— Вы меня не за ту принимаете. Эти подарки честно заработаны мною. Он что думал, что я его за красоту полюбила! Свое мнение об этих олухах я уже высказывала.

— Ну а потом?

— Потом Натан Бейн снял эти две квартиры в Новом Орлеане. Я должна была проводить здесь свой отпуск. Он останавливался в соседней, они сообщаются между собой, и мог таким образом незаметно от окружающих посещать меня. Никто не должен был знать, что мы знакомы. Сам Натан приезжал в Новый Орлеан под предлогом своего кинобизнеса. Он очень боялся, что его жена наймет частного детектива и он выследит нас.

— Что случилось потом?

— Потом этот толстый дурень, — она не могла скрыть своего возмущения, — оставил по глупости в своем офисе на видном месте мои письма ему, и жена их обнаружила.

— Вы что, действительно писали ему нежные любовные письма? — иронически спросил Мейсон. — Неужели это так необходимо в общении с богатыми олухами, как вы их называете?

— Да нет, просто от нечего делать. Ведь должны же быть хоть какие-нибудь чувства, пускай даже мнимые. Вот я и писала всякую романтическую чепуху, благо времени у меня хватало. Но я не думала, что так все может кончиться. В конце концов, у него ведь голова на плечах, а не мешок соломы.

— Когда его жена нашла ваши письма, вас это обеспокоило?

— Нисколечко. А вот он задергался не на шутку. Тут-то я и сообразила, насколько сильно он сидит у нее на крючке. Он рассчитывал получить развод и оттяпать кое-что из ее собственности, а потом уже жениться на мне. А тут получалось, что она может оттяпать у него за доказанную супружескую неверность. Сообразив все это, я решила немного поиграть в эту игру.

— И что же дальше?

— А дальше он каким-то образом, уж не знаю как, вернул эти письма и направил сюда эту девицу передать их мне.

— Ту самую, из квартиры 2-А?

— Да, Нору Карсон.

— А она что из себя представляет?

— Ничего хорошего. Ни рыба ни мясо. Все рыщет, что-то вынюхивает, выспрашивает. Я так поняла, что она хотела бы пойти по моей накатанной дорожке и тоже найти какого-нибудь богатого олуха, но не знает, как к этому подступиться. Передав письма, она уже несколько раз под разными предлогами заскакивала ко мне. И говорить-то нам не о чем, а она все обсматривает и обглядывает меня, видимо, спрашивает себя саму, что же у меня такое есть, чего у нее нет, и, судя по выражению ее лица, не понимает. И не поймет, потому что показывать и выставлять ей нечего. Да и потом, она какая-то замороженная. Мужчинам такие не нравятся.

— Ее прислали лишь для того, чтобы передать вам эти письма?

— Это действительно так. Натан прислал ее именно для того, чтобы передать мне мои романтические послания. Разве это не благородно с его стороны? Мое «доброе имя» спасено! Подумать только! И надо мне было писать эти письма, пропади они пропадом!

— Вы очень откровенны со мной, — задумчиво произнес Мейсон, пристально глядя на нее.

— Все потому, что вы сразу понравились мне.

Адвокат улыбнулся и покачал головой.

— Это действительно так. Вы — настоящий, без обмана. Выглядите человеком, который знает, что делает. Похоже, что вы играете честно со мной, если и я буду действовать по-честному.

— И чего же вы добиваетесь?

— Я раскрыла все свои карты, — сказала девушка.

— Хорошо, что же все-таки вы ждете от меня?

— Если действительно произошло убийство, — она решительно резанула воздух рукой, — то я не хочу, чтобы меня как-то замазали. Натан Бейн, в общем, неплохой человек, с ним можно хорошо повеселиться, умеет он потрафить женщине, но это долго не протянется. Вы это понимаете так же прекрасно, как и я. Выйти замуж за него, значит, очутиться на кухне. От него нужно взять, что можно, а после этого сматываться. Он любит травку, пока она зелененькая, да и к тому же у соседа. Своя собственная травка ему быстро наскучит, уж это я знаю точно.

— Дальше, — лаконично вставил Мейсон.

— У меня есть на примете настоящий парень. Денег, конечно, поменьше, чем у Натана Бейна, но, мне кажется, у нас с ним получится.

— А что же вам нужно от меня?

— Посоветуйте мне, что делать, как не замазаться в этом деле об убийстве.

— Начинайте упаковывать вещи, — приказным тоном начал адвокат. — Через двадцать минут уходите из квартиры и через полчаса уезжайте из города. Вам вернули письма. Сожгите их. Циклон надвигается, прячьтесь в убежище.

— А у вас голова варит, — восхищенно проговорила она. — Мистер Мейсон, знаете, мне действительно нравятся ребята, похожие на того парня. Возможно… черт. по-бери, вы думаете, у меня наклевывается что-то серьезное?

— Разве узнаешь, — сказал адвокат. — Разобраться в этом можно только одним способом.

— Вы правы, — согласилась девушка.

Мейсон допил виски. Она проводила его до двери и взяла за руку:

— Я буду помнить о вас.

