— Вы нашли все, что вам нужно? Вот и отлично. А вы рано встаете, как я погляжу. Раньше, чем все остальные друзья Крис. Но вы же не настоящие друзья, верно? Ой, какая я дура! Угощайтесь всем, что только найдете и пожелаете. Я буду в оранжерее, если вдруг вам понадоблюсь. — Не дав Эмми времени на ответ, она удалилась в сад, напоследок громыхнув дверью.

Генри и Эмми заканчивали завтрак, когда с улицы раздался шум подъезжавшей к дому машины. Зашуршали шины по гравийной дорожке, но самого мотора слышно не было, поскольку Чарлз З. Суошгеймер явился сюда в «роллс-ройсе» с безупречным мотором. Не услышали супруги Тиббет и характерных хлопков — дверцы роскошного автомобиля закрывались, издавая при этом звук мягкий, похожий на то, как если бы мышка вздумала надкусить орех.

А вот голосок Дэффи через минуту или полторы после этого прозвучал в утреннем воздухе достаточно звонко:

— Эй, там! Дома кто-нибудь есть?

Эмми отложила в сторону ложку и осведомилась у мужа:

— Как ты полагаешь, должны ли мы…

— Да, думаю, так будет лучше, — кивнул Генри. — Долли ушла в оранжерею, а Кристэл, я полагаю, раньше полудня здесь не появится.

— Интересно, которая из… — начала Эмми, но тут же получила ответ на свой незаконченный вопрос.

Сладкий, как звук флейты, голос с легким американским акцентом снова запел:

— Мама! Это Дэффи и Чак. Ты где, дорогая моя?

— Ну, пойдем, — предложил Генри. — Окажем им честь, примем гостей. — И они вышли в холл.

Дэффодил стояла посреди мраморного холла и поражала входящих красотой своего нового наряда от Кардена и удивительно неестественной позой. Наверняка она сейчас сожалела о том, что здесь не присутствует ни одного фотографа из популярных модных журналов. Позабыв о вычурной позе, она недовольно покосилась в сторону Генри и поинтересовалась:

— Ну, привет. А вы кто?

— Меня зовут Генри Тиббет. А это моя жена Эмми. Мы… — На секунду он замешкался, но тут же нашелся и продолжал: — Нас пригласила на выходные ваша матушка. А вы, наверное, миссис Суошгеймер?

— Вы попали пальцем в небо, — отозвалась Дэффодил, и Генри удивился, зачем ей понадобилось отшучиваться при обыкновенном знакомстве. — Называйте меня Дэффи. Меня все так зовут. А где мама?

— Насколько мне известно, она еще спит и видит десятый сон, — нашелся Генри. — А Долли в оранжерее.

— Ну где же еще ей быть, — понимающе кивнула Дэффи. — А это Чак, мой муж. Милый, познакомься с Генри и Эмми Тиббет. Это мамины гости.

Дэффи протянула руку в сторону входной двери, и Генри с Эмми увидели, что их представляют внушительной мужской спине, которая втискивалась в холл, перед этим распахнув дверь такими же впечатляющими ягодицами. Через минуту всем стало понятно, почему мистер Суошгеймер предпочел войти в дом таким непривычным способом. Обе его руки были заняты: он нес большую картонную коробку, на каждой стороне которой крупными буквами было выведено название известной компании, производящей и экспортирующей шампанские вина.

— Большой привет, — добродушно приветствовал мужчина тех, кто находился в доме, при этом ни к кому конкретно не обращаясь. — Послушай, Дэффи, куда мне поставить эту коробочку? Она весит с полтонны.

— Оставь ее здесь, на полу, а Долли дальше сама о ней позаботится.

С большим трудом Чарлз Суошгеймер опустил тяжкий груз на мраморный пол. Затем он выпрямился, вытер лоб белоснежным платком и только после этого расплылся в дружелюбной улыбке и протянул правую руку в сторону Генри и Эмми.

— Я очень рад познакомиться с вами, ребята! Правда. Мне очень приятно, что вы будете здесь на празднике вместе с нами. День рождения мамы Дэффи, — продолжил он с нотками почтительности в голосе, — это что-то вроде священного ритуала для нас. Да, крошка? Это важная встреча всех членов семейства. Вот почему я сам веду машину, когда еду сюда. Да-да, сэр, я даю своему шоферу выходные, и мы с Дэффи плывем на ночном пароме из Дюнкерка, как и все остальные, а потом едем на автомобиле по вашей чудесной стране…

Дэффи со вздохом нетерпения перебила его:

— Полагаю, мы тут первые, как всегда.

— Вы угадали, — подтвердила Эмми. — Кстати, вы еще не завтракали? Все готово…

— Знаю, знаю. На кухне. Завтрак а-ля «сделай сам». Только эта несчастная Долли уже все убрала после вчерашнего веселья, и нам остается всего ничего — сварить яйца. Но Чаку и это кажется тяжким трудом вроде работы дровосека. Правда, дорогой? — Последние слова она произнесла с такой нежностью и такой лаской, сладко улыбнувшись при этом мужу, что тот просиял, обнял ее и с видом человека, не представляющего себе свою жизнь без жены, произнес:

— Дэффи у меня такая шутница! Она знает, что я давно ждал этого праздника. Ну пойдем, любимая. Пойдем варить яйца. Еще увидимся, ребята.

Чета Суошгеймер исчезла на кухне, и Эмми очнулась:

— Какой симпатичный мужчина!

— Какая милая девушка! — в унисон ей воскликнул Генри.

