— Да, — ответил он. — Хильда, возвращайся в дом, позвони в полицию и попроси их прислать сыщиков и доктора поскорее. Скажи им, что это очень.серьезно.

Хильда убежала, Фелисити подошла к Доулишу:

— Что это, Пат?

— Убийство на пороге дома, — сказал он. Или, точнее, у калитки. Кроме того, у нас на руках девушка без сознания. Не говоря уже о легкораненом муже.

— Раненом?

— Просто царапина. Подожди, она приходит в себя.

Когда Фелисити подошла к ним, девушка вдруг глубоко вздохнула и застонала:

— Нет! Нет! Нет!

Фелисити наклонилась над ней.

— Уведи ее в дом, — сказал Доулиш. Он не беспокоился о девушке: Фелисити приглядит за ней.

Доулиш выпрямился и, оставив обеих женщин, пошел вверх по аллее к гаражу. Включив свет, он снял фонарь, висевший на гвозде, взял со скамейки кожаную садовую перчатку и поспешил обратно к убитому. Доулиш включил фонарь. Кровь пропитала рубашку и стекала на землю. Он увидел бледное лицо молодого человека. Затем обыскал все карманы, до которых смог добраться, не двигая тело, и нашел портсигар, зажигалку, перочинный нож, два ключа от американского замка и немного мелочи. Он снова положил вещи в карманы, потом осторожно повернул тело, чтобы добраться до бокового кармана брюк, вытащил связку ключей и небольшую записную книжку, сунул все это в свой карман и вернул тело в первоначальное положение.

Потом вытащил записную книжку и, сунув фонарь под мышку, перелистал ее. Книжка, размером около трех дюймов на два, была жесткой и выглядела совсем новой. В ней было несколько адресов, что-то вроде списка покупок и полдюжины телефонных номеров.

Он наклонился пониже, чтобы прочитать запись на последней странице: Доулиш, Форвейз. Он закрыл книжку и положил ее в нагрудный карман убитого.

В том, что он имел репутацию сыщика-любителя и был другом старшего инспектора Скотленд-Ярда, были свои преимущества. Местная полиция, может быть, и не испытывала благоговения перед Доулишем, но очень уважала его. Первым прибыл сержант, за которым вскоре появились инспектор и полицейский врач. Доулиш рассказал им все, что знал, кроме того, что он обыскивал карманы убитого и нашел там связку ключей, которая сейчас была надежно спрятана в его собственном кармане.

Тело сфотографировали со вспышкой и увезли в Хаслмир. Полицейские искали на земле улики: отпечатки обуви, какие-нибудь случайные вещи. Один из них остался стоять у калитки.

Девушка спала в комнате для гостей. Врач разрешил допросить ее. Она сказала, что назначила встречу с женихом в этом доме, но клялась, что не знает почему.

Имя ее жениха было Райан, Мик Райан. Ее звали Хелен Грейвз.

Доулиш устроился в кресле-качалке; руку ему уже перевязали, и она почти не болела.

Фелисити сидела рядом на низенькой скамеечке и с тревогой смотрела на него.

— Пат, ты можешь дурачить полицию, но только не меня. Ты ведь знал, что что-то должно было случиться. Ты знал этого парня, а возможно, и девушку. Ты был все время начеку и ждал, когда это произойдет. Ну вот, все так и случилось. Теперь ты не успокоишься, пока не найдешь, кто убил его. Если бы это было именно так, как ты рассказал полиции, я была бы рада.

— Женщине свойственно сомневаться, — тихо сказал Доулиш. — Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя.

— Я не верю этому.

— Хорошо, Фел, думай что хочешь. Пойдем-ка лучше спать.

Оба чувствовали какое-то напряжение. Это ощущение неприязни продолжалось некоторое время, даже когда Фелисити помогла Доулишу раздеться.

Доулиш с трудом задремал. Было еще темно, когда он проснулся, почувствовав, как рядом беспокойно ворочается Фелисити.

— Не спишь, Фел? — спросил он.

— Да. Пат, разве ты ничего не знал об этом?

— Абсолютно ничего!

Последовало молчание. Напряжение уменьшилось, хотя ни один из них не пошевелился и не произнес ни единого слова.

Она придвинулась поближе.

— Прости меня, Пат.

Позже, засыпая, он мог не торопясь подумать о многих вещах, и прежде всего о связке ключей, которая лежала сейчас в ящике тумбочки. Ему следовало бы отдать их полиции, но не лучше ли, если он придержит их у себя и сам попробует разобраться?

Когда он проснулся, птицы шумно приветствовали рассвет, но он уже давно привык к птичьему гомону, и это нисколько не беспокоило его. Он не слышал ничего, что могло бы разбудить его, и посмотрел на дверь.

Она тихо открывалась! Доулиш следил за ней из-под опущенных век.

Он лег так, чтобы иметь возможность быстро спрыгнуть с постели.

Вдруг он увидел на двери руку, тонкую белую руку.

Он лежал не шевелясь, когда в комнату заглянула девушка.

Ее темные волосы были взъерошены, взгляд тяжелый, как всегда после ска со снотворным. Она была одета.

