— Почему бы не ответить на первый?

— Потому что меня частенько посылают с конфиденциальными поручениями, и я не хочу развивать у вас дурную привычку.

Кремер резко повернулся к Вулфу:

— Вы знаете, что в этой парикмахерской был убит полицейский?

— Да. — Вулф приподнял стакан, над которым шапкой поднималась пена, и поднес его ко рту. — Арчи рассказал мне.

— Может быть.

— Не «может быть», а рассказал.

— Ну, хорошо, хорошо.

Кремер наклонил голову и стал наблюдать, как Вулф опустошил стакан и вытер губы носовым платком, потом произнес:

— Послушайте. Вот что привело меня сюда… За эти годы я твёрдо усвоил: когда я обнаруживаю вас на расстоянии мили от места убийства, — а Гудвин является частью вас самого, — надо ожидать каких-то осложнений… Нет нужды приводить примеры, ваша память не хуже моей…

— Обождите секундочку, — поспешно продолжил он, — разрешите мне закончить. Я не спорю, бывают на свете совпадения. Мне известно, что вы ходите в эту парикмахерскую вот уже два года, а Гудвин — более шести. Так что вроде бы и нет ничего примечательного в том, что он оказался там именно сегодня, через два часа после совершения убийства, если бы не некоторые нюансы. Он сказал Грабоффу, своему мастеру, что его нужно срочно побрить, так как у него неотложная и важная встреча. Но никакой спешки почему-то не проявил. Наоборот, прождал чуть ли не полчаса, пока тот не отпустил своего клиента… Но это я могу ещё понять. Однако вот другое: и Фиклер, и Грабофф показали, что за эти шесть лет Гудвин ни разу не приходил к ним только побриться. Ни разу, слышите? Всегда стрижка, мытье головы, укладка феном, бритье и так далее. И вот впервые за шесть лет он испытывает такую необходимость и заходит только побриться. Причём как раз в такой день. Я этому не верю.

Вулф пожал плечами:

— Ну, не верьте. Я не отвечаю ни за вашу доверчивость, ни за вашу подозрительность, мистер Кремер. За это не отвечает также и мистер Гудвин. Ведь сие от нас не зависит. Не знаю, чем могу вам помочь.

— Да, да, и никто бы этому не поверил, — упрямо заявил Кремер, не желая принимать насмешки Вулфа. — По этой-то причине я и пришёл. Я уверен, что Гудвин отправился в парикмахерскую потому, что знал о случившемся убийстве.

— Вы сильно ошибаетесь, — сказал я — Ваша мнительность часто вас подводит, инспектор. До тех пор, пока я не пришёл туда, я не только не знал, но даже не подозревал, что в парикмахерской или в другом месте убит человек.

— Вы зачастую врете, мистер Гудвин.

— Только в известных пределах, ну, а пределы-то я знаю. Я могу зафиксировать свои показания письменно. Запишите все это, и я распишусь, а в конторе на углу находится нотариус. Вы понимаете, что я не пойду на дачу ложных показаний.

— Так ваш визит в парикмахерскую не имеет ничего общего с убийством?

— Сформулируйте это таким образом, коли так вам больше нравится. Да, не имеет!

Вулф налил себе ещё пива.

— Скажите, — заговорил он вполне миролюбиво, — каким образом мистер Гудвин смог бы узнать про убийство?

— Понятия не имею! — Кремер нетерпеливо махнул рукой. — У меня нет готовой схемы. Но мне прекрасно известно, что когда я занят раскрытием убийства, и появляетесь вы сами или Гудвин — жди неожиданностей. А Гудвин был в парикмахерской через два часа после того, как это произошло. Домыслы о случайном совпадении меня не устраивают. Откровенно говоря, я не представляю, каким образом и в качестве кого вы можете выступать в данном деле. Вы работаете только за большие деньги. Конечно, человек, сбивший двух женщин на Бродвее, может быть весьма состоятельным, но в таком случае он не из числа сотрудников парикмахерской. Ни у одного из них нет таких заработков, чтобы нанять Ниро Вулфа. Получается, что вас привлекли не деньги. А я, сознаться, не представляю, что же ещё может сдвинуть вас с места… Знаете, сейчас, пожалуй, я бы выпил стаканчик пива, если вы не возражаете.

Вулф наклонился и нажал кнопку.

— Меня смущало то, — продолжал Кремер, — что Гудвин не случайно оказался на месте преступления… Но я должен признать, что не настолько уж он бесшабашен, чтобы дать заведомо ложные показания…

Он посмотрел на меня.

— Давайте это письменное заявление. Сегодня же. Составьте его сами, но ясно и точно.

— Будет сделано, — заверил я.

— Сегодня же, слышите?

— Да.

— Только не забудьте.

Вошёл Фриц. Он поставил поднос на письменный столик возле локтя Кремера и откупорил бутылку.

— Налить, сэр?

— Спасибо, я сам.

Кремер взял стакан в левую руку и аккуратно наполнил его до краев. В отличие от Вулфа, он не любил большой пены.

— Я подумал, — продолжал инспектор, — что Гудвина могло привести туда что-то такое, о чем вы готовы мне рассказать, но сам он — нет, поскольку вы его хозяин, а он чертовски скрытен, пока не получит от вас соответствующих указаний. Я не хочу сказать, что располагаю какими-то сведениями, которые заставили бы вас выложить карты. Вам, конечно, хорошо известен закон о сокрытии информации. Однако те номера, которые вы откалываете…

Пена в стакане осела до приемлемого уровня, и он замолчал, чтобы сделать глоток.

