Агата Кристи - Убийство в Месопотамии

— Позвольте, любезнейший мосье Пуаро! — нетерпеливо воскликнул доктор Райли. — Если он любил ее, зачем бы он стал ее убивать? Где же логика? Да объяснитесь же, Лайднер! Скажите ему, что он сошел с ума.

Доктор Лайднер даже не пошевелился.

— Разве не говорил я вам все время, что это преступление, внушенное страстью? — продолжал Пуаро. — Почему ее первый муж, Фредерик Боснер, угрожал ей? Да потому, что любил ее. И в конце концов, видите, привел свою угрозу в исполнение.

Mais oui… Mais oui… Как только я понял, что убийца — доктор Лайднер, все сразу встало на свои места.

И во второй раз я начну свое путешествие с самого начала…

Первый брак миссис Лайднер.., письма с угрозами.., второй брак. Письма препятствуют ее браку с кем бы то ни было.., кроме доктора Лайднера. Как это все просто, если допустить, что доктор Лайднер — это Фредерик Боснер.

Итак, пустимся в наше путешествие, на этот раз вместе с молодым Фредериком Боснером.

Начать с того, что он безумно любит свою жену Луизу, любит со всей страстью, какую способна внушить только такая женщина, как она. Но она предает его. Он приговорен к смерти. Бежит. Попадает в железнодорожную катастрофу… И является в ином обличье, в образе молодого шведского археолога Эрика Лайднера, изуродованное тело которого погребено под именем Фредерика Боснера.

Как же относится Эрик Лайднер к женщине, которая обрекла его на смерть? Первое, и самое главное, — он все еще любит ее. Он начинает новую жизнь. У него выдающиеся способности, профессия археолога очень ему нравится, он преуспевает в ней. Но ни на минуту не забывает о главной своей страсти. Он осведомлен обо всем, что касается его жены. Он твердо решает (вспомните, что сказала о нем сама миссис Лайднер — мягкий, добрый и вместе с тем безжалостный), что она будет принадлежать только ему одному. Время от времени он посылает ей письма с угрозами. Он подражает ее почерку на случай, если она вздумает передать письма в полицию. Женщины, которые сами себе пишут анонимные письма, настолько заурядное явление, что в полиции не возникло бы на этот счет никаких сомнений. В то же время он держит ее в неведении — она не может понять, жив он или нет.

И вот наконец спустя много лет он рассудил, что время настало. Он вновь появляется в ее жизни. Все идет гладко. Жене и в голову не приходит, кто он на самом деле. Для нее он известный ученый. Стройный, красивый юноша превратился в мужчину средних лет, сутуловатого и с бородкой. Прошлое повторяется. Как и в первый раз, Фредерику удается покорить Луизу. Она снова соглашается стать его женой. Никакого письма не приходит, и ничто не препятствует их браку.

Однако потом она снова получает письмо. Почему?

Думаю, доктор Лайднер не хочет рисковать. А вдруг их близость пробудит в ней воспоминания? Он желает раз и навсегда утвердить ее во мнении, что Фредерик Боснер и Эрик Лайднер — два разных человека.

А как же иначе? Ведь из-за Эрика Лайднера она получает угрожающее письмо от Фредерика Боснера!

Затем следует ребяческая выходка с отравлением газом, устроенная, несомненно, доктором Лайднером. Все с той же целью.

Наконец он вполне удовлетворен. Письма больше не нужны. Они могут жить спокойно и счастливо.

Потом спустя почти два года снова начинают приходить письма.

Почему? Eh bien, думаю, что могу ответить на этот вопрос. Потому что у Фредерика Боснера слово не расходится с делом (именно по этой причине миссис Лайднер жила в постоянном страхе. Она-то знала, какой мягкий, но вместе с тем беспощадный нрав у Фредерика). Если она будет принадлежать другому, он убьет ее. А теперь ее сердцем завладел Ричард Кэри…

Обнаружив это, доктор Лайднер стал спокойно и хладнокровно готовиться к убийству.

Теперь вы понимаете, какая важная роль уготована была для мисс Ледерен? Поначалу я удивился, почему доктор Лайднер нанял ее для своей жены. А потом понял, сколь для него важно, если заслуживающий доверия свидетель, чья профессиональная компетенция не вызывает сомнений, сможет уверенно заявить, что миссис Лайднер к тому времени, когда нашли ее тело, была мертва уже более часа, т.е. что она была убита как раз тогда, когда он сам — это все могут подтвердить — был на крыше. В противном случае могли бы заподозрить, что он убил ее, когда вошел в комнату и якобы обнаружил тело. Однако об этом и речи не будет, если опытная медицинская сестра засвидетельствует, что миссис Лайднер мертва уже более часа.

Теперь я нашел объяснение и тому странному состоянию нервного напряжения, в котором пребывали в этом году все члены экспедиции. С самого начала мне не верилось, что в этом повинна лишь миссис Лайднер. Несколько лет все эти люди жили как одна счастливая семья. По-моему, душевное состояние любого сообщества всегда зависит от его главы. Доктор Лайднер, несмотря на свою мягкость, личность выдающаяся. Его такт, его справедливость, его великодушие — вот благодаря чему все чувствовали себя столь легко и непринужденно.

