— А сами вы женаты, мистер Уолш? — неожиданно спросил Генри.

Патрик густо покраснел.

— Разумеется, нет.

— А были когда-нибудь?

Последовала долгая пауза. Патрик колебался, стоит ли ему отвечать. Генри продолжил:

— Вы же понимаете, что я могу с легкостью навести справки в Сомерсет-Хаусе.

Патрику стало очевидно не по себе. Наконец умоляюще, с подчеркнутым акцентом он проговорил:

— Инспектор, дорогой мой, вы же не станете устраивать неприятности невинному человеку, который в юности, как все мы, был глуп и совершал ошибки, правда? Можете дать слово, что, если я вам скажу, это никуда дальше не пойдет?

— Все зависит от того, какое отношение ваши ошибки имеют к делу.

— Ни малейшего. Ни малейшего отношения.

— Об этом судить мне, — ответил Генри. — Продолжайте, расскажите мне.

Патрик наклонился и кинул еще одно полено в пылающий камин.

— Это было так давно… — начал он. — Мы с ней сбежали из дома. Мне был двадцать один, а ей девятнадцать. Я тогда был художником-студентом без гроша в кармане, а она — из хорошей семьи, готовилась поступать в университет, изучать литературу. Разумеется, это был безумный поступок, любой бы это сказал. На самом деле большая часть наших знакомых так и говорила, но мы не слушали. Первый год, пока мы с ней учились в колледже, все было нормально. А потом начались проблемы. Она была амбициозна как сам дьявол с самого начала. Мечтала о блестящей карьере для нас обоих. А я хотел жить в мансарде и заниматься живописью. Ссоры и обиды становились все серьезнее и серьезнее, и через три года она собралась и ушла. Вот так все и было.

— Вы развелись?

— Разумеется, нет. Мы оба католики.

— А когда вы снова ее встретили?

Патрик в гневе повернулся к Генри:

— На что вы намекаете? Я не сказал…

— Если бы вы действительно потеряли с ней всякую связь, — сказал Генри, — то не сопротивлялись бы так, прежде чем рассказать мне о своем браке. — Он молчал. Патрик сердито смотрел на него. — Ну что ж, если вы не собираетесь продолжать, я сам это сделаю. Думаю, ваша жена — это мисс Марджери Френч, уважаемый главный редактор «Стиля».

Патрик с уважением посмотрел на него:

— Только ради Бога, никому об этом не говорите, хорошо?

— Почему? Что плохого, если кто-то узнает?

— Вы не понимаете…

— Как долго ваша жена работает в «Стиле»?

— Тридцать пять лет. Вскоре после того как от меня ушла, она устроилась туда секретарем.

— А вы?

— Меня взяли в штат три года назад. — Патрик старательно избегал встречаться взглядом с Генри.

— Вы получили работу благодаря влиянию жены, верно?

— Ничего подобного! Если думаете, что Марджери может нанять кого-то по любой причине, кроме того, что она считает его наиболее подходящим для этой работы…

— А что, — поинтересовался Генри, — вы делали эти тридцать два года?

Патрик взглянул на него исподлобья:

— Писал.

— И успешно?

— Нет.

— То есть вы, должно быть, счастливы, что вам удалось получить работу в «Стиле», — заметил Генри.

Патрик в бешенстве повернулся к нему.

— Выметайтесь! — рявкнул он. — Выметайтесь и больше не возвращайтесь! И держите свой поганый рот на замке, а не то я сломаю вам шею.

Генри с искренним сочувствием взглянул на него:

— К сожалению, я вынужден проявлять любопытство. Этого требует моя работа. Поверьте, мне это не доставляет ни малейшего удовольствия, я стараюсь быть максимально тактичным. За исключением тех случаев, когда речь идет об информации, имеющей отношение к делу. Спасибо за виски. Я сам открою дверь.

Он спустился вниз и вышел на туманную площадь. Пока он медленно ехал домой, в его голове крутилось множество вопросов, и главным из них был такой: насколько можно доверять Патрику. И еще от одной мысли Генри никак не мог избавиться. Если не принимать во внимание историю болезни, которая вполне могла оказаться выдумкой, сам Патрик прекрасно подходил на роль господина Икса.

Глава 9

Следующее утро началось с дознания, которое Генри постарался провести как можно быстрее. К его радости, несмотря на то что дело вызвало некоторое оживление в прессе, публика была все же не готова промозглым январским утром прийти к Скотленд-Ярду в поисках сенсаций. Помимо Марджери Френч, которая с готовностью согласилась подтвердить личность покойной, и Альфа Сэмсона, присутствовали только полицейские свидетели и несколько репортеров криминальной хроники, которых Генри знал и с которыми здоровался по имени.

К счастью, процесс прошел быстро. Марджери подтвердила, что покойница и вправду Хелен, а затем поспешно уехала на такси в редакцию. Альф описал, как обнаружил труп. Врач низким голосом, как будто с неохотой произнося слова, изложил медицинское заключение. Генри сообщил, что полицейское расследование продвигается, но ему до сих пор не удалось прийти к какому-либо заключению, и попросил еще времени. Единственным продуктивным результатом стало то, что Генри, раз в причине смерти не было сомнений, дал разрешение похоронить покойную. Коронер подписал разрешение на погребение и закрыл слушание. Все заняло не больше двадцати минут, и в десять Генри был уже в редакции «Стиля».


