— Мы тебя известим, — сказал Карелла. — Если он тот, кого мы ищем, и если он охотится за тобой, мы дадим тебе знать.

— Слушайте, сделайте милость. Дайте мне знать, даже если он за мной не охотится. Не хочу сидеть тут и трястись всякий раз, как слышу стук в дверь.

— Неужели боишься? Быть не может!

— Жутко боюсь, — призналась Марсия.

— Страх тебе поможет играть роль, — проговорил Карелла.

Детективы вышли.


Хотя административное здание министерства военно-морского флота находилось за городской чертой, в центре города, на Воршип-авеню, находился филиал министерства. Как только Карелла и Хоуз вернулись в участок, Хоуз полистал телефонный справочник и набрал нужный номер.

— Министерство военно-морского флота, — ответил голос на другом конце линии.

— Полиция, — представился Хоуз. — Пожалуйста, соедините меня с вашим начальством.

— Минутку. — После паузы на линии что-то щелкнуло.

— Лейтенант Дэвис слушает.

— Вы старший по званию офицер?

— Нет, сэр. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Я из полиции. Нам необходимо найти матроса с…

— Вам нужно обратиться в отдел берегового дозора, сэр. Подобные вопросы в их компетенции. Секундочку.

— Послушайте, мне всего лишь нужно… — Хоуз не договорил.

Послышался щелчок.

— Слушаю, сэр! — сказал телефонист.

— Пожалуйста, переключите на отдел берегового дозора, — попросил лейтенант Дэвис. — Соедините меня с лейтенантом Джергенсом.

— Есть, сэр.

Снова щелчки. Хоуз ждал.

— Отдел берегового дозора. Лейтенант Джергенс слушает.

— Говорит детектив Коттон Хоуз. — Хоуз решил подбавить официальности в разговорах со всем этим начальством. — Мы разыскиваем военнослужащего сержантского состава по имени Микки Кармайкл. Он служит на…

— Что он натворил? — перебил его Джергенс.

— Пока ничего. Мы хотим остановить его, прежде чем…

— Если он ничего не сделал, у нас на него ничего нет. Он служит по министерству?

— Нет, он…

— Погодите минуту. Я соединю вас с отделом личного состава.

— Мне не нужно…

Щелчок снова не дал ему договорить.

— Телефонист! — послышался голос Джергенса.

— Так точно, сэр.

— Соедините с капитаном 3-го ранга Эллиотом из отдела личного состава.

— Есть, сэр.

Хоуз ждал.

Щелк-щелк.

Щелк-щелк.

— Приемная капитана 3-го ранга Эллиота.

— Вы капитан 3-го ранга Эллиот?

— Нет, сэр. Старший писарь Пикеринг.

— Соедините меня с вашим начальником, Пикеринг.

— Извините, сэр, но его сейчас нет. Что ему передать, сэр?

— Значит, соедините меня с вышестоящим начальником, ясно?

— Вышестоящий начальник — это старший офицер, сэр. Кто его спрашивает?

— Адмирал Хоуз! — рявкнул Хоуз. — Немедленно соедините меня с вашим начальством!

— Есть, сэр… адмирал. Есть, сэр!

Щелканье стало неистовым.

— Слушаю! — послышался голос телефониста.

— Соедините с капитаном 1-го ранга Финчбергером, — послышался голос Пикеринга. — Быстро!

— Есть, сэр!

Телефон снова защелкал.

— Приемная капитана 1-го ранга Финчбергера.

— Соедините меня с капитаном! Говорит адмирал Хоуз! — Хоуз в ту секунду был чрезвычайно доволен собой.

— Есть, сэр!

Снова ожидание.

Густой бас на том конце трубки требовал от Хоуза прекратить валять дурака.

— Какой еще адмирал?

— Простите? — переспросил Хоуз, вспоминая время службы на флоте. Флотский капитан 1-го ранга — совсем другое дело, чем сухопутный капитан. Во флоте капитан 1-го ранга — очень важная шишка с блестящей кокардой и сверкающими на солнце галунами. Принимая все вышесказанное во внимание, детектив сбавил тон. — Извините, сэр, должно быть, ваш секретарь что-то напутал. Говорит детектив Хоуз из 87-го участка. Мы просим вас о помощи в довольно трудном деле.

— Что такое, Хоуз? — рявкнул Финчбергер, очевидно смягчаясь.

— Сэр, мы пытаемся выяснить местонахождение моряка, который был в городе месяц назад. Возможно, он и сейчас еще здесь. Он был в увольнении, а служит на сторожевом эсминце. Его зовут…

— В июне здесь был сторожевой эсминец, верно, — подтвердил Финчбергер. — Военный корабль «Перривинкль». Но сейчас он ушел. Отплыл 4-го.

— Со всем экипажем, сэр?

— Капитан не сообщал об отпуске или самовольной отлучке кого бы то ни было. Корабль отплыл со всем личным составом на борту.

— С тех пор в порт заходили другие сторожевые эсминцы?

— Нет.

— А вообще эсминцы?

— Один зайдет в конце недели. Из Норфолка. Вот и все.

— Это не «Перривинкль», сэр?

