— Хирурги и анестезиолог там, где я вам показал. Мэриголд — справа от сэра Джона, а две остальные — где-то за нашими спинами.

— А инъекция камфары?

— Мы стояли как и раньше, кроме этой старой большевички, которая делала укол. Она должна была быть здесь, возле руки пациента.

— Вы не наблюдали за тем, как сиделка Бэнкс делает укол?

— Да нет, по-моему. Я не заметил. Все равно ее руки были бы скрыты ширмой, которая ставится поперек груди пациента.

— Ага… Я потом посмотрю на нее, с вашего разрешения. Так, теперь насчет инъекции сыворотки.

— Это было уже после того, как сэр Джон зашил рану. Я обработал шов, наложил повязку и попросил сыворотку. Обругал бедную девочку на чем свет стоит за то, что она заставила меня ждать… и почувствовал себя форменной скотиной, когда через две минуты она хлопнулась на пол. Каково, а? Я стоял здесь, с внутренней стороны стола. Сэр Джон напротив меня. Мэриголд перешла ко мне. Робертс и Бэнкс, если я правильно помню ее имя, хлопотали над пациентом, и Робертс все блеял насчет пульса и так далее. Они оба стояли в изголовье у пациента.

— Погодите минутку. Я зарисую их положение. Потом, может быть, я попрошу вас воспроизвести для меня эту операцию. Полагаю, вы не сомневаетесь, что вам принесли нужный шприц с сывороткой? Я имею в виду тот, которым вы делали вливание.

— Ни капли не сомневаюсь. Все было в полном порядке.

— После вашего укола в состоянии пациента произошли какие-либо заметные перемены?

— Это у Робертса надо спрашивать. Я-то считаю, что он встревожился по поводу состояния пациента намного раньше, чем я сделал укол. Помните, он просил ввести пациенту камфару? Естественно, вы можете подумать, что я просто хочу заострить на этом внимание. Что ж, инспектор, так оно и есть. Я полагаю, инъекция сыворотки — слабое место в моей ситуации. Но все-таки не я приготовил шприц и вряд ли мог спрятать его и вытащить затем, как фокусник, из-за своего левого уха. А? Ха-ха-ха!

— Давайте на него посмотрим, — невозмутимо сказал Аллейн, а тогда уж и решим.

Томс направился к одному из шкафчиков с инструментами и вернулся со шприцем, при виде которого Аллейн издал краткий вопль ужаса.

— Бог мой, мистер Томс, вы что, коновал? Не хотите же вы сказать мне, что вонзили этот кошмар в тело бедняги? Он же размером с огнетушитель!

Томс вытаращил на Аллейна глаза, а потом расхохотался.

— Он ничего не почувствовал. Ну да, мы вкатили ему весь шприц. Ну что, мог ли я спрятать, а затем вытащить такой шприц с помощью только ловкости рук?

— Господи, нет, конечно! Уберите его, пожалуйста. Меня тошнит при одном его виде. Что за мерзкий, непристойный, отвратительный инструмент!

Томс шутя сделал вид, что собирается сделать инспектору укол этим шприцем. Аллейн схватил шприц и отобрал. Фыркая от отвращения, он внимательно рассмотрел его.

— А вот такими шприцами делали два других укола, — объяснил Томс, который всматривался в ряды инструментов. Он показал Аллейну шприц для внутримышечных вливаний.

— Достаточно устрашающие, но не такие кошмарные. Таким пользуется и доктор Робертс?

— Да… вернее, нет. Доктор Робертс не делал вливание камфары. Это сделала сиделка.

— Ах да. Так делается всегда?

— Это довольно распространенное правило. Вообще-то эту инъекцию делает анестезиолог, но нет ничего необычного в том, что он попросил об этом сиделку.

— Эта иголка такая тоненькая… Я полагаю, шприц никогда не носят при себе в положении полной готовности?

— Ну, конечно, нет! В операционной, разумеется, их кладут полностью готовыми к уколу.

— Вы не возражаете, если я попрошу вас показать мне, как наполняют шприц?

Он подал Томсу небольшой шприц. Хирург налил воды в мензурку, надел иглу и выдвинул плунжер.

— Вот, пожалуйста. Если используется таблетка, обычно шприц наполовину наполняют, потом выливают в мензурку, растворяют таблетку, а потом снова набирают в шприц.

— И все дело занимает только несколько секунд?

— Н-ну… таблетке нужно еще раствориться. Сыворотка и камфара были уже в готовой форме.

— Да, это я усвоил. Можно мне увидеть пузырек, в котором хранится сыворотка?

— Ее не хранят в пузырьке, ее хранят в ампулах, которые содержат точную дозу. Пустые ампулы выбрасывают. В операционной они не валяются. Хотите — найду вам полную ампулу и принесу?

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Томс. Боюсь, что я страшный зануда и очень вам надоел.

Томс горячо возразил, что ему вовсе не скучно, и суетливо вышел. Аллейн задумчиво прохаживался по операционной, пока толстячок не вернулся.

— Вот, пожалуйста, — весело сказал Томс. — Это ампулы камфарного масла. Это противовоспалительная сыворотка, а тут — раствор гиосцина. На всех ампулах, как сами видите, этикетки. Я вот что предлагаю: я выложу все на стол точно так же, как это было перед операцией. Хотите?

— Это было бы замечательно!

— Ну-ка, посмотрим: тут ампулы, тут сыворотка. Вот пузырек с раствором гиосцина. Мне показалось, что вы и на него захотите посмотреть. Старомодная штука: гиосцин тоже должен быть в ампулах, но старшая сестра у нас — ископаемое…

— Как я вижу, пузырек почти полон.

