уж далека, бросил весла, чтобы немного отдохнуть. И почти тут же вынужден был схватиться за них и налечь: от далеко видневшегося берега отделился катер. Он двигался по направлению к лодке. Опасаясь, что это полицейская моторка, Холанд греб изо всех сил, чтоб успеть укрыться в тени стоящей яхты. Вскоре стало ясно, что и катер устремляется туда же. Он прошел в такой близости, что лодка просто чудом не опрокинулась на высоко поднятой волне. К счастью, с катера не заметили одинокого суденышка. Когда моторка замерла в непосредственной близости от яхты, Кен тоже направил лодку к «Вилле Пойнт».

Минут через десять расстояние между ними сократилось метров до тридцати. Но это было еще достаточно далеко, чтоб что-то видеть и слышать из того, что происходит на судне. Тогда Кен принял решение подплыть к яхте вплотную. И ему сразу повезло: он услышал приглушенные голоса. Двигаясь навстречу звуку, гребец подплыл к освещенному иллюминатору, сквозь который и доносились звуки чьей-то речи. Кен совершенно отчетливо услышал:

— Нам пора объясниться, Джонни. Вы в слишком плохом положении, чтобы диктовать мне свои условия. Если вы не согласитесь на мои предложения, то останетесь здесь до тех пор, пока не перемените свое решение.

Кен убрал весла, опасаясь, как бы они не стукнулись о борт, и схватился за железную скобу, торчавшую внизу иллюминатора, и бросил быстрый взгляд внутрь каюты.

Красивый молодой блондин, которого он заметил накануне возле «Голубой розы», лежал в койке. Крупный темноволосый мужчина, в безукоризненном костюме, курил сигарету, прислонившись к двери.

Кен быстро отпрянул назад и, держа свою лодку неподвижной, стал прислушиваться к их разговору.

* * *

Солли поймал конец каната, брошенного О'Брайеном, и поддерживал катер до тех пор, пока патрон взбирался на палубу.

— Такс тут? — спросил О'Брайен.

— Да, сэр.

Солли казался удивленным, увидев хозяина одного. Такс, которого разбудил шум мотора, появился на палубе, застегиваясь на ходу. Он провел О'Брайена в свою каюту и там, удерживая зевоту, сел на койку, вопросительно уставясь на шефа.

— Ты занялся Луи?

— Да, — недовольным голосом ответил Такс. — Правда, Вайти ударил его немножко сильнее, чем рассчитывал.

О'Брайен внимательно смотрел на своего подручного.

— Что это значит?

— Я сомневаюсь, чтобы в настоящее время Луи чувствовал себя хорошо, — осторожно ответил Такс. — У него череп оказался немного толще яичной скорлупы.

— Он умер?

— Это весьма возможно. Он немало потерял мозгов…

О'Брайен потер в раздумье щеку, что-то прикидывая и соображая.

— Что ж, события нас опередили, — сказал он, беря сигарету. — Может быть, и лучше, если он сдохнет.

Такс облегченно вздохнул.

— Во всяком случае, меня бы не удивило, если бы Луи не пришел в себя.

— Он не должен заговорить.

— Никакой опасности. Он был слишком плох, когда мы его оставили лежащим на земле без признаков жизни.

Гость зажег сигарету и пустил дым в потолок. После спокойной жизни в течение четырех лет ему снова попытались нанести удар. Упредить его не было возможности, но О'Брайен при любых условиях хотел остаться хозяином положения: устранить любого, кто мешал и вставал на его пути.

— Я решил уничтожить Джонни, — заявил хозяин, понизив голос.

Такс был удивлен, но не показал виду.

— К вашим услугам, начальник.

— Труп должен исчезнуть без следа.

— Я могу устроить это, — с готовностью согласился Такс. — У меня на борту есть бочка, которая вполне подойдет для такого дела. Цемента тоже немало. Бедолагу не найдут.

— Не задерживайся с этим делом, Такс. Я еще поговорю с Джонни, а после скажу тебе, когда нужно будет действовать.

— Этой ночью? — спросил Такс, подумав, что он опять не выспится.

— Да, этой ночью. Начинай немедленно готовить бочку.

