Но Грант, на мгновенье закрыв глаза, уже принялся за дело. Сияя глазами и зубами, баронесса ловила каждое его слово. Вскоре она умоляюще подняла руку и прошептала:

— Извините! Простите меня. Но нефозмошно подумать, что мой муж не слышит все это. Я его позову. — И она позвала его голосом, который мог бы сделать честь самой Брунгильде. Он легко сбежал с лестницы в ту же минуту и, увидев палец на ее губах, сразу же расположился слушать.

Грант поймал взгляд Софи, нахмурился, на мгновенье закрыл глаза и колеблющимся голосом рассказал о культе бога Митры.

— Это была поразительно благородная религия, вера в Митру продолжала существовать буквально в подполье после того, как все языческие верования в христианском Риме иссякли. — Он говорил, и хотя поначалу он использовал затертые фразы из путеводителей, он обращался так непосредственно к Софи, словно они здесь были вдвоем. — Бог Митра родился из камня. Ему поклонялись во многих частях древнего мира, включая Англию. Помимо всего прочего, он был богом света. Отсюда его связь с Аполлоном, который велел ему заколоть Быка, символ плодородия. Митре помогали Собака и Змея, но Скорпион обманул его и разбрызгал кровь Быка, из которой произошло все живое. Таким образом, к человечеству пришло зло.

— Еще одно изгнание из Рая? — спросила Софи.

— Похоже. Странно, правда? Словно слепые пальцы пытаются нащупать некий неподдающийся основополагающий рисунок.

— Проклятие человечества! — объявил майор Суит.

Он незамеченным присоединился к группе и своим восклицанием заставил всех вздрогнуть.

— Религии — вздор! — возвестил он. — Все, какие есть. Подлецы!

— Вы так полагаете? — мягко спросил Грант. — Митра, в общем, не кажется таким уж плохим. Это был, по тем временам, не жестокий культ. Ему поклонялись на мистериях только посвященные. Существовало семь степеней посвящения. Женщины не допускались. Вам бы сюда не разрешили войти, — обратился он к Софи, — а особенно — прикасаться к алтарю. Подойдите поближе и поглядите.

— Вы только что сказали, что я не должна этого делать.

— Ах, нет! — воскликнула баронесса. — Мы не должны быть суеверными, мисс Джейсон. Давайте поглядим, потому что это ошень красиво, понимаете, и ошень интересно.

Алтарь находился в середине митрейона. Заклание быка было действительно великолепно вырезано на одной его стороне, а апофеоз Митры, которому помогает Аполлон, — на другой.

К очевидному смятению Гранта, барон Ван дер Вегель вынул из обширной полотняной сумки экземпляр «Саймона в Лациуме» и громко провозгласил:

— Мы должны вновь услышать эти восхитительные строки. Видите, мистер Грант, вот книга. Неужели автор откажется нам почитать? О том, как англичанин Саймон находит в себе некое соответствие могуществу Митры. Да?

— Нет, нет! — воскликнул Грант. — Прошу вас! — Он быстро оглядел группу из шести слушателей, даже заглянул за них, словно желая убедиться, что больше здесь нет никого. — Такого уговора не было, — сказал он. — Действительно.

И Аллейн увидел, как он заливается краской.

— В любом случае, — говорил Грант. — Я читаю ужасно. Лучше хорошенько поглядите на Митру.

В дальнем углу помещения, в гроте, стоял бог: рождающийся из каменного лона пухлый крепыш во фригийском колпаке на длинных кудрях — ни младенец, ни взрослый.

— Они ведь приносили жертвы? — спросил Аллейн. — Прямо здесь?

— Конечно. На алтаре, — с готовностью ответил Грант. — Только вообразите! Это была бы сцена, освещенная факелами, свет плясал бы по этим каменным скамьям и по изможденным бледным лицам прошедших через все ритуалы посвященных. Над алтарем вздымается трепещущий столп жара, втаскивают жертвенного быка: быть может, они слышали, как он ревел в проходах. Вы знаете, есть проход, огибающий триклиний. Возможно, бык появлялся из дверей сзади Митры. Возможно, он был украшен венками. Служители втаскивают его, жрец его принимает. Голова быка закинута назад, шея обнажена, и в нее вонзается нож. Смрад свежепролитой крови и зловоние сжигаемых внутренностей заполняет митрейон. Полагаю, при этом поют гимны.

— Вы дали нам понять, что это был благородный культ и, как вы сказали, не жестокая религия, — сухо заметила Софи.

— Она была в высшей степени нравственна и сравнительно не жестока. Верность и честность считались высшими добродетелями. Жертвоприношения были необходимой составной частью.

— За всей этой стряпней одна и та же идея, — как и следовало ожидать, возгласил майор Суит. — Жертвы. Кровь. Плоть. Людоедство. Одно изысканнее, другое пожесточе. А по сути одно и то же.

— А вам не кажется, — мягко спросил Аллейн, — что это может означать поиски некоей основополагающей истины — вслепую?

— Тут одна основополагающая истина: человек — плотоядное животное, — торжествуя, закричал майор. — Як-як-як. Эти звуки, по-видимому, изображали смех.

