Она шагнула ему навстречу. Ее крепкие руки на мгновение задержались на его плечах.

– Питер, дорогой, – сказала Грейс. – Я думала, что твои друзья никогда не уйдут. Я ждала напротив, через улицу. – Она вошла в комнату, с любопытством оглядывая ее. – Значит, вот где ты живешь… Комната такая же, как и ты сам: удобная и немного в беспорядке. – Ее пальцы дотронулись до пишущей машинки, стоявшей на письменном столе. – Интересно, она не сердится, когда ты ею не пользуешься? – И, повернувшись к нему, добавила: – Ах, Питер, я так рада нашей встрече!

Глава 3

Прошло два долгих года с того дня, как Питер обратил внимание на Грейс Майнафи. Это было время вспышки насилия и протеста – но история, происшедшая в другом месте и в другое время.

Сэм Майнафи, друг Питера, женился на Грейс, когда они работали вместе в «корпусе мира» в Северной Африке. Это была великолепная, идеальная пара. Но однажды, когда Сэм выступал с протестом на массовом митинге в одном маленьком городке штата Коннектикут, он был безжалостно сражен пулей убийцы. В это время Питер пришел на помощь Грейс. Нервы ее были совершенно расшатаны потерей мужа, которого она любила всем сердцем и разумом. Питер понял, что Грейс – человек огромного мужества, и почувствовал, как сильно нуждается в ней. Это стало его болью. Он не мог рассказать ей, что у него на сердце, потому что потеря Грейс была еще слишком свежа, слишком всепоглощающа. И Питер с горечью сказал себе, что одноногий калека – не пара для такой энергичной, полной жизни женщины, но даже и полноценный человек вряд ли мог бы занять место Сэма в ее жизни – по крайней мере, тогда.

Стайлс получил от нее письмо с выражением благодарности. Через несколько месяцев пришло еще одно с просьбой о рекомендации для устройства на работу. Конечно же он написал (он попытался вспомнить, что это была за работа, – что-то связанное с правительством). Постепенно все, что он чувствовал к ней, перегорело, но не умерло – именно это он понял, глядя на нее теперь.

– Не стой столбом, Питер. Я – настоящая, – сказала Грейс.

– Как хорошо, что ты пришла! – подбодрил он сам себя. – Могу я предложить тебе выпить что-нибудь? Может быть, сварить кофе?

– Не теперь, – ответила она. – Можно сигарету? Знаешь, я бросила курить, поэтому хочу позаимствовать у тебя.

Он подошел к ней, протянул сигареты и поднес зажигалку. Руки его дрожали.

– Питер, Питер, – сказала Грейс, прикуривая; ее холодные пальцы обхватили его руку. Она по-прежнему пользовалась теми же духами – таких он больше ни у кого не встречал.

Грейс глубоко и с удовольствием затянулась.

– Это твоя первая встреча с Джонни Спрэгом? – спросила она.

Питер спустился с небес на землю:

– Ты узнала его?

– И Натана Джоунса, – ответила она.

– Если ты их знаешь, то почему же ждала, пока они не уйдут?

– Я хотела знать точно: если у тебя перехватит дыхание, то это будет только из-за меня, и если ты холодно произнесешь «Как поживаете, миссис Майнафи?» – то это тоже будет относиться только ко мне. Был момент, когда я почувствовала себя неуверенно.

Он подошел к ней и обнял. Они стояли тесно прижавшись друг к другу, а ее теплые губы касались его губ. Потом она тихонько оттолкнула его.

– Черт возьми, Питер, – сказала она, игриво сверкнув глазами, – почему ты заставил меня приехать к тебе?

– Потому что я не думал… – Он снова обнял ее, но она отклонилась.

– Я давно мечтала об этом мгновении, Питер, но пока нужно еще подождать. Знал ли ты, что придет время, и я захочу того, чего желал мне Сэм? Мужчину. А ты не думаешь, что этим мужчиной можешь быть ты, Питер?

– Грейс, я…

– Мы обсудим это позже, потому что есть вещи, которые тебе необходимо сделать сейчас. И я могу тебе помочь.

– Думаю, сейчас мне необходимо выпить, – сказал Питер. – А тебе?

– Налей, пожалуйста.

Он вспомнил о бурбоне со льдом и простой водой, сделал его для Грейс и для себя и протянул ей стакан.

– А теперь сядь здесь, пожалуйста, чуть-чуть подальше, – сказала она.

Он повиновался. Питер чувствовал, что у него немного кружится голова.

– Помнишь, ты писал мне рекомендательное письмо?

Он кивнул:

– Точно не помню, о чем шла речь; кажется, какая-то работа для правительства, да?

– Единственное, что я умела делать, Питер, так это работать с людьми. Этим мы занимались с Сэмом в «корпусе мира». В городах были такие места, где люди нуждались в помощи, и я как заведенная работала в Гарлеме в благотворительных организациях. Ты не поймешь, что это значит, пока не поживешь там: плохое жилье, никакого образования, отсутствие постоянной работы, никаких проявлений заботы. Я слушала политиков – великих белых отцов нации, которые заявляли, что мы должны противопоставить силе силу, а сами противопоставляли силу отчаянию. В конце концов я не смогла продолжать работать на правительство: слишком бесперспективно, слишком поздно, слишком много бесплодных усилий… У меня были небольшие собственные средства и страховка Сэма. Так я жила около года, помогая там, где видела, что могу помочь, сражаясь с чиновниками за людей, которые не могли сражаться сами. Я не пользуюсь популярностью у отцов города. Мэр знает меня, знают и многие городские чиновники. Мы очень хорошо знакомы с комиссаром полиции, а твой друг, окружной прокурор, пару раз вызывал меня к себе на ковер. Время от времени я, кажется, нарушала городское законодательство, потому что действовала не дожидаясь, пока на этих указах развяжут красную тесьму.

