Пуаро улыбнулся:

– Ах, это! Сие есть уже чистая психология. Я спросил себя, могла ли мисс Дебенхэм спланировать такое убийство? Уверен, что за всем этим стоит холодный, расчетливый и дальновидный ум. Мисс Дебенхэм полностью отвечает этим требованиям.

Месье Бук покачал головой:

– Думаю, что вы ошибаетесь, друг мой. Я совсем не вижу эту молодую англичанку в роли преступницы.

– Ну, хорошо. – Пуаро взял в руки последний паспорт. – Давайте перейдем к последнему человеку в нашем списке: Хильдегарда Шмидт, немецкая горничная мадам княгини.

Вызванная официантом, Хильдегарда Шмидт появилась в вагоне и в почтительном ожидании остановилась у стола. Пуаро жестом предложил ей сесть. Женщина так и сделала и, спокойно сложив руки на коленях, стала ждать, когда маленький бельгиец начнет задавать свои вопросы. Она казалась совершенно безмятежным существом – достойным всяческого уважения и не слишком блещущим умом.

Методы беседы Пуаро с Хильдегардой Шмидт были прямо противоположны тем, которые он использовал в беседе с мисс Дебенхэм. Он был сама доброта и предупредительность, и ему удалось полностью успокоить горничную. После этого он попросил ее написать свое полное имя и адрес и постепенно перешел к своим вопросам.

Беседа велась на немецком языке.

– Мы хотим узнать как можно больше о том, что произошло сегодня ночью, – сказал сыщик. – Мы знаем, что вы не можете рассказать нам многое из того, что касается самого преступления; однако вы могли увидеть или услышать что-то, что вам самой кажется не стоящим внимания, но что очень важно для нас. Вы меня понимаете?

Казалось, что она его не поняла. На лице ее было написано все то же выражение безмятежной глупости, когда она сказала:

– Я ничего не знаю, месье.

– Но вот, например, вы знаете, что ваша хозяйка послала за вами вчера вечером?

– Это да.

– А вы помните когда?

– Нет, месье. Я уже спала, когда за мной пришел проводник и позвал меня.

– Понятно, понятно… А в этом было что-то необычное?

– Нет, месье. Ее милость часто посылали за мной ночью. Она плохо спит.

– Eh bien, вас позвали, и вы встали. Вы надели халат?

– Нет, месье, я надела нормальную одежду. Я бы не решилась прийти к ее светлости в халате.

– Но тем не менее у вас есть очень красивый халат – алый, не правда ли?

Женщина уставилась на сыщика.

– У меня темно-синий фланелевый халат, месье.

– Хорошо, продолжайте. Это просто небольшая шутка с моей стороны, и не больше. Итак, вы прошли к мадам княгине. И что вы делали у нее в купе?

– Я сделала ей массаж, месье, а потом почитала вслух. Я не очень хорошо читаю вслух, но ее милость говорит, что это даже к лучшему – так она быстрее засыпает. Когда мадам стала засыпать, она отпустила меня, поэтому я закрыла книгу и вернулась в свое купе.

– Вы знаете, во сколько это произошло?

– Нет, месье.

– Хорошо, а сколько времени вы провели у мадам княгини?

– Около получаса, месье.

– Хорошо, продолжайте.

– Сначала я принесла ее светлости еще один плед из своего купе – у нее было очень холодно, несмотря на сильное отопление. Я накрыла ее пледом, и она пожелала мне спокойной ночи. Я налила ей немного минеральной воды, погасила свет и вышла.

– А что потом?

– А потом – ничего, месье. Я вернулась в свое купе и легла спать.

– И вы никого не встретили в коридоре?

– Нет, месье.

– А вы не видели, например, даму в алом кимоно, расшитом драконами?

Женщина вытаращила на него свои добрые глаза.

– Конечно нет, месье. В коридоре никого не было, кроме проводника. Все уже спали.

– Но проводника вы видели?

– Да, месье.

– И что же он делал?

– Он выходил из одного из купе, месье.

– Что? – подался вперед месье Бук. – Из какого?

Было видно, что Хильдегарда Шмидт испугалась, и Пуаро бросил на своего друга осуждающий взгляд.

– Это вполне естественно, – сказал он. – Проводнику приходится ночью отвечать на звонки. А вы не помните, из какого купе он выходил?

– Оно было где-то в середине вагона, месье. Через две-три двери от купе мадам княгини.

– Ах, вот как! Расскажите нам подробно, где и как это случилось.

– Проводник чуть не врезался в меня, месье. Это было, когда я шла с пледом из своего купе в купе княгини.

– А он вышел из купе и почти врезался в вас? И в каком же направлении он шел?

– Навстречу мне, месье. Он извинился и прошел дальше по коридору в сторону вагона-ресторана. Зазвонил звонок, но мне кажется, проводник не обратил на него внимания. – Она замолчала, а потом продолжила: – Я ничего не понимаю. Как это он мог…

Голос сыщика звучал успокаивающе.

– Это просто вопрос времени, – объяснил он, – и того, что он делал в тот момент. У бедняги проводника была, по-видимому, нелегкая ночь. Сначала он поднял вас, а потом ему пришлось отвечать на вызовы.

– Но это был не тот проводник, который поднял меня, месье. Это был другой…

– Ах, другой! А вы его раньше видели?