— Так прискорбно, что леди Брейсли и мистер Дорн это пропускают, — сказал барон Ван дер Вегель. — А где мистер Мейлер?

— Вы их видели? — спросил Аллейн майора Суита.

— Нет. Я посадил ее… в этом самом… саду? Дворе?

— Атриуме?

— Как ни назови. На скамью. Ей это не очень понравилось, тем не менее… Глупая женщина.

— А молодого Дорна? — спросил Аллейн.

— Не видел. Жуткий тип.

— А Мейлера?

— Нет. По-моему, это неуважение ко всем нам. Что мы делаем теперь?

Со вздохом освобождения, к которому стремился все время, Грант сказал:

— Насколько я понимаю, предполагалось, что вы захотите несколько минут побродить здесь без гида. Мы можем встретиться здесь или, если вы предпочитаете, наверху, в атриуме. Я пробуду здесь десять минут на случай, если у кого возникнут вопросы, а затем поднимусь в атриум. Мы, вероятно, встретимся на лестнице — в любом случае, заблудиться здесь невозможно. И везде есть стрелки, указывающие на выход. Я уверен, что Мейлер…

Он осекся. Кто-то спускался по железным ступенькам.

— Вот и он сам, — сказал Грант. Но это был Кеннет Дорн.

Шаги его звучали торопливо, появление было стремительным, но, когда он вышел из тени и увидел собравшихся, он остановился и подался в их сторону. Его камера болталась на руке. Софи поразило, что в каком-то нехорошем смысле он был спокоен и уверен в себе.

— Привет! — сказал он. — Где моя тетя?

Грант сообщил ему.

— О Боже! — сказал он и захихикал.

— Не лучше ли будет подняться к ней? — спросил майор Суит.

— Что?

— Ваша тетя. Она наверху. В саду.

— Да процветет она, как зеленый лавр, — сказал Кеннет. — Милый майор.

Майор Суит рассматривал его секунду-две.

— У меня нет слов, — сказал он.

— И слава Богу, — ответил Кеннет.

Казалось, обоим было нечего добавить.

Молчание нарушили Ван дер Вегели. Они возбужденно объяснили, что так надеялись («Ах, так!» — вставила баронесса), что мистера Гранта удастся уговорить прочесть митраистский пассаж из «Саймона» в окружении того, что его вдохновляло. Все видели, они захватили с собой свой экземпляр — неужели это слишком — попросить автограф? Никто лучше их не понимает и не ценит знаменитую англосаксонскую сдержанность. В конце концов, проспект, если, конечно, понимать его не буквально, давал им основание надеяться…

Они долго дуэтом продолжали свои укоры, и было видно, что лицо Гранта становится краснее и краснее. Наконец он беспомощно взглянул на Софи, которая шепнула:

— Лучше прочтите!

Он испытал странное облегчение, когда сразу же и без труда произнес:

— Если вы действительно хотите, разумеется. Я не собираюсь быть неучтивым. Просто при этом я буду чувствовать себя ослом…

Ван дер Вегели восторженно расхохотались, а у барона возникла новая, еще более причудливая мысль. Они сфотографируются группой; в центре будет стоять читающий вслух Грант. Сзади бог Митра будет покровительствовать книге, которую сам вдохновил. После игривых препирательств между Ван дер Вегелями о том, кто будет снимать, этот необычайный вариант викторианской групповой фотографии был претворен в жизнь. Они договорились, что баронесса сделает первый снимок, и она приступила к приготовлениям. Несчастный Грант с раскрытой книгой в руке был водружен на темный каменный выступ слева от Митры. С одной стороны его был Аллейн, с другой — Софи, которую вся эта затея начинала не на шутку смешить. Позади Софи располагался майор Суит, а за Аллейном — Кеннет Дорн.

— А ты, Геррит, мой милый, — проинструктировала мужа баронесса, — ты ведь такой большой, да? Встань сзади всех.

— Потом мы поменяемся ролями, — напомнил он.

— Так.

— И все смотрите на раскрытую книгу.

— Ах, да…

Как всегда непредсказуемый, майор Суит отнесся к делу серьезно и возразил:

— Как можно смотреть на то, чего почти не видно?

И в самом деле это было неглупо замечено. Голова маленького бога, как алтарь и все остальные изображения, была искусно освещена из скрытой ниши, но все помещение было погружено во мрак, особенно там, где расположилась группа. Ван дер Вегели объяснили, что при вспышке проступят все детали. Им страстно хотелось бы, чтобы Митра стал частью группы, для такой цели небольшое притворство извинительно. Растерянность Гранта была столь очевидна, что Аллейн и Софи Джейсон, не сговариваясь, решили внести в происходящее нотку высокой комедии.

— Понятно, — неожиданно предложил Аллейн. — Даже если мы не видим книгу, мы должны смотреть на нее. Справедливо. И я полагаю, что мистер Грант знает этот пассаж наизусть. Может быть, он продекламирует его в темноте?

— Ничего я не знаю наизусть, черт возьми, — обрадовался сочувствию Грант. Баронесса объяснила, что после они перейдут в более освещенное место и там Грант без оговорок прочтет отрывок из книги.