— Да. По-моему, из него сделали всего одну Инъекцию.

Аллейн мысленно отметил, что это совпадает с мнением сиделки Харден и санитарки, которая убирала в операционной: пузырек был полон перед операцией и с тех пор использовался всего один раз.

— Кто-нибудь имеет доступ к этому пузырьку? — вдруг спросил Аллейн.

— Что? Да, конечно — любой из операционной бригады.

— Можно мне отлить немножко, чтобы отдать раствор на экспертизу?

Он вытащил из кармана крохотный пузыречек, и Томс, которому происходящее было крайне интересно, наполнил его раствором гиосцина.

— Вот, пожалуйста. На чем мы остановились? А-а-а! Так вот, здесь рядышком — маленький шприц для камфары, еще один небольшой шприц для гиосцина — они вмещают двадцать пять минимов каждый[5]. Вот таким воспользовался сэр Джон, когда растворял таблетку и делал укол. Тут эта громадина для сыворотки. Вмещает десять кубиков.

— Десять кубиков?

— Примерно сто шестьдесят минимов, — объяснил Томс.

— Сколько это в галлонах?

Томс посмотрел на инспектора так, словно тот изрек что-то по-китайски, а затем разразился хохотом.

— Шприцы у нас не настолько солидные, — сказал он. — Сто шестьдесят минимов равняется двум и двум третям драхмы. Так понятнее?

— Не намного, — проворчал Аллейн. — Потом меня, может быть, и осветит заря вашей учености… Тьфу! Я стал выражаться в духе сиделки Бэнкс. Какова крепость этого раствора гиосцина?

— Четвертьпроцентный раствор.

— Но… что это значит? Нет уж, пускай для этого расследования ищут кого-нибудь поумнее меня.

— Глядите веселей! Это один гран в одной, одной десятой унции воды.

— Звучит так, словно и впрямь что-то означает!.. Надо мне посмотреть все эти кошмарные мелкие меры на последней странице тетрадки в клеточку. Ну-ка, погодите. Не говорите ни слова, пожалуйста, мистер Томс, — взмолился Аллейн. — Я решаю пример на умножение.

Он скорчил гримасу и стал загибать и разгибать пальцы.

— Двадцать пятые доли перевести в единицы… нет… да и на черта это нужно… Проклятие!.. Ну-ка, погодите… — Он широко раскрыл глаза и начал быстро говорить: — Шприц в двадцать пять минимов вмещает одну двадцатую грана гиосцина, а этот ветеринарный насос мог бы вместить одиннадцать тридцать вторых грана. Вот! — гордо прибавил он.

— Совершенно верно — молодец! — воскликнул Томс, хлопнув инспектора по плечу.

— Погодите, это еще не все. Я и не то умею! Одиннадцать тридцать вторых — это на три тридцать вторых больше, чем четверть грана, которая составляет всего лишь восемь тридцать вторых. Ну как?

— Блистательно, но я не вижу связи.

— В самом деле? — беспокойно спросил Аллейн. — И все же секундой раньше мне показалось, что это важно. Ну ладно… я и сам забыл почему. Запишу это себе, и все.

Мистер Томс зашел ему за спину и с любопытством посмотрел на крохотные каракули Аллейна.

— Ничего не видно, — пожаловался Аллейн и подошел к выключателю.

Мистер Томс не последовал за ним, поэтому не видел его последнюю запись, которая гласила: «В большом шприце могло содержаться чуть больше того количества гиосцина, которое было обнаружено при вскрытии».

Инспектор аккуратно захлопнул маленькую книжечку и положил ее в карман.

— Тысячу раз спасибо, мистер Томс, — сказал он. — Вы очень облегчили мне задачу. Ну вот, на сегодня остался всего один человек, с которым мне нужно увидеться, — доктор Робертс. Не скажете, как мне его найти?

— Ну-у-у… Видите ли, он ведь здесь не штатный анестезиолог, хотя и делает кучу работы за доктора Грея. Его не было в клинике с той самой операции. Мне кажется, в это время вы найдете его дома. Если хотите, я позвоню ему.

— Очень любезно с вашей стороны. А где он живет?

— Не имею представления. А зовут его Теодор. Я знаю, потому что слышал, как Грей называл его «Дора». Дора! — мистер Томс долго хохотал, потом провел Аллейна к черной дыре в стене, где стоял телефон.

Он зажег свет и сверился с телефонным справочником.

— Вот, пожалуйста. Робертс, Робертс, Робертс… Доктор, Теодор. Вигмор-стрит. Тот, кто вам нужен.

Он набрал номер. Аллейн терпеливо прислонился к стене.

— Алло! Это дом доктора Робертса? Он там? Спросите его, может ли он принять инспектора… он сделал паузу и прикрыл ладонью трубку, — Аллейна, правильно?.. Да, спросите его, не примет ли он инспектора Аллейна, если тот заедет к нему прямо сейчас.

Томс повернулся к Аллейну.

— Он дома — все в полном порядке, кажется… Привет, Робертс, это Томс. Тут со мной инспектор Аллейн из Скотланд-Ярда, по делу О'Каллагана. Они обнаружили гиосцин — четверть грана. Ага, подскочили?! Что?.. Нет, не знаю… Да, конечно… Да ладно, не волнуйтесь вы так. Они не собираются пока вас арестовывать. Ха-ха-ха! Что?!.. Отлично — минут через двадцать, наверное… Осторожно, приятель — не выдайте себя случайным словом!