– Не сомневаюсь, – сказал Питер. Она была чертовски красива.

– В Гарлеме у меня появились друзья; там я узнала Джонни Спрэга и Натана Джоунса. Мы подружились, и они верят мне. Несколько недель назад до меня дошел слух о том, что здесь происходит. Я знаю, как тяжело сейчас приходится мэру, знаю, что случилось с Ричардом и Мэриан Симс. Я хорошо знала Ричарда. Ты не поверишь, но я знала, что ты сегодня утром пойдешь на встречу с Натаном на Ленокс-авеню, и это заставило меня прийти к тебе. Я понимала, что должна сделать это, но пришла в первую очередь для того, чтобы помочь. Позже у нас с тобой будет время для себя, мой дорогой, мой самый дорогой человек.

Питеру стоило огромных усилий оставаться в кресле, прихлебывая бурбон.

– Я не уверен, что знаю то, что должен делать и в чем мне нужно помочь, – сказал он. – Я ведь репортер, обозреватель.

– Не только, – возразила Грейс. – Ты – борец, Питер, и всегда будешь им. Натан и Спрэг пришли, чтобы убедить тебя. Это ведь не «Власть – черным» стоит за той опасной ситуацией, которая обрушилась на голову мэра. Им это удалось?

– Они заставили меня поверить, что такое возможно.

– Не «возможно», Питер, а именно так! Что бы там ни было, я никогда не буду утверждать чего-то, в чем не уверена. Если бы в Гарлеме просочилась хоть какая-то информация, я бы о ней давно знала. Сейчас мы должны найти доказательства и представить факты мэру и его советникам до того, пока не станет слишком поздно и не начнется избиение невинных людей.

Зазвонил телефон; Питер взял трубку. Это был Пайк. Ликующим голосом он сообщил:

– Оба – и мальчик, и ваш негритянский друг – опознали одно и то же лицо, мистер Стайлс! Сейчас нет времени заставлять вас угадывать, кто это. Так вот, этот парень – Ирвинг из «Молино». Я выезжаю. Может быть, вы захотите поехать с нами? Полицейская машина здесь.

– Встретимся у дома, – сказал Питер.

Он положил трубку и коротко рассказал Грейс о разговоре с Пайком.

– Можно мне с тобой, Питер?

Он нежно дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони и сказал:

– Я больше не позволю себе потерять тебя, пока я жив…



Выйдя на улицу, Питер и Грейс увидели подъезжающую полицейскую машину с красной мигалкой. Пайк опустил стекло, и брови его поползли вверх от удивления, когда он увидел Грейс.

– Так-так, миссис Майнафи…

– Здравствуйте, лейтенант, – сказала Грейс, одарив его широкой и очаровательной улыбкой.

– В нашей армии пополнение, Пайк, – сказал Питер. – Я хотел бы, чтобы миссис Майнафи поехала с нами.

Пайк криво улыбнулся.

– Мне приказано сотрудничать с вами, мистер Стайлс, – сказал он. – Надеюсь, мне не придется выслушивать от леди лекции о жестоком поведении полиции в негритянских гетто.

– Обещаю, – сказала Грейс.

– Договорились, – ответил Пайк.

Питер и Грейс сели на заднее сиденье, а Пайк остался впереди, рядом с водителем в форме патрульного. Он повернулся, чтобы поговорить с ними:

– Насколько я понимаю, леди известно, куда мы едем и зачем. Так вот, Тимми Фэллон был прав: тот человек на фотографии выглядел как «младший брат», но это был сам Ирвинг, Ирвинг Миллер. Ваш негритянский друг опознал его совершенно независимо от мальчика. Наш Ирвинг был замешан в одном деле, связанном с ограблением ростовщика. Это было в районе порта лет шесть назад – вот откуда полицейские снимки. Он отсидел два года за словесное оскорбление и угрозу жизни; освобожден условно сроком от трех до десяти лет. До сегодняшнего дня нарушений не было. – Пайк мрачно улыбнулся. – Хорошо ловить то, что не исчезает, как туман. Ирвинг – это реальность, и это он избил нашего друга Симса и, возможно, его жену.

Питер был благодарен судьбе, чувствуя рядом крепкое бедро Грейс, прижавшееся к нему. В темноте она нащупала его руку. Господи, какая замечательная ночь! Как хорошо, что она вернулась! Теперь вырвались на волю все чувства, которые он к ней испытывал, и Питер без конца мог бы говорить ей о них.

Полицейская машина двигалась к отелю «Молино». Метрах в ста пятидесяти от него был припаркован большой черный лимузин. Когда Питер, Грейс и Пайк вышли из машины, к ним присоединились Маршалл и Маккомас, приехавшие на лимузине.

– Добрый вечер, миссис Майнафи, – сказал Маршалл. – У Питера всегда сюрпризы.

– Грейс приехала ко мне, потому что много знает о сложившейся ситуации, Джером. Думаю, она сможет нам помочь.