Создавалось впечатление, что там уже вернулись к обычному ритму работы. Модели, курьеры, секретари сновали по коридорам, пишущие машинки беспрестанно стучали, и можно было услышать, как Патрик добродушно покрикивает на Доналда Маккея. Девушки с кипами фотографий, версток и гранок вбегали и выбегали из различных кабинетов, чудом не сталкиваясь с теми, кто неуверенно шел в отдел моды или обратно, наполовину скрытый под грудой одежды.

Генри направился прямо в кабинет Олвен Пайпер. Редактор сидела за столом, заваленным принесенными на рецензию книгами и приглашениями на кинопремьеры и всяческие выставки.

Когда Генри зашел, Олвен говорила по телефону. Она немного нервно улыбнулась ему и вернулась к разговору:

— Да, мистер Хартли, три часа вполне подойдет… Фотографом будет Майкл Хили… Да, он талант, не правда ли? Я чувствовала, что он идеально подойдет… Нет, мы будем использовать сценическое освещение. Я говорила об этом с мистером Дином. Все, что мне нужно, это вы в гриме из второго акта… Да, из второго акта… Я уверена… Нет, понимаю, что костюм из третьего акта более эффектный, но… Нет-нет, разумеется я не имела в виду… Разумеется, я понимаю, вы думаете, что нам лучше всего подойдет, но, понимаете… Необходимо учитывать, как ваше фото будет сочетаться на странице с другими… Да, разумеется, я надеюсь, что это будет целая страница, но не могу обещать… Вы же понимаете, какими бывают эти художественные редакторы… О, мистер Хартли, я знаю, насколько вы заняты… Разумеется, я не хочу, чтобы вы впустую тратили время… Не беспокойтесь, я полагаю, что могу со всей уверенностью обещать вам целую страницу… Да, большой снимок крупным планом, естественно… да… и в гриме из второго акта?.. О, я очень ценю вашу доброту… Тогда увидимся в три… До свидания.

Она положила трубку, посмотрела на Генри и скорчила гримаску.

— Актеры! — едко воскликнула она. — Все они одинаковые. И все-таки я думала, что Джон Хартли может оказаться выше этого. Я не умею с ними договариваться, часто все порчу. В какой-то момент я даже испугалась, что он вообще не позволит нам его снимать.

— Он получит целую страницу?

— Бог его знает. Все зависит от Дядюшки. Мне придется драться за нее, тут я не сомневаюсь. Но если Хартли ее не получит, он возненавидит меня на всю жизнь. С другой стороны, что я могла сделать? О Господи.

— Можно мне присесть? — поинтересовался Генри.

Олвен виновато покраснела и подскочила.

— О, простите, инспектор, разумеется. Вот, садитесь в мое кресло.

— Спасибо, но мне и здесь удобно, — произнес Генри, придвигая стул с прямой спинкой к ее столу. — Простите, что беспокою вас, когда вы так заняты.

— Я всегда занята, — просто ответила Олвен, — я здесь с семи, правлю гранки. До встречи с Хартли мне нужно успеть на два кинопоказа и выставку.

Последнее замечание могло показаться грубостью, подразумевающей, что Генри мешает Олвен работать, но она говорила вполне естественно, без малейшей злобы излагая факты. Генри видел, что она не собиралась грубить, но ему было ясно, что ее прямота может многих оттолкнуть.

— Тогда я постараюсь побыстрее, — сказал он, — я хотел спросить у вас имя врача Хелен.

— Ее врача? Вы имеете в виду…

— Вы ошибались насчет Хелен, мисс Пайпер, — сказал Генри, — она не была беременна.

— Не была беременна? — Олвен была совершенно ошарашена. — Тогда что это значило? Что я услышала?

— Пока точно не знаю, поэтому и хочу встретиться с ее врачом. Вероятно, он сумеет мне помочь.

— Хелен почти никогда не болела. Мы с ней обе числились среди пациентов доктора Маркхэма на Онслоу-стрит, но я и не помню, когда она в последний раз у него была. И она бы точно не пошла к нему из-за…

— Мисс Пайпер, я же сказал вам: Хелен не была беременна.

— Но другого объяснения не может быть.

— И все-таки оно есть, и я намерен до него докопаться. — Генри записал имя и адрес врача. — Спасибо большое. Пока все. — Он поднялся на ноги. — Приятно видеть вас в более приподнятом состоянии духа. Я был уверен…

— Я решила, что от страданий особого толку нет, — сухо пояснила Олвен. — Хелен умерла, и ее не вернуть. Я написала ее сестре в Австралию и дала объявление о поиске соседки. Больше ничего не могу сделать.

— Вы не думали переехать куда-нибудь? Я имею в виду…

— Это хорошая квартира, и арендная плата вполне разумная. Не думаю, что смогу найти что-то подобное за те же деньги. — Она встала — маленькая, крепенькая и целеустремленная — и надела пальто. — Сожалею, но мне действительно пора, иначе я опоздаю.