— Так вы подумали, — спросил Вулф, — что я послал Арчи в парикмахерскую с каким-то поручением?

Кремер облизал губы.

— Да. И по вышеназванным соображениям я продолжаю так думать.

— Вы ошибаетесь. Я его не посылал. Поскольку вы желаете получить письменное заявление от Арчи, можете получить второе от меня, это я вам устрою. В нём будет сказано, что я не только не посылал его в парикмахерскую, но даже не знал, что он собирается туда идти, и что я не знал ничего и не слышал про убийство до тех пор, пока Арчи не вернулся и не рассказал мне об этом.

— Готовы присягнуть?

— Да. Вы напрасно потеряли время, явившись сюда, и можете получить хотя бы маленькую компенсацию.

Вулф потянулся ко второй бутылке.

— Кстати, я все ещё не знаю, почему вы пришли. По словам Арчи, убийца известен, и единственное, что остается вам сделать, это найти его. Этот человек… гардеробщик, Карл, да? И ещё его жена, ты так говорил, Арчи?

— Да, сэр. Тина, одна из маникюрш… Пэрли мне прямо сказал, что они это сделали и скрылись.

Вулф хмуро посмотрел на Кремера:

— Тогда чего же вы ждете от меня? Каким образом я сумею вам помочь?

Выливая остаток пива в стакан, Кремер упрямо повторил:

— Когда я вижу, что Гудвин вертится поблизости, я хочу знать, с чего бы это?

— Не верю! — грубо оборвал его Вулф и сразу же повернулся ко мне, — Арчи, я думаю, ты сам виноват. Ты очень ершистый и много болтаешь. Наверняка и на этот раз что-то сделал или сказанул? Ну, выкладывай!

— Конечно, вечно я виноват… — пожаловался я с обиженным видом. — Что я сделал? Побрился! Но поскольку у Эда сидел в кресле клиент, мне пришлось подождать. Я поговорил с Пэрли и посмотрел журнал, хотя нет, начал было смотреть, но отложил. Потом побеседовал с инспектором Кремером, немного с Жанет, для вас — мисс Шталь, ну и с Эдом, пока я сидел у него в кресле. Вернее, говорил он…

— Ты чего сказал мистеру Кремеру?

— Практически ничего, просто вежливо ответил на вопросы.

— А мистеру Стеббинсу?

Мне показалось, что я понимаю, куда он клонит. Оставалось только молить бога, чтобы не вышло ошибки.

— Ну, спросил, что происходит, и он мне объяснил. Я же вам об этом рассказывал?

— В общих чертах. А дословно?

— Ничего, чёрт возьми! Конечно, Пэрли интересовало, что привело меня в парикмахерскую, и я объяснил ему… подождите-подождите… Возможно, тут вы и правы. Он спросил, видел ли я Карла и Тину этим утром, и я ответил — «конечно, я усадил их у нас в передней комнате и велел им помалкивать, так что если…»

— Ха! — фыркнул Вулф. — Так я и знал! Все твой проклятый язык! — Он посмотрел на Кремера: — Чего же вы теряете время?

Вулф пытался говорить не слишком презрительно, потому что инспектор все же пил его пиво.

— Поскольку Арчи поспешил раскрыть наш небольшой секрет, с моей стороны было бы бесполезно стараться сохранить его. Главным образом, мы именно для этого и используем нашу переднюю комнату — содержим в ней убийц!.. Полагаю, вы вооружены? Идите и арестуйте их. Арчи, открой дверь!

Я подошёл к передней комнате и раскрыл в неё дверь, но не слишком широко.

— Лично я смертельно боюсь убийц! — сказал я вежливо — Иначе бы с радостью вам помог!

У Кремера в руке был наполовину полный стакан. Очень возможно, что это сыграло свою роль. С его упрямством он мог бы пойти и заглянуть в комнату, хотя наше представление убеждало его в том, что там пусто. Позднее мы с Вулфом от души посмеялись, представив, какой у него был бы вид… Но пиво усложнило его задачу. Нужно было либо идти со стаканом в руке, либо допить его до конца, либо швырнуть его в физиономию Вулфа.

— Какие глупости! — сказал инспектор сердито и поднес стакан ко рту.

Я беззаботно хлопнул дверью, даже не посмотрев, закрылась ли она, и зевнул, идя назад к своему столу.

— По крайней мере, — Вулф посчитал необходимым подчеркнуть этот факт, — меня не смогут посадить в тюрьму за то, что я приютил у себя беглецов. Я знаю, что это одна из ваших самых любимых угроз. Но я правда не понимаю, чего вы хотите? Если действительно те двое… Вы же задержите их не сегодня-завтра. Что же вам ещё нужно?

— Чуть-чуть побольше доказательств. — Кремер взглянул на свои часы. — Поеду в управление. Именно туда я и направлялся, а поскольку мне было по пути, я подумал: загляну и послушаю, что вы об этом скажете.

Да, мы их непременно поймаем. Мне не за то платят деньги, чтобы я дозволял убивать полицейских в нашем городе.

Он поднялся.