Повисла короткая пауза. Затем Эмми проговорила:

— Я полагаю, мы тоже могли бы закончить свой завтрак…

Через пару минут входная дверь снова открылась и в зале послышался недовольный голос Долли:

— Какого?.. А, вот и шампанское. Значит, вы уже прибыли.

— Долли, дорогая. Как это божественно — снова видеть тебя! — пропела Дэффодил, выплывая из кухни. — Послушай, могу поклясться, ты продолжаешь молодеть с каждым годом! И как это тебе удается? Чак, иди сюда, поздоровайся с Долли.

— О, мисс Долли… простите, я в фартуке… варил яйца для себя и для Дэффи… ну… я правда очень рад вас видеть… — Чак Суошгеймер демонстрировал радость, напоминая сенбернара, повстречавшего старинного дружка.

— Если вы позволите мне пройти на кухню, — резко оборвала его Долли, — я смогла бы сунуть парочку бутылок в морозильник… Нет-нет, мне некогда обмениваться рукопожатиями. Да и не могу я это себе позволить. Сначала нужно смыть с ладоней этот проклятый яд… А вы идите в столовую. Как только завтрак будет готов, я все вам подам туда.

После неубедительного протеста Суошгеймеры присоединились к Тиббетам в столовой. Чак, с сожалением развязывая на талии фартук, избыточно украшенный кружевом, создающим для домохозяйки дополнительные неудобства, заметил:

— Она очень милая, эта мисс Долли. Мы с Дэффи часто задавали себе вопрос: и что бы леди Кристэл без нее делала? Правда, дорогая?

— В сто первый раз тебе повторяю, — завелась Дэффи, изящно присаживаясь на стул, — неправильно называть маму «леди Кристэл». Надо или «леди Бэллок» или просто «Кристэл». Чтобы стать леди Кристэл, ей надо было родиться дочерью графа или герцога.

Суошгеймер оскалился и потряс головой:

— Все это выходит за пределы моего понимания. И сами британцы, и все их титулы… Я бы никогда и не подумал, что это имеет какое-то значение…

— Имеет, и еще какое! — огрызнулась Дэффи и захлопнула свой прелестный ротик, как стальной капкан. Но через секунду открыла его, чтобы добавить: — Маму очень раздражает, когда ты называешь ее «леди Кристэл».

— Ну что ты, дорогая, мне очень не хочется так расстраивать леди… то есть твою маму. И так как я по праву могу называться членом семьи, то, наверное, стану называть ее просто «мамочка».

— Господи Боже мой! — испустила вздох Дэффи и закрыла глаза. Генри и Эмми испытали большое облегчение, когда в столовой появилась Долли. Она несла большой поднос с яйцами, тостами и кофе. Бесцеремонно плюхнув его перед Дэффодил, она объявила:

— А из тебя самой получилась бы неплохая мамочка. Дальше, Дэффодил, командуй сама.

И Долли хрипло рассмеялась.

Усевшись на стул и широко расставив облаченные в вельвет ноги, напоминавшие стволы могучих деревьев, она продолжила:

— Я, пожалуй, тоже выпью с вами чашечку кофе, а потом снова отправлюсь к своим азалиям. А для вас, милый мой, у меня невеселые новости, — добавила она, обращаясь к Чаку. — Наш «бентли» сдох, так сказать. Не функционирует, бедолага. Так что вам сегодня вкалывать за шофера.

— Что ж, я с удовольствием, — согласился Чак.

Дэффи застонала:

— Боже, этого еще не хватало!

Долли не обратила внимания ни на то, ни на другое замечание, сосредоточенно намазывая себе тост маслом.

— Первым заданием будет доставить сюда Вай и Пита, — как ни в чем не бывало деловито излагала она план действий. — Они прибыли из Хука ночным паромом в Харидж час назад и рассчитывали успеть на поезд до Хиндчерста в одиннадцать сорок. На вокзале они должны быть уже в двенадцать сорок три. Если они не приедут на этом поезде, вам придется ждать следующего. Этот по расписанию прибывает в десять минут второго.

— Честно говоря, Долли, — запротестовала Дэффодил, — это уж чересчур, я бы сказала! Ты намекаешь на то, что мы должны будем сидеть на этом отвратительном вокзале целых полчаса и…

— Лично ты — нет, — твердо произнесла Долли, — а вот Чаку, возможно, придется…

— Но, Долли…

— Вай не могла с уверенностью сказать, что обязательно успеет на этот поезд. Ты же сама знаешь, как в Лондоне с транспортом.

— Но она могла бы и позвонить, если опоздает.

— Да, и в результате опоздать и на следующий поезд. Перестань кукситься, Дэффодил. Тебе это не идет… Спасибо, три кусочка и побольше молока… Примроуз приедет позже. Ее самолет прилетает в Лондон без десяти два. Она поедет поездом с вокзала Ватерлоо. Поезд прибывает в Хиндчерст без четверти пять.

— Если я правильно поняла, мы и ее должны встречать? — осведомилась Дэффодил. Генри заметил, что она делает над собой усилие, чтобы не сорваться.

— Ты все поняла просто замечательно, — кивнула Долли и с шумом отхлебнула изрядный глоток кофе.

— Знаете что, мисс Долли, — заволновался Чак, — мне лучше все записать. Без своего секретаря я чувствую себя полным идиотом и, что касается встреч, могу все перепутать, — добавил он и робко улыбнулся, словно извиняясь за свою рассеянность. Он вынул из кармана автоматический карандаш в золотом корпусе, затем извлек оттуда же крохотный блокнот в переплете из крокодиловой кожи. — Вай и Пит, двенадцать сорок три на вокзале в Хиндчерсте. При необходимости ждать следующего поезда. Примроуз и Эдвард…