Ладно, это пока не важно. Возможно, первая мысль была не так уж безумна. Можно представить, что убийца – назовем его Икс – встретил Баннета у входа на пивоварню. Как бы он объяснил свое присутствие? Ну конечно! Он мог сказать, что тоже получил анонимку. Даже предъявить ее – Иксу не составило бы труда бросить в почтовый ящик не одно, а два письма: для Баннета и для себя. После этого несложно было бы отвести жертву куда-нибудь в темный угол и безнаказанно поработать тупым предметом, или чем он там орудовал. В темный угол – но не в тот, где стоят котлы? Баннет ни под каким видом не позволил бы затащить себя на платформу: он-то пришел выслеживать Лока. Убийство должно было случиться в другом месте, там, куда преступник под разумным предлогом сумел бы заманить жертву в ходе их совместной охоты. Где? В кабинете Баннета, или Джо, или в офисе клерков – почему нет? Сторож туда не заходит, и это облегчило бы Иксу задачу. Он мог сказать, например: “Послушай, что, если Лок разбушуется? В такой-то комнате есть хорошая дубинка (револьвер, свинцовая трость), давай-ка ее прихватим”. Или… впрочем, предлогов можно придумать сколько угодно. Однако на месте убийства должны были остаться следы. Нужно спросить у клерков или уборщиков. Интересно, запер ли Джо Баннет на время отсутствия свой кабинет? Место вполне подходящее.

И еще кое-что. Если моя теория верна, она исключает миссис Баннет, мисс Меллорс и Герберта Кэммисона из списка подозреваемых: никому из них “доброжелатель” не адресовал бы письмо. Джо Баннета тоже можно вычеркнуть: он не сумел бы убедительно объяснить, почему какая-то анонимка заставила его вернуться из отпуска. Впрочем, Юстас с его маниакальной страстью к изобличению рабочих мог клюнуть и на такое. Нет, Джо нельзя целиком исключать. Итак, остаются Гэбриэл Сорн, мистер Барнс, Эд Парсонс и – под сомнением – Джо Баннет. С них и нужно начать».

Найджела вывел из задумчивости стук в дверь.

– Эй! – прокричал голос. – У тебя обморок или ты проводишь опыты с кипятком? Мне нужна ванна.

– Извини, Герберт. Я задумался.

– Что ж, это не так отвратительно, как твое пение, но одинаково неудобно для ближних.

Найджел высказал все, что думает о пустословии педантов, и приготовился вылезти из ванны…

Два часа спустя он вошел в уютное и непритязательное обиталище мистера Г. Барнса. Страшная духота и роскошный папоротник в горшке придавали гостиной сходство с тропическим лесом. Вскоре появился и сам пивовар. Он был без пиджака, а в виде приветствия поднял одну бровь и опустил другую.

– Чему обязан столь ранним визитом в мой скромный дом, сэр? – шутливо спросил Барнс.

– Я хочу поговорить с вашей дочерью, Лили. Думаю подобраться к делу через Трюфеля и начать со служащих офиса.

Мистер Барнс поскреб щетинистый подбородок.

– Что ж, можно и так. Если вам нравится тратить время, меня это не касается. Вы только не волнуйте ее, сэр. Она в последнее время сама не своя. Не знаю, что с ней такое: но рассказывать обо всем папочке – это, конечно, не в ее характере. Не удивлюсь, если эти полоумные журналы про кино ее довели. Она на них все деньги спускает, – мрачно добавил он.

– Нет-нет, никаких волнений. Только несколько безобидных вопросов. Впрочем, вы и сами можете кое-что рассказать.

Найджел выудил из Барнса сведения о том, что: а) кабинет Джо Баннета в отсутствие хозяина был заперт, но в офисе есть универсальный ключ; б) утром после убийства в кабинетах не убирались, но полиция их уже обыскала; в) Юстас Баннет – не великая потеря, а под началом Джо Баннета пивоварня заживет совсем по-другому.

– Да, мистер Джо поставит дело на ноги, – сказал Барнс.

– Хорошо, что напомнили. Когда мы с мистером Сорном заглянули к вам в кабинет, вы сказали, что Баннет, по слухам, хочет продать пивоварню, было такое?

Мистер Барнс постучал пальцем по носу.

– Не задавай вопросов – и не услышишь лжи.

– Но теперь-то секретничать ни к чему. Юстас умер, и сделка, видимо, не состоится.

– Да, пожалуй, – признал пивовар. Ему явно нравилось, когда его уговаривают с должным старанием и соблюдением всех церемоний. – Имейте в виду, мистер Стрейнджуэйс, я ничего не утверждаю. Может, это и «утка». Да, «утка», – с большим удовольствием повторил он, – однако из кое-каких источников, о которых я не буду распространяться, мне стало известно, что «Роксби» – крупная фирма из Мидлендса – вела переговоры с мистером Баннетом на предмет покупки его предприятия.

– Зачем ему… то есть странно, что Баннет собирался продать пивоварню, когда ему так нравилось здесь заправлять.

– Это как посмотреть, – со значением возразил мистер Баннет. – Имейте в виду, я ничего не утверждаю. Однако продавать – это одно дело, а идти с молотка – совсем другое.

– Хотите сказать, пивоварня обанкротилась?

Брови пивовара чуть не забрались на макушку от ужаса.