— Я выскользну потихоньку, — Мейсон понизил голос, — чтобы девица из соседней квартиры не заметила меня.

— Вы же мне ничего не рассказали. — В черных глазах неожиданно появилось смятение. — Но все равно, я поняла, что девушка может доверять немногим мужчинам, но не может довериться ни одной женщине.

— Всего наилучшего, — попрощался адвокат и спустился по узкой винтовой лестнице во внутренний дворик к ночному гаму улицы Святого Петра.

Глава 11

Вернувшись в гостиницу «Рузвельт», Мейсон встретил в номере Пола Дрейка, который буквально прилип к трубке, записывая телефонное сообщение. Когда он закончил принимать отчет и дал отбой, Мейсон сказал:

— Пол, мне нужны копии телеграмм из местного отделения телеграфной компании «Вестерн юнион».

— Это не только абсолютно невозможно, — покачал тот головой, — но это еще и не законно.

— Шарлотта Моррэй, — объяснил Мейсон, — которая снимает квартиру напротив Нелли Конуэй, получала откуда-то телеграммы. Я думаю, их отправлял Натан Бейн.

— Могу, Перри, помочь только с последней из телеграмм, — сказал Дрейк.

— Как ты ее добыл?

— Возможно, она даже еще не получила ее. Вот ее текст, — жестом фокусника он протянул листок бумаги, на котором он наспех записал слова.

«Абсолютно неожиданные и непредвиденные обстоятельства, — говорилось в записке, которую он прочитал, — могущие вызвать серьезные осложнения, настоятельно требуют немедленной встречи. Я прилетаю утренним рейсом, в 9.15 и улетаю из Нового Орлеана в 13.45, чтобы не заметили и не заинтересовались моим отсутствием».

— Телеграмма, — хмыкнул Дрейк, — подписана «твой Фальстаф».

— И послана?

— Натаном Бейном.

— Как ты ее достал, Пол?

— Натана Бейна, — съязвил Дрейк, — «обуяло горе». Он заручился поддержкой врача-приятеля, тот «предписал успокаивающие лекарства», уложил Бейна в частный санаторий и настоял, чтобы его не беспокоили. Понимаете, у него довольно слабое сердце, и смерть любимой жены может оказаться фатальным ударом для него.

— Дальше.

— Очевидно, полиция да и журналисты, не сразу раскусили этот трюк, так как формально придраться было не к чему. Но мой оперативник почувствовал неладное. Он выяснил, что в санаторий можно проникнуть через гараж, установил наблюдение, и через некоторое время Натан Бейн, явно опровергая муссированные им же слухи о том, что держится на одних уколах, как блудливый кот, выскользнул через черный ход, вскочил в машину с занавесками, и его увезли. Мой человек с трудом сел ему на хвост и обязательно потерял бы, как я думаю, этого безутешного супруга, если бы Бейну так чертовски не чесалось поскорее отправить телеграмму. Через квартал находилось почтовое отделение «Вестерн юни-он», и поэтому Бейн тут же остановил машину, заскочил на телеграф и нацарапал эту телеграмму.

— А как твой парень получил копию? — спросил Мейсон.

— Секрет фирмы, Перри.

— Давай, Пол, не темни, — потребовал адвокат. — Если так легко доставать телеграммы у «Вестерн юни-он», то мне обязательно нужно знать это.

— Это чертовски легко, Перри.

— Во сколько это тебе обошлось?

— Доллар и десять центов.

— Как это вышло?

— Бейн схватил шариковую ручку и написал телеграмму на пачке бланков, они лежали на столике. Мой работник рискнул сразу же зайти, и, когда Бейн отправил телеграмму, он захватил с собой пару бланков, на которых остались следы букв. После этого он составил телеграмму своей маме, что слишком занят и не может ей написать, но хотел бы, чтобы она знала, как он ее любит. Это послание стоило ему один доллар и десять центов. Естественно, он писал не на том бланке, что лежал под телеграммой Бейна. Остальное было уже делом техники: взять этот бланк, просветить его, сфотографировать и расшифровать телеграмму. Сделать это было сравнительно нетрудно, так как Бейн писал с очень твердым нажимом.

— Пол, классная работа, — Мейсон расплылся в улыбке.

— Но есть еще кое-что, что может тебе сильно не понравиться, — предупредил Дрейк. — Полиция вздумала покопаться в помойном ведре за кухонной плитой в доме у Бейна. В нем они нашли опечатанный пакет с двумя фамилиями на обороте: твоей и Нелли Конуэй. Они вскрыли пакет и…

— Нашли пузырек? — закончил Мейсон.

— По-видимому, нет, но по очертаниям пакета установили, что там была склянка или небольшой пузырек.

Адвокат задумался. Потом он задал вопрос:

— Могла полиция установить, когда ей дали яд? Пол, она ведь могла принять его с едой…

— Яд не был подмешан в еду, — возразил Пол.

— Как же тогда?

— Он был в трех пятигранных пилюлях, растворенных в стакане воды, дали его после кофе и сделала это ее сестра, Виктория Брэкстон.