— Нет. «Мастерсон».

— Благодарю вас, сэр. Значит, маловероятно, чтобы интересующий нас моряк все еще находился в городе или скоро прибудет сюда?

— Нет; разве что он перепрыгнул на другой корабль посреди Атлантики, — сказал Финчбергер. — «Перривинкль» взял курс на Англию.

— Спасибо, сэр, — отозвался Хоуз. — Вы нам очень помогли.

— Больше не называйте себя адмиралом, Хоуз, — посоветовал Финчбергер и повесил трубку.

— Нашел его? — поинтересовался Карелла.

Хоуз положил трубку на рычаг.

— В данный момент этот тип находится посреди океана — держит курс на Европу, — ответил он.

— Значит, его вычеркиваем, — решил Карелла.

— Но наша шлюха может иметь и других дружков, — возразил Хоуз.

— Да. Возможно, наш убийца хочет прикончить именно ее. Я позвоню ей и попрошу не волноваться насчет моряка. Но надо, чтобы Пит послал парочку наших в форме последить за заведением Иды. Если целью нашего друга является Леди Марсия, парень не рискнет напасть на нее в окружении копов.

— Будем надеяться.

Хоуз поднял взгляд на белые настенные часы. Ровно одиннадцать утра.

Через девять часов убийца — кем бы он ни был — нанесет удар.

Откуда-то с улицы, со стороны Гровер-парка, в комнату проник солнечный зайчик; он отражался от какого-то блестящего предмета; Хоуз невольно зажмурился и попросил:

— Стив, задерни, пожалуйста, штору!

Глава 5

Сэм Гроссман, лейтенант полиции, эксперт-криминалист, заведовал лабораторией технической экспертизы полицейского управления города, расположенной на Хай-стрит.

Это был высокий, угловатый и немного неряшливый с виду человек. Но, несмотря на внешнюю суровость, характер у него был мягкий. Он носил очки, так как в детстве слишком много читал и испортил зрение. Глядя в его голубые, добрые, бесхитростные глаза, трудно было поверить, что Гроссман ежедневно изучает последствия самых ужасных, самых тяжких преступлений — чаще всего со смертельным исходом. Сэм любил свою работу. Если он не возился с пробирками, доказывая действием важность лабораторных экспертиз в расследовании преступлений, то его можно было застать за разговором с каким-нибудь детективом. Гроссман любил внушать сыскарям важность сотрудничества с экспертами.

Когда утром посыльный привез письмо из 87-го участка, Сэм немедленно задействовал своих сотрудников. Предварительно из участка позвонили по телефону и умоляли как можно скорее прислать результат. Сотрудники Сэма сделали фотокопию письма и сразу же выслали ее назад, в 87-й. Затем они приступили к детальному исследованию письма и конверта. Прежде всего было необходимо обнаружить свежие отпечатки пальцев, если такие остались.

С оригиналом письма обращались с особой бережностью. Сэм не питал особых иллюзий. Скорее всего, до того, как попасть к ним, письмо успело побывать в руках половины копов в городе; однако он не стремился облегчить себе задачу. Тщательно, методично его сотрудники нанесли на письмо и конверт десятипроцентный раствор нитрата серебра, пропустив листок между двумя валиками, покрытыми этим раствором. Подождали, пока бумага высохнет, а потом поместили ее под ультрафиолетовые лучи. Через несколько секунд проявились отпечатки.

Весь листок был ими просто испещрен. Сэм Гроссман вздохнул. Он так и думал! Письмо было составлено из слов, вырезанных из газет и журналов и наклеенных на лист бумаги. Эксперт полагал, что во время наклеивания отпечатки останутся по всему листу — так оно и оказалось. Ведь автору письма приходилось намазывать клеем вырезанные из газет полоски и прижимать их к листу бумаги, чтобы как следует приклеилось. Естественно, все полоски на странице сопровождались полным набором отпечатков.

Но почти все отпечатки злоумышленника оказались безнадежно смазанными или заляпанными другими отпечатками — за исключением двух оттисков большого пальца, которые находились с левой стороны: один почти на самом верху, а другой — чуть ниже середины листка. Оба были хорошего качества.

И оба, к сожалению, принадлежали сержанту Дэйву Марчисону.

Сэм вздохнул. Стыд и позор! Ему никогда ничего не давалось легко.


Когда позвонил Гроссман, Хоуз сидел в комнате для допросов. Он пошел туда, чтобы изучить фотокопию письма. Сэм позвонил в 11:17.

— Хоуз? — спросил Гроссман.

— Да.

— Говорит Сэм Гроссман из лаборатории. Мне принесли отчет по вашему письму. Так как важную роль играет фактор времени, я решил, что самое главное сообщу по телефону.

— Валяй, — согласился Хоуз.

— От отпечатков толку немного, — сказал Гроссман. — Только два приличных на самом письме, но они принадлежат вашему дежурному сержанту.

— На лицевой стороне листа?

— Да.

— А на обратной стороне смотрели?

— Все смазано. Письмо сгибали. Тот, кто его складывал, провел вдоль линии сгиба кулаком. Там ничего нет, Хоуз. Извини.

— А конверт?