— А я и не знал, что вы так любите фотографировать, Читтервик, — заметил Маус, с некоторым удивлением наблюдая, как мистер Читтервик поворачивает ключ в замке.

— А я не люблю, но кнопку нажать сумею и, надеюсь, не хуже всякого другого. Я только вчера купил фотоаппарат, так как эти фотографии необходимы и сделать их надо было срочно. А ваша сестра настолько добра, что помогла мне справиться с этим делом. По крайней мере, — не совсем уверенно прибавил мистер Читтервик, — я надеюсь, что справился. Устройство фотоаппарата, должен признаться, гораздо сложнее, чем я предполагал, однако ваша сестра сказала, что она в нем разбирается и все будет как надо.

— Я видел, как она меняет пленку, — задумчиво заметил Маус.

— Да, это самое трудное, хотя всю вчерашнюю ночь я практиковался у себя в комнате.

Маус пытливо взглянул на партнера:

— Ну давайте, Читтервик, выкладывайте, в чем дело. Чувствую я, за всем этим что-то скрывается. Что именно?

Мистер Читтервик ответил не сразу. Он сел, положил руки на коленки и посмотрел на Мауса чрезвычайно серьезно.

— Все это, конечно, было подстроено, но мне необходимо было получить фотографии.

— Но зачем?

— Маус, — сказал торжественно мистер Читтервик, — мне кажется, я нашел человека, который разыграл роль майора Синклера в "Пиккадилли-Палас".

— Неужели? — глуповато удивился Маус.

— Но ведь только один человек мог выступать в этой роли, не так ли? Я уже в течение некоторого времени это подозревал. Все зависело от носа. Как только я увидел нос, то убедился в своей правоте.

— Бенсон? — недоверчиво спросил Маус. — Но как же его голос, старина? Этот американский акцент, он не мог бы ни на минуту ввести мисс Синклер в заблуждение.

— Ведь он актер. Хотя плохой. Он чрезмерно акцентировал оксфордское произношение Экклса по телефону, а сегодня утром — свой американский акцент. Поняв, что переигрывает, он перестал его подчеркивать.

— Но он ведь был в Америке во время убийства!

— Был ли? — отрывисто переспросил мистер Читтервик. — Вот это я и предлагаю установить. И вот почему мне понадобились фотографии. Если во время убийства он находился здесь, то ему надо было вернуться в Америку сразу же после его совершения. Я собираюсь показать его фотографии служащим разных контор на трансатлантических линиях и навести справки, не бронировал ли кто-нибудь каюту на океанский лайнер в это время.

Мистер Читтервик начинал расследование неохотно, сомневаясь в своих детективных способностях. Теперь он действовал целеустремленно и уверенно и говорил с несвойственной ему решительностью. Было очевидно, что детективная лихорадка завладела им целиком.

— Я еду с вами, — немедленно заявил Маус.

— Я надеялся, что вы найдете это возможным, — поблагодарил мистер Читтервик. — И знаете, нам нужно ехать немедленно.

— Чем скорее, тем лучше. Через пять минут буду готов. Но сначала надо сообщить хорошую новость Джуди.

— Вы так думаете? — засомневался мистер Читтервик. — Ведь доказательств у нас все еще нет. Не лучше ли подождать, пока вместо теоретических предположений мы сможем познакомить ее с фактами?

— Но она нас ни за что не простит, если мы ей не скажем, — заверил его Маус.

— Ладно, возможно это и не повредит.

Все же мистер Читтервик как будто сомневался.

— Наверное, вы сами захотите ей обо всем рассказать, а я пока извинюсь перед вашей сестрой за столь стремительный, но краткий визит.

Маус благородно возразил, что раз вдохновенная мысль сфотографировать Бенсона принадлежит мистеру Читтервику, то ему следует и поведать об этом Джудит, но сей джентльмен, что-то невнятно пробормотав, поспешил к леди Милборн, сжимая в кармане свои драгоценные негативы. Маус явно не разобрался в его стратегическом замысле.

Через десять минут они снова были в дороге. Маус рассказал, что Джудит проявила очень большой интерес к умозаключению мистера Читтервика, но все еще сомневается в его правомерности. Тем не менее она предложила понаблюдать за тем, что происходит, пока они будут в отъезде.

Во время поездки мистер Читтервик, по-видимому, погрузился в глубокие и, очевидно, довольно тягостные размышления, потому что раз или два он вздохнул. Маус, из уважения к его молчанию, тоже помалкивал, и за первые пятьдесят миль мистер Читтервик сделал только два замечания. Он добавил, что второй причиной, почему ему понадобились фотографии, была необходимость узнать в магазинах театрального реквизита, не покупал ли кто в соответствующее время рыжий парик. А еще он сказал, что нет необходимости так гнать машину, потому что вряд ли сегодня вечером будет время наводить эти справки.

Они были в Лондоне почти в шесть, и мистер Читтервик попросил Мауса подъехать к магазину-мастерской, где он накануне купил фотоаппарат. Маус остался в машине, а мистер Читтервик поспешил войти и отдал обе катушки на проявление и в печать, подчеркнув, что снимки должны быть готовы сегодня же вечером, сколько бы это ни стоило.

— И мне нужен увеличенный снимок четвертого кадра вот этой катушки, и третьего из этой, — добавил он, справившись со своими пометками в блокноте. Они должны быть готовы тоже сегодня вечером. Короче говоря, к завтрашнему утру все должно быть проявлено и отпечатано.

— Боюсь, мы вряд ли успеем сделать увеличенные снимки за ночь, сэр, возразил владелец магазина.

— Я могу заручиться справкой из Скотленд-Ярда, что это необходимо, сурово пригрозил мистер Читтервик, что не соответствовало действительности.

— Неужели это так важно, сэр? — осведомился владелец магазина.

И мистер Читтервик очень авторитетно и красноречиво его в этом убедил. Владелец, подумав, ответил, что в таком случае он постарается помочь. Мистер Читтервик назвал свое имя и вышел из магазина как раз в тот момент, когда стали закрывать ставни.

Так как было уже слишком поздно, чтобы заняться другими делами, Маус повез мистера Читтервика в свой клуб и угостил самыми разнообразными напитками.

Потом они пообедали в клубе и, чтобы немного отдохнуть, поехали посмотреть ревю. Мистер Читтервик еще до обеда позвонил в Чизвик, чтобы их скоро не ждали. Вернулись они в дом тетушки около двенадцати ночи и, к удивлению, застали там поджидающую их Джудит.

— Я ничего не могла с собой поделать, — объяснила она. — Знаю, что обещала остаться и следить за подозреваемым, но вот дезертировала со своего поста и очень нехорошо поступила, но я не могла выдержать, села на первый же поезд и приехала узнать, как идут дела. Мистер Читтервик, расскажите, что нового? Что-нибудь еще узнали?

Мистер Читтервик, немного волнуясь, улыбнулся.

— Надеюсь, миссис Синклер, надеюсь.

— О, пожалуйста, зовите меня просто Джудит, — улыбнулась она. — Нет таких, кого бы я знала так давно (а между прочим, мы знакомы уже целых две недели!), кто не звал бы меня только по имени. В наши дни иначе не принято.

Мистер Читтервик что-то пробормотал в ответ.

— А что насчет фотографий? Вы их уже проявили? Отпечатали? Умираю от желания на них взглянуть.

— Нет, мы их только недавно забросили, — сказал Маус, жуя сандвич.

— Забросили?

— Чтобы проявить и отпечатать.

— Ой, ты меня просто напугал. А еще вы что-нибудь узнали?

— Только что у Силии Перри ноги очень потолстели. Мы были на ревю "Юбки вверх".

— Но меня совершенно не интересуют ноги Силии Перри. Я хочу знать, почему мистер Читтервик считает, будто наш простодушный ковбой мог отравить тетушку, о существовании которой он до этого и не подозревал. Поведайте, мистер Читтервик.

Мистер Читтервик поведал, но Джудит усомнилась в том, что Бенсон обладает таким изобретательным умом, и Маус был склонен с нею согласиться. Они спорили на эту тему почти час, а потом мистер Читтервик отправился спать, оставив Джудит и Мауса в гостиной, так как она утверждала, что сегодня вообще не сможет уснуть, такое чувствует возбуждение, а Маус проявил полную готовность сидеть с ней хоть до утра.

Мистер Читтервик тоже не много спал в ту ночь, однако пунктуально, в половине девятого утра, спустился к завтраку, и Маус тоже. Джудит, которая прошлой ночью никак не хотела угомониться, теперь, по-видимому так же решительно, не хотела вставать.

Мистер Читтервик не спеша наполнил овсянкой тарелку гостя, тоже уселся за стол и, извинившись, стал просматривать почту. Внