— Мсье, — вмешался Шомон с торжественным видом, — боюсь, что вы совсем не знаете этого человека. Несгибаемый аристократ, преисполненный неистовой гордости, который никогда…

— Знаю, — сурово прервал его тираду Бенколен. — Именно в силу этих черт характера он и убил свою дочь. Аналогичные мотивы убийства можно обнаружить, лишь обратившись к истории Древнего Рима. Виргиний убил собственную дочь; Брут осудил на смерть сына. Это отвратительные поступки, заслуживающие всяческого осуждения. Ни один отец, если он не впал в безумие, не пойдет на такое. Я привык считать эти легенды о римских отцах и спартанских матерях обычными сказками. Но теперь… Мадемуазель, вам не трудно затенить немного лампу? Мои глаза…

Мари поднялась, как под гипнозом, и прикрыла источник света газетой. Комната погрузилась в таинственный полумрак; ясно были видны лишь бледные лица людей, окружавших кресло, в котором сидел детектив. В камине дремотно угасало пламя.

— …И клянусь Всевышним, — неожиданно выпалил Бенколен, — Мартель будет судим по тем законам, по которым он осудил свою дочь. Вы знакомы с этим семейством, капитан. Джефф тоже видел их. Одинокий старик и глухая женщина, живущие в огромном унылом доме и отгородившиеся от мира своей гордыней. У них мало друзей, но они носят в сердце память о Третьей империи. Из всех развлечений — лишь домино. И это для азартного игрока! У них дочь, которая растет, ненавидя свое окружение. Она испытывает отвращение к их душной гостиной, чинным обедам, чванным приемам — ей противен весь их забальзамированный мирок. Ей плевать, что на лужайке под окнами Дизраэли пил чай с Наполеоном Третьим в то время, когда ее отец был мальчиком. Ее не трогает, что за всю историю семьи с их именем не связывают ни одного скандала. Ей хочется отплясывать ночь напролет в «Шало де Мадрид» и встречать рассвет в Буа. Она желает пить удивительное месиво в барах, напоминающих ночной кошмар водопроводчика (настолько они декорированы металлом), гонять спортивные машины, экспериментировать с любовниками и иметь собственное жилье. Она обнаруживает однажды, что за ней никто не следит и что, выйдя за двери, она может вытворять что угодно — лишь бы родители не узнали.

Бенколен замолчал и медленно перевел взгляд на мадемуазель Огюстен. При этом, как мне показалось, он в душе улыбнулся. Пожав плечами, Бенколен вернулся к своему повествованию.

— И мы можем понять ее, не правда ли? Она хватается за все необычное, что попадается по пути. Родители не ограничивают дочь в расходах, не интересуются ее друзьями, за исключением тех, кто появляется в доме. Она вынуждена вести двойную жизнь. Сравнивая сверкающий мир со своим домом, Клодин Мартель все больше и больше выходит из себя. Если до этого она ненавидела лишь домашние путы, то теперь ненавидит все устои своей семьи. Клодин кипит ненавистью. Они все такие унылые, такие отвратительно правильные, и мадемуазель Мартель презирает и ненавидит их за это. У нее есть подруга — мадемуазель Прево, которая полностью разделяет эти взгляды. Справедливости ради заметим, что мадемуазель Мартель была первой, кто начал исповедовать ненависть. И вот обе подруги видят, что их приятельница мадемуазель Дюшен живет по традициям, которым теоретически должны бы следовать и они сами. — Он устало махнул рукой. — Не знаю, надо ли излагать цепь событий, повлекших трагедию? Мсье Шомон должен знать, что его невесту хитростью заманили в клуб (детали не имеют значения), и она погибла. Но для полковника Мартеля это явилось крушением всего. Хотите, я скажу, как полковник узнал, что сделала его дочь? Я знаю это, потому что полковник сам рассказал мне. Поведение Клодин открывало Этьену Галану великолепную возможность для шантажа. Галан выждал, когда соберется достаточно материала, за который семья будет готова заплатить кругленькую сумму, и отправился к отцу. Это, как вы понимаете, произошло до эпизода с Одеттой, еще до того, как Клодин Мартель задумала свою злую шутку. Я легко могу представить, как Галан, сидя в библиотеке мсье Мартеля, излагает в своей оскорбительной манере некоторые пикантные подробности. Что происходит дальше? Почему его слушатели охвачены таким ужасом? Много лет он провел в одиночестве среди близких ему призраков. Он помнит дни, когда мужчины дрались на дуэли из-за малейшей попытки бросить тень на репутацию женщины. Полковник смотрит на ряды книг, он чувствует прочность своего старого дома и безуспешно пытается вникнуть в смысл слов красноносого посетителя. Разум полковника погружается во мрак. Я не думаю, что он выкинул наглеца из своего дома, вряд ли у графа возникло желание превратить багровый нос в кровавую тряпку. Понял ли он, что его мир в один миг рухнул со страшным грохотом? Не знаю. Скорее всего он, побледнев, поднялся с кресла и, чуть более напряженный, чем обычно, приказал дворецкому проводить гостя. Потом он долго сидел в одиночестве за своим столом, терпеливо сооружая замки из костяшек домино, и часы отбивали далеко за полночь. Он считает, что всему услышанному нельзя верить. Но слова Галана назойливо, как комар, звенят в сознании. Полковник пытается отогнать назойливое насекомое, убеждая себя, что все это неправда, но безумный звон не прекращается. Его навещают призраки прошлого. Они взывают к нему от имени всех Мартелей. Старик не может поговорить с женой, не может поделиться страданиями ни с кем, и менее всего — с Клодин. Нет, пока он не думает об убийстве. Но я вижу, как он бродит по меланхолическому осеннему саду, под кружащейся мертвой листвой. Трость с золотым набалдашником зло втыкается в гравий дорожки; ядовитые слова все сильнее отравляют разум.

Шорох углей в камине заставил меня вздрогнуть. Бенколен вцепился в подлокотники кресла.

— Что произошло потом? Мне давно следовало об этом догадаться. Клодин Мартель готовит ловушку для Одетты Дюшен. Теперь мы знаем, что случилось. Знаем, что девушку в действительности убил Галан, после того как она, споткнувшись, выпала из окна. Но Клодин Мартель была уверена, что падение послужило причиной смерти ее подруги, и считала себя виноватой в этом. Ее крошечная, убогая, злая вселенная разбивается вдребезги. Она уже не чувствует себя бесшабашной, веселой, циничной искательницей наслаждения — как высшей ценности и смысла жизни. Клодин в ужасе спешит домой, как делают все дети. Мадемуазель Мартель тихо крадется по залитой лунным светом главной лестнице. Она думает лишь о том, что за ней гонятся полицейские — огромные злые люди с кокардами на каскетках и грубыми руками. Она разбила алтарь всех богов своего домашнего очага, послала злое проклятие всему, что ненавидела, и проклятие это привело к смерти милой девочки, которая за всю свою жизнь не причинила вреда ни одному живому существу. Не знаю, предстало ли перед ней в лунном сиянии в ту минуту лицо Одетты Дюшен. Мать Клодин не могла уснуть, пришла в комнату дочери и неловко попыталась выяснить, что случилось.

Что случилось? Клодин никому не осмелится рассказать. Но в то же время, чтобы не лишиться рассудка, ей надо поделиться с кем-нибудь. И вот в темноте, прижавшись к матери, Клодин начинает говорить, обращаясь к глухой женщине. Она знает, что мать не услышит ее исповеди. Но это так утешает, если обнять кого-нибудь и выложить все. Все до конца. Это помогает снять с души часть обрушившейся на нее тяжести. Мать утешает любимую маленькую дочурку, не слыша ни единого слова.

Истерика Клодин привлекает внимание еще одного человека. Ее отец слышит все.

Шомон застонал, но никто даже не взглянул в его сторону, никто не пытался понять, что он чувствует в этот момент. Все думали о старике с военной выправкой, замершем в потоках лунного света.

— За минуту до этого он, может быть, сидел в библиотеке, громоздя одну на другую костяшки домино и прислушиваясь к стуку часов. А может быть, перед ним лежала открытая книга, и стоял бокал старого вина. Он убежден, что не имеет права даже подозревать Клодин, ибо подозрение унижает члена рода Мартель. Но вот он слышит все из ее собственных уст. До этого мгновения граф мог сомневаться, теперь же сомнениям нет места. Он слышит рассказ о клубе, о том, как дочь привлекает туда новых членов. Ее имя опозорено не только тем, что она привела к гибели невинную девушку. Дочь полковника Мартеля сводница, содержательница борделя — низкое, злобное существо.

Мне не пришлось вытягивать из него признание по крохам: полковник сказал, что сделает письменное признание. Но я не думаю, что он продумал план убийства дочери. Допускаю, что у него мог возникнуть порыв ворваться в комнату и задушить мерзкое существо в постели собственными руками. Однако он сдержал свою ярость и, думаю, сидел до рассвета, вперив взгляд в темное окно.

Затем происходит следующее. Он слышит телефонный разговор. Эти две шлюхи — его дочь и Джина Прево — опять намереваются встретиться в клубе. Они желают узнать последние новости: как Галан поступил с телом. Необходимо убедиться в том, что им ничто не угрожает.

Как всегда пунктуально, в девять тридцать, полковник Мартель накидывает свой широкий плащ, берет трость — так он поступал сорок лет — и как бы направляется к друзьям играть в карты. Но на сей раз полковник идет не туда.

Мы, видимо, никогда не узнаем, что он делал почти два часа до прихода в музей. Скорее всего просто бродил по городу. И чем больше проходило времени, тем суровее становился старый солдат. Он знал о существовании двух входов в клуб — Галан упоминал об этом. Но ему было неизвестно, каким входом воспользуется его дочь. Видимо, в тот момент он намеревался всего-навсего предстать перед ней и ее сообщницей, чтобы показать: ему все известно… Я не уверен, что у него была иная цель — ведь с ним не было никакого оружия.

И вот полковник в районе рю Сен-Апполен. Он видит убожество, слышит грохот джаза, и перед ним в полном объеме предстает мир, которым наслаждалась его дочь. Это оказывается самым сильным ядом. Мартель вошел в музей восковых фигур, и безумие целиком завладело им. Зеленый сумрак. Великие мертвецы Франции, толпящиеся вокруг.