— Я скажу Солли…

— Делай все сам, — сухо приказал О'Брайен. — Солли не вводи в курс дела. Я увезу малого с собой.

Такс скривился.

— С бочкой справиться не так уж легко… Мне нужно, чтобы Солли помог. Я не могу все делать один.

О'Брайен, глядя на дымящийся кончик сигареты, произнес с нажимом:

— Как хочешь, но если ты возьмешь в дело Солли, то и его придется уничтожить таким же образом.

Такс очень дорожил своим помощником, который был силен, как бык, и стремителен, как гремучая змея.

— Он закроет свою пасть, не волнуйся, шеф.

— Если ты не хочешь выполнять мои распоряжения, то так и скажи, Такс.

Голос был угрожающий, и Такс не стал спорить. Он посмотрел на хозяина и пожал плечами.

— Хорошо, я справлюсь сам.

— Покажи, как всегда, хорошую работу.

— Можете рассчитывать на меня.

О'Брайен встал и вышел в коридор. Дойдя до каюты Джонни, он повернул ключ, торчащий в замке, и вошел.

Дорман дремал. Услышав шум, он открыл глаза и молча посмотрел на вошедшего.

«Этот подонок давно уже должен быть наказан», — подумал О'Брайен.

Джонни, продолжая мрачно и спокойно взирать на своего возможного родственника, первым процедил сквозь зубы:

— Что вам опять понадобилось?

— Я хочу устроить вашу судьбу, — начал О'Брайен, — и здесь многое зависит от вашего благоразумия. В создавшемся положении, — продолжал покровитель, — не вам диктовать кому-то свои условия. Но если вы не примете моих, то останетесь здесь, пока не перемените свое решение.

— Послушаем, что вы для меня придумали, — согласился Джонни, потирая опухшее от сна лицо.

— Вы уедете сегодня же ночью. Отправитесь на аэродром, чтобы улететь в Нью-Йорк. А там один из моих агентов посадит вас на самолет, летящий в Париж. Во Франции мой человек даст вам прибежище, и вы останетесь там до тех пор, пока я не разрешу вам вернуться.

— А в это время вы женитесь на Хильде, — со смехом проговорил Джонни. — Так вы верите, что она пойдет за вас замуж без моего разрешения?

— Вы напишете ей, что направились в Париж и что не рассчитываете на скорое возвращение. Она знает, что у вас неприятности, и не удивится.

Джонни сделал гримасу.

— Если бы вы прибавили немного денег к моему бюджету, тогда, может быть…

— О, я не рассчитываю дешево отделаться от вас. Вы получите десять тысяч долларов в обмен на письмо к Хильде и на ваше обещание оставаться в Париже до моего особого распоряжения.

— Десять тысяч? — повторил Джонни, удивившись такой щедрости и одновременно рассудив, что можно выторговать сумму покрупнее. — Вы ведь в состоянии дать мне и больше. Пятьдесят тысяч, например.

— Получите двадцать пять тысяч. Это окончательная цифра.

— Я не тронусь с места, пока не буду иметь не меньше тридцати, — заявил Джонни, поднимаясь и усаживаясь на койке.

— Согласен, тридцать. Мой агент в Нью-Йорке даст вам половину, а вторую половину вы получите в Париже.

— Никаких трюков, Сиен. Если не будет денег, я сразу же вернусь.

— С полицией на хвосте. Вы забыли, что убили женщину прошлой ночью.

— Как я могу забыть. Но вас это тревожит в большей степени. Я хочу деньги, и сейчас же, и билет на самолет. Ясно?

— Мой агент займется этим, — осторожно проговорил О'Брайен.

Он открыл бумажник, достал из него триста долларов и подал их Джонни.

— Вот, возьми пока.

Джонни не заставил повторять его дважды. Спрыгнув с койки, он схватил банкноты и сунул их в карман.

— Вы, видимо, очень хотите получить мою сестру, — с иронической улыбкой констатировал Джонни. — Никакая женщина в мире не подвигла бы меня на подобные действия.

О'Брайен с трудом подавил ярость, которая бушевала в нем.

— В ящике есть почтовая бумага. Напишите Хильде, что отправляетесь в Париж и что не вернетесь раньше, чем позволят обстоятельства.

— О, надоели вы мне все. Вы и сами можете сказать ей это.