— Двенадцать, — поправила Роза.

— Уже двенадцать?! Боже ты мой, а ведь и действительно!

— Я просто подумала, не смогу ли чем помочь. — Роза переводила взгляд с шефа на Мейсона и обратно. — Что-нибудь не так?

— Балларда убили, — сказал Кандлер.

— Не может быть?!

Доктор мрачно кивнул.

— В какое время?

— Точно не знаем.

Мейсон открыл наконец дверь:

— Извините, но я должен идти. Работа не ждет. Я еще зайду к вам, доктор!

Он вышел в коридор, прошел через приемную и, оставив позади себя застоявшийся больничный запах, вдохнул с облегчением свежий ночной воздух.

Глава 8

Ровно в девять тридцать утра Перри Мейсон вошел к себе в офис. Делла Стрит уже поджидала его.

— Вчера ночью мне принесли повестку, — сказал он. — Сегодня я должен выступать перед Большим советом присяжных.

— Я так и пбняла. Для вас тут письмо…

— На почту сейчас нет времени, Делла, я не хочу опоздать туда. Есть что-нибудь срочное?

— Но, шеф, это письмо… мне кажется, вам лучше ознакомиться с ним.

— Какое письмо?

Делла Стрит передала Мейсону обычный конверт с напечатанным на машинке адресом. Сбоку конверт был надрезан.

— Что за письмо, откуда? — нетерпеливо спросил Мейсон.

— Лучше вскройте.

Мейсон взял ножницы, обрезал конверт до конца и, запустив в него длинные пальцы, извлек на свет содержимое.

— Провалиться мне на этом месте!

В руке у него были два банкнота: один — в пятьсот, другой — в тысячу долларов. Помимо денег, автор письма — а, судя по почерку, это писала женщина — прислала записку.

«Уважаемый господин Мейсон!

Я обещала, что первым делом с утра у вас будут эти деньги. Меня заверили, что письмо доставят- к восьми часам. Какое-то время меня не будет. Большое вам спасибо.

Арлен Дюваль». 334

Мейсон внимательно изучил марку и штемпель.

— Восемь тридцать вечера, вчерашнее число, — сказал он.

Делла Стрит молча кивнула.

Мейсон достал из кармана другой конверт — тот, что оставили для него накануне в офисе Дрейка и в котором тоже было полторы тысячи долларов, — и сравнил его с первым.

— Машинка та же? — спросила Делла.

Мейсон покачал головой.

— Вы в интересном положении, шеф, сейчас — у вас два задатка и каждый по полторы тысячи.

Мейсон снова отрицательно'покачал головой.

— Разве не так, шеф?

— Нет.

— Почему? Что произошло?

— От тех денег, Делла, я избавился.

— Как так?

— Так получилось. Деньги у меня не держатся, вот и все. К тому же мы не знаем, были ли те деньги и в самом деле от Арлен Дюваль. В конце концов, там стояла только печатная буква «А», и в суде такое доказательство не примут. Предположим, что в том письме она прислала мне долговое обязательство. Но тогда, если я попробую заявить, что там была ее подпись и долговое обязательство мне было ею прислано, подтверждений этому будет не больше, чем в этом письме, тогда меня просто высмеют.

— К чему вы клоните?

— На Большом совете меня спросят о деньгах, полученных от Арлен Дюваль. Не сомневаюсь, что господин окружной прокурор — наш уважаемый Гамильтон Бюргер станет задавать вопросы лично. Я уже вижу, как он готовится и как ему не терпится начать то, что он считает изнурительным перекрестным допросом, как он предвкушает миг, когда выставит меня перед Большим советом и станет упиваться моей беспомощностью.

— Значит, вы не собираетесь говорить ему о тех других полутора тысячах?

— Каких еще полутора тысячах? — Мейсон изобразил крайнее изумление.

— О’кей, шеф! Будь по-вашему! Но прошу вас — постарайтесь уцелеть и вернуться.

— Уж это непременно.

— Пол Дрейк рассказал мне, что случилось вчера ночью. Как в доме у Балларда в окне видели человека. Кто это был?

— Читай вечерние газеты, Делла, и все узнаешь! — С этими словами Перри Мейсон взял свой «дипломат», небрежно бросил в одно из отделений записку и две денежные купюры, взглянул на часы, улыбнулся и сказал: — Пока. Гамильтон Бюргер ждать не любит. Я должен быть там ровно в десять.

Уже у дверей он помедлил и, немного подумав, отдал Делле Стрит последние указания:

— Свяжись, пожалуйста, с Полом. Вчерашнее письмо ему доставил курьер в форме — пусть он проверит каждую курьерскую службу и найдет того парнишку. Найдет и спросит, где и от кого тот это письмо получил. И пусть не забудет взять описание внешности.

— Хорошо, шеф.

— А сейчас я бегу успокоить Бюргера — у него наверняка уже чешутся руки.

— Не давайте ему слишком их. распускать.