Девушки тихо вошла в комнату, не сводя глаз с него и Фелисити, подошла к его одежде, которая висела на стуле у задней спинки кровати, и, бросая тревожные взгляды на спящих, начала что-то искать в карманах, но что?

Она не нашла того, что искала.

Если бы у нее были чуть-чуть поярче губы да получше косметика, она была бы даже привлекательной — больше чем хорошенькой, почти милой. Ока была среднего роста, платье хорошо сидело на ней, хотя и было немного тесновато. Она подошла к туалетному столику и открыла верхний ящик. Заглянув в него, девушка подошла к изголовью кровати и открыла ящик тумбочки: звякнули ключи. Он заметил, как у нее от страха перехватило дыхание.

Глава 3

Ключи и девушка

Девушка в последний раз испуганно оглянулась и закрыла за собой дверь. Доулиш вылез из постели и дотянулся до халата.

— Сколько времени? — сонно спросила Фелисити.

— Еще рано. Я ненадолго, — прошептал Доулиш.

Он вышел на лестничную площадку и, перегнувшись через перила, увидел темную голову девушки, которая спускалась по лестнице. Бесшумно и быстро он стал спускаться вниз, незамеченный, добрался до комнаты для гимнастики и, пока девушка возилась с засовами и цепочкой, проскользнул в нее. Открыв окно, он спрыгнул на клумбу и побежал к крыльцу. Около калитки виднелся шлем полицейского, больше никого поблизости не было.

Он был уже у крыльца, когда входная дверь открылась и появилась девушка. Она оставила дверь открытой и заметила его, подойдя к крыльцу. Тут она тихо вскрикнула и бросилась бежать.

Доулиш весело улыбнулся:

— Эй! Доброе утро! И какое прекрасное утро! Как вы себя чувствуете? — Он схватил ее за руку и почувствовал, как она дрожит. — Может быть, отдохнете?

Она была совсем молодая, не старше двадцати — двадцати пяти лет. У нее было волевое лицо, твердый подбородок и темно-карие глаза; она была невысокого роста — голова ее не доходила ему до плеча.

— Вы бы лучше выпили чаю, — сказал Доулиш.

Он положил руку ей на плечо, резко повернул ее — она не сопротивлялась — и повел в холл, а затем по коридору в кухню. Доулиш наполнил электрический чайник и включил его. Девушка стояла у двери, все еще испуганная, и прижимала руку к груди, как бы стараясь защитить ключи.

— Почему, почему они сделали это? — беспомощно спрашивала она.

— Полиция выяснит.

— Полиция! — выражение презрения на ее лице сделало его еще более жестким. — Если бы полиция что-нибудь могла, Мик не был бы…

Сочувственно наклонив голову, Доулиш сказал:

— Садитесь. Я принесу печенье.

И вышел в кладовую.

Это была не просто кладовая, а большая комната для хранения продуктов с еще одной дверью, которая открывалась в коридор, ведущий в кухню. Он взял с полки банку и, снимая крышку, уронил ее. Раздался звон. Затем он вышел в коридор и направился к задней двери. Он добрался до нее на секунду раньше девушки, и снова она столкнулась с его мощной фигурой.

На этот раз Доулиш резко заговорил:

— Так не пойдет. Даже если бы ты захотела провалиться сквозь землю, полиция помешала бы тебе. И даже если бы тебя отпустили, они все равно следили бы за тобой. Рано или поздно им захотелось бы узнать, почему ты убегаешь. Так почему ты убегаешь?

— Вы… вы не имеете права держать меня здесь.

— Полиция имеет. Их интересуют все подозрительные действия, когда речь идет об убийстве. Если ты убежишь сейчас, они могут подумать, что ты что-то знаешь об этом. Например, имя убийцы.

— Я не знаю!

— Но ты знаешь много такого, чего не сказала им. Может быть, у тебя есть основания скрывать что-то от них. Что это, Хелен?

— Ничего! Вы не имеете права держать меня здесь.

Бросившись в сторону и с силой толкнув его, она попыталась убежать, но ошиблась в выборе стороны. Это была его правая сторона. Он сгреб ее за талию здоровой правой рукой и приподнял.

— Отпустите меня!

Она билась в его объятиях, пытаясь ударить по лицу, но он крепко держал ее, потом сжал еще сильнее, так, что у нее перехватило дыхание, и она перестала сопротивляться.

— Попозже, — сказал Доулиш.

Воспользоваться левой рукой было не так просто, но ему это удалось, и, прежде чем она поняла, что происходит, он перевернул ее вверх ногами. Теперь ее ноги, обтянутые нейлоном, болтались перед его лицом. Он откинул голову назад. Она била кулаками по его ногам, ее волосы разметались по полу. Он осторожно встряхнул ее Два-три раза, и ключи со звоном упали на пол. Затем он поставил ее на ноги. Она вырвалась от него и прижалась к стене, щеки ее пылали. Блузка выбилась из-под юбки и задралась вверх. Доулиш протянул руку и поправил ее. И тут он услышал голос Фелисити:

— Очень мило. Может быть, лучше это сделаю я?

Девушка задыхалась от негодования, пока Фелисити приводила в порядок ее одежду и убирала волосы с лица. Ее карие глаза горели злобой и досадой.