– Что вы, мистер Стрейнджуэйс! – запротестовал он. – Не спешите с выводами. Просто босс не умел смотреть широко. Что и говорить, никаких новомодных штучек он не признавал и деньги не любил тратить. Из-за этого нам было сложно соревноваться с фирмами, которые следят за новыми веяниями и не скупятся на оборудование. Пивоварня не обанкротилась, но мы вряд ли протянули бы еще десять лет. Я бы не дал и пяти.

– Вам известно, как давно начались эти переговоры?

– С «Роксби»? Точно не знаю. Должно быть, недавно.

– Что ж, об этом они сами расскажут.

– И правильно. Только не забудьте, – мистер Барнс изобразил сложную фигуру бровями, – я вам ничего не говорил.

– Вы? Конечно, нет. Информация поступила от источников. Скажите-ка еще кое-что. Если бы «Роксби» вступили во владение пивоварней, как бы это сказалось на судьбе персонала?

Мистер Барнс в очередной раз метнул на сыщика проницательный взгляд.

– Вижу, к чему вы клоните. – Он на секунду задумался. – Нет, мистер Стрейнджуэйс, не там копаете. Вряд ли это скажется на работягах. Они все славные ребята и дело свое знают. Никто их не уволит.

Найджел решил ответить откровенностью на откровенность:

– А как насчет Джо Баннета, мистера Сорна и вас?

– Что, ключевые лица? Вам бы только посмеяться, сэр! – от души расхохотался Барнс.

«Не переигрывает ли? – подумал Найджел. – Что, если новое руководство наметило чистку? Конечно, у Джо есть доля в акциях, с этим они бы ничего не поделали, зато могли поставить на его место другого управляющего. А уж Сорна, ученика пивовара, и вовсе не назовешь ключевым лицом».

– Что ж, спасибо, – сказал Найджел. – А теперь, если позволите, я поговорю с вашей дочерью.

– Ладненько. Я ее позову.

Мистер Барнс, широко размахивая руками, подошел к двери.

– Эй, Лил! – крикнул он, задрав голову.

– Что, пап?

– Тебя хочет видеть джентльмен.

Его слова были встречены хихиканьем.

– Скажи Эду, чтоб не нахальничал. На мне ничего нет, кроме лучшего воскресного белья. Пусть даже не думает!

– Это не Эд, а господин, который гостит у доктора Кэммисона. Одевайся-ка поживее, милая.

Послышался сдавленный вскрик. Затем тишина. Мистер Барнс просунул голову в гостиную и сказал – с той весомостью, которую его мрачное лицо придавало самым обычным фразам:

– Третий лишний, мистер Стрейнджуэйс. Я удаляюсь. Лил будет через минуту.

Чего бы Найджел ни ожидал – а после услышанного он ожидал самого худшего, – видение, которое пять минут спустя предстало перед ним в гостиной, застигло его врасплох. Унаследовав от отца вытянутое лицо, длинные руки и долговязое тело, Лили Барнс воздвигла на этом фундаменте удивительно точную копию Греты Гарбо. Рыжевато-коричневая копна волос до плеч явно вела начало от фильма «Принцесса Кристина». Лицо было напудрено до белизны, как на крупных планах великого оригинала; другой косметики не наблюдалось, не считая мягко-красной помады на длинных, поникших губах. Лили носила старый дождевик – и ничего между ним и «лучшим воскресным бельем», подумалось Найджелу. Сунув руки в карманы, она неторопливо вошла в комнату, прислонилась к двери и хрипло промычала:

– Вы хотели меня видеть?

Найджел нечеловеческим усилием подавил желание ответить: «Нет, я лучше домой» – и вместо этого сказал:

– Э-э… да, на минутку. Я бы хотел… Может быть, сядете?

– Мне нравится стоять.

– О… ну, как хотите. – Он собрался с мыслями. С этой Гарбо должна сработать тактика сокрушительных ударов. – Я бы хотел поговорить с вами о собаке мистера Баннета.

Лили провела рукой по дверному косяку. Учитывая, как та дрожала, разумнее было не вынимать ее из кармана. Впрочем, удар Лили выдержала.

– О Трюфеле? – устало промычала она. – Да, бедный песик…

– У меня есть веские основания полагать, что когда Трюфеля, э-э, настигла кончина, алиби было у всех, кроме офисных служащих, – бойко заговорил Найджел. – К тому же я не без причины подозреваю, что убийство собаки связано с убийством мистера Баннета.

– И что? – резко спросила Лили, сбившись на интонации Джин Харлоу.

– Ну, поскольку я веду это дело, то решил прийти к одной из работниц офиса и выяснить, что она может мне рассказать.

– А, так вы сыщик? Обвиняете меня в убийстве бедного песика?

Найджел быстро и прозорливо сменил подход. Он с обожанием воззрился на Лили, словно только что заметил ее.

– Знаете, как только я вас увидел, вы мне сразу кого-то напомнили. Правда, поразительное сходство. У вас настоящая актерская индивидуальность, теперь это ценится в кино превыше всего.

Мисс Барнс жадно проглотила наживку. Она совсем не по-гарбовски просияла и ответила:

– Я всегда говорю так Эду.

– Эду?

– Эду Парсонсу. Он мой паре… то есть один из поклонников, – торопливо поправилась она.