– Нет, месье.

– Ах, вот как! А как вам кажется, узнаете вы его, если увидите?

– Думаю, что да, месье.

Пуаро что-то прошептал на ухо месье Буку. Тот встал и, подойдя к двери, отдал какое-то распоряжение. Сыщик же продолжил свои вопросы в прежней ненавязчивой, дружеской манере.

– Вы когда-нибудь были в Америке, фрау Шмидт?

– Никогда, месье. Должно быть, это прекрасная страна.

– Может быть, вы слышали, кем в действительности был убитый мужчина и что он был виновен в смерти маленькой девочки?

– Да, я слышала, месье. Это просто извращенная мерзость. Бог не должен позволять такому случаться. Мы в Германии не так извращены.

Глаза женщины наполнились слезами – был затронут ее материнский инстинкт.

– Да, мерзопакостное преступление, – серьезно произнес Пуаро.

Он вытащил из кармана лоскуток батиста и протянул его женщине:

– Это не ваш платок, фрау Шмидт?

– Ну что вы! Конечно нет! Это не мой.

– Понимаете, здесь виден инициал Х. Вот я и подумал…

– Ну, что вы, месье. Это платок настоящей дамы. Очень дорогой и расшит вручную. Почти наверняка из Парижа.

– Если это не ваш, то, может быть, вы знаете чей?

– Я? Нет, месье!

Из всех троих слушавших только Пуаро заметил в ее голосе некоторое колебание.

Месье Бук зашептал что-то ему в ухо. Сыщик кивнул и обратился к женщине:

– Сейчас сюда войдут три проводника. Будьте так добры, скажите нам, с которым из них вы столкнулись, когда несли плед вашей хозяйке.

Вошли трое мужчин – Пьер Мишель, крупный блондин, проводник вагона Афины – Париж, и коренастый, тучный проводник бухарестского вагона.

Хильдегарда Шмидт только взглянула на них и немедленно отрицательно покачала головой.

– Нет, месье, – сказала она. – Вчера ночью я не видела никого из этих мужчин.

– Но это единственные проводники в поезде. Вы, должно быть, ошибаетесь.

– Я совершенно уверена, месье. Они все высокие, крупные мужчины. А я видела маленького и темноволосого. У него еще были маленькие усики. И его голос, когда он сказал «pardon», был слабым и напоминал женский. Я его очень хорошо запомнила, месье.

Глава 13. Обобщенные показания пассажиров

– Маленький темноволосый мужчина с женским голосом, – произнес месье Бук.

И Хильдегарда Шмидт, и трое проводников были уже отпущены.

– Но я ничего не понимаю – абсолютно ничего! Получается, что враг, о котором говорил Рэтчетт, все-таки был в поезде? Тогда где он сейчас? Как ему удалось бесследно раствориться в воздухе? У меня от всего этого кружится голова. Друг мой, умоляю вас, скажите хоть слово! Объясните мне, как невозможное может стать возможным?!

– Это удачная фраза, – заметил Пуаро. – Невозможное случиться не может, поэтому оно должно стать возможным, несмотря ни на что.

– Тогда скорее объясните мне, что же произошло в поезде сегодня ночью.

– Я не волшебник, mon cher. Я, как и вы, просто совершенно запутавшийся человек. Ситуация развивается в очень странном направлении.

– Да она вообще не развивается. Мы топчемся на месте.

Пуаро покачал головой:

– Вы не правы. Мы продвинулись вперед и уже знаем некоторые вещи. Мы выслушали показания всех пассажиров…

– И что же они нам рассказали? Вообще ничего!

– Я бы так не сказал, друг мой.

– Возможно, я и преувеличиваю. Этот американец Хардман и немецкая горничная действительно кое-что нам рассказали. Я бы даже сказал, что они умудрились всё окончательно запутать.

– Нет, нет, – постарался успокоить Бука сыщик.

– Тогда говорите – и дайте же нам вкусить от мудрости Эркюля Пуаро.

– А разве я не говорил вам, что, как и вы, я совершенно запутавшийся человек? Но сейчас у нас уже кое-что есть. Мы просто должны расположить все известные нам факты методично и по порядку.

– Прошу вас, продолжайте, – подал голос доктор Константин.

Пуаро откашлялся и разгладил промокашку, лежавшую перед ним на столе.

– Давайте рассмотрим то, что нам уже известно. Ведь есть же какие-то неоспоримые факты. Этого человека, Рэтчетта или Кассетти, который умер ночью, ударили ножом двенадцать раз. Это первый факт.

– Что же, я дарю его вам, mon vieux. – Месье Бук сопроводил свои слова ироничным жестом.

Пуаро, не обратив на это никакого внимания, спокойно продолжил:

– Сейчас я не буду говорить о некоторых любопытных особенностях, которые мы обсуждали вместе с доктором Константином. Чуть позже я расскажу о них. Следующий, на мой взгляд, очень важный факт – время убийства.

– Это тоже один из немногих фактов, которые мы знаем точно, – заметил месье Бук. – Убийство было совершено в час пятнадцать утра. Все говорит за то, что это именно так.

– Не всё. Вы преувеличиваете. Хотя есть достаточно свидетельств, которые подтверждают это предположение.