Мейсон усмехнулся:

— Что поделаешь, это шоу пойдет по заказу окружного прокурора. Я — на его территории, и он может гоняться за мной сколько ему вздумается.

— И у вас не будет никакого прибежища?

Мейсон усмехнулся еще раз:

— О, я в любой момент могу спрятаться за «пятую» поправку.

— Не шутите так.

— Это вовсе не шутка. Это вполне может быть охранительное, основанное на фактах заявление.

До Дворца правосудия Мейсон доехал на такси и сразу прошел в комнату заседаний Большого совета.

Газетные репортеры и фотографы окружили его, ослепив яркими вспышками камер.

— Почему вас вызывают, мистер Мейсон? — спросил один.

— Я и сам не знаю. Мне вручили повестку, и я, как рядовой законопослушный гражданин, подчиняюсь требованиям. Больше мне добавить нечего.

— Нечего или не хотите?

— И хотел бы, но нечего.

Подошел полицейский, тронул Мейсона за рукав:

— Вы — первый.

Мейсон вошел в комнату, где его ждали члены Большого совета присяжных.

Председательствовал Гамильтон Бюргер. Он что-то говорил, но, увидев Мейсона, прервался. Лицо его выражало плохо скрытое торжество. Оглядев присяжных, Мейсон с интересом отметил для себя, что особой благожелательности к себе ему сегодня ждать не следует, ибо — было ясно как день — Гамильтон Бюргер до его появления уже достаточно с ними поработал и ситуацию обрисовал. Дело принимало более серьезный оборот, чем Мейсон предполагал.

Его привели к присяге, и Гамильтон Бюргер предупредил его о соблюдении конституционных прав.

— Всем известно, что вы — юрист, — начал Бюргер. — По закону вы обязаны давать ответы на определенные вопросы, которые зададут вам члены Большого совета. Однако вы можете отказаться отвечать, если считаете, что ваши ответы могут быть потом использованы против вас. Вы имеете право отказаться давать показания, если чувствуете, что требуемые от вас показания могут вас компрометировать.

— Благодарю вас, — холодно сказал Мейсон.

— Итак, приступим! Вам была вручена повестка, предписывающая иметь при себе наличные деньги в любом виде, заплаченные вам некой Арлен Дюваль. С тем чтобы в дальнейшем между нами все было ясно, я прежде всего спрашиваю, мистер Мейсон, знакомы ли вы с Арлен Дюваль?

— Да, знаком.

— Она — ваш клиент?

— Некоторым образом.

— Чем вы можете объяснить ваше уклонение от прямого ответа?

— Потому что моя работа на нее определенным образом обусловлена.

— Обусловлена каким-либо исключением?

— Да.

— И каково же это исключение?

— Проводя свое расследование, я пришел к выводу, что если только она виновна в преступлении, не важно, в каком качестве — активного участника или же сообщника, помогавшего до совершения преступления или после него, то я оставляю за собой право односторонне прервать наши отношения адвоката и клиента и использовать любую, имеющуюся у меня на руках информацию во благо правосудия.

— Как это благородно с вашей стороны, — съязвил Бюргер.

— Простите, но, мне кажется, я не давал повода для сарказма, — спокойно заметил Мейсон, — по сути дела — это элементарная осторожность.

— Вы уверены, что договорились с ней рб этом?

— Конечно.

— И это было, когда она в первый раз наняла вас? — Да.

— А может быть, это был уговор, которого вы с ней достигли совсем недавно, уже после того, как получили повестку о вызове сюда для дачи показаний Большому совету с тем, чтобы обеспечить себе такое положение, при котором ваши действия можно будет легально обелить?

— Я уже ответил, когда мы с ней договорились, — парировал Мейсон. — Если у вас имеются вопросы, задавайте. А если вы вызвали меня для того, чтобы я выслушивал ваши измышления об оправдании каких-то моих действий, тогда увольте. Вы сами юрист и знаете, как следует задавать вопросы, а как этого делать нельзя. Итак, я жду настоящих вопросов.

— Я бы просил вас не указывать, как нужно и можно трактовать закон, — вскипел Гамильтон Бюргер. Лицо у него раскраснелось.

— Но кто-то же должен. — Мейсон был спокоен. — Впрочем, это нас никуда не приведет. Я — человек занятой, вы — тоже. Уважаемые заседатели тратят свое личное время, чтобы исполнить общественный долг, так что прошу вас — начнем слушание.

— Отлично! — Гамильтон Бюргер говорил по-прежнему сердито и возбужденно. — Давайте же выясним, как вам заплатила Арлен Дюваль. Она ведь платила вам деньги, не так ли?

— Нет.

— Что, ни единого цента?

— Здесь возникает вопрос факта и доказательства. Я записал на счет Арлен Дюваль тысячу пятьсот долларов, это верно, и у меня есть все основания полагать, что деньги получены от нее, но, строго говоря, мне она их не платила.

— Как же вы их тогда получили?