И если теперь все переменилось, то этим обязаны только ему, доктору Лайднеру. Именно он, а не миссис Лайднер, повинен в том, что в экспедиции воцарились уныние и странная напряженность. Неудивительно, что все чувствовали эту перемену и не понимали, в чем дело. Внешне по-прежнему доброжелательный и общительный, доктор Лайднер теперь просто играл привычную роль. На самом же деле он стал фанатиком, одержимым идеей убийства.

Теперь переходим ко второму преступлению. Разбирая в конторе бумаги доктора Лайднера (мисс Джонсон взялась за эту работу по собственному почину, чтобы хоть чем-нибудь занять себя), она, должно быть, наткнулась на неоконченный черновик анонимного письма.

Можете себе представить, как она была ошеломлена! Доктор Лайднер сам запугивает свою жену! Она ничего не понимает.., она чувствует, что земля уходит у нее из-под ног. В таком состоянии ее и застает мисс Ледерен.

В этот момент мисс Джонсон еще не подозревает доктора Лайднера в убийстве, но мои эксперименты с криками в комнатах миссис Лайднер и отца Лавиньи не прошли мимо ее внимания.

Если она слышала крик миссис Лайднер, значит, окно в ее комнате должно было быть открыто. В тот момент это не показалось ей столь уж важным, но тем не менее она об этом не забывает.

Ее мысль продолжает работать, нащупывая истину. Может быть, она намекает доктору Лайднеру, что знает о письмах, и видит его реакцию.

Но доктор Лайднер, думает она, не мог убить свою жену. Он ведь все время находился на крыше.

И вот в тот вечер, когда она, стоя на крыше, размышляет об этом, внезапно ее осеняет догадка. Она понимает, как была убита миссис Лайднер.

В этот момент к ней подходит мисс Ледерен.

И тут же ее любовь к доктору Лайднеру берет верх, и она пытается сделать вид, что ничего не произошло. Мисс Ледерен не должна догадаться, какое чудовищное открытие она только что сделала.

Она нарочно отворачивается в другую сторону (к внутреннему двору) и произносит фразу, которая ей пришла в голову, когда она увидела, как отец Лавиньи идет по двору: “Я поняла, как можно проникнуть внутрь…”

Больше она ничего не желает говорить. Она, мол, “должна хорошенько все обдумать”.

Доктор Лайднер, с тревогой наблюдающий за ней, понимает, что она обо всем догадалась. Она не в силах скрыть от него свой ужас, свое отчаяние.

Правда, пока она еще не выдала его, но сколько можно терпеть такую зависимость?

Убийство входит в привычку. И доктор Лайднер ночью подменяет стакан воды стаканом с кислотой. Он надеется, что все сочтут это самоубийством: несчастная женщина, повинная в смерти миссис Лайднер, не выдержала угрызений совести и наложила на себя руки. Для убедительности доктор Лайднер прячет у нее под кроватью орудие убийства.

Неудивительно, что в предсмертной агонии мисс Джонсон отчаянно пытается сообщить то, что удалось ей узнать столь дорогой ценой. “Окно” — вот что сыграло роковую роль в убийстве миссис Лайднер. Не дверь, а именно окно.

Итак, все объяснилось, все стало на свои места. Безупречно, с психологической точки зрения.

Однако никаких доказательств у меня нет. Решительно никаких.

Наступило молчание. Ужас переполнял нас. Ужас и жалость.

Доктор Лайднер не шелохнулся, не издал ни звука. Он сидел все в той же позе, измученный, постаревший.

Наконец он поднял на Пуаро свой мягкий, усталый взгляд.

— Да, — сказал он, — доказательств нет. Но это не имеет значения. Вы ведь знали, что я не стану ничего отрицать. Не стану отрицать правды. На самом деле.., я даже рад. Я так устал…

Он помолчал.

— Мне жаль Энн, — добавил он просто. — Гадко.., бессмысленно.., это был не я! Как она страдала, бедняжка. Нет, это не я. Это — страх.

Его губы, сведенные болезненной гримасой, вдруг тронула слабая улыбка.

— Из вас вышел бы отличный археолог, мосье Пуаро. Вы одарены талантом воскрешать прошлое. Все было так, как вы сказали. Я любил Луизу.., и убил ее. Если бы вы ее знали, вы бы меня поняли… Впрочем, вы и так все понимаете.

Право, не знаю, что еще добавить к сказанному.

“Отца Лавиньи” и его сообщника задержали, когда они собирались сесть на пароход в Бейруте.

Шейла Райли вышла замуж за Эммета. По-моему, это как раз то, что ей надо. Он отнюдь не “тряпка” и сумеет держать ее в узде. Выйди она за Билла, бедняга оказался бы у нее под каблуком.

Кстати, я ходила за ним, когда в прошлом году его оперировали по поводу аппендицита, и очень к нему привязалась. Опекун отослал его в Южную Африку — подыскал там для него какое-то дело.

Мне не привелось больше побывать на Востоке. Странно, но порой меня туда тянет. Я вспоминаю, как шумит мельничное колеса, как женщины, опустившись на колени, полощут в реке белье, вспоминаю медлительных верблюдов с их загадочным надменным взглядом, и во мне просыпается ностальгическое чувство. В конце концов, быть может, грязь не столь уж и опасна для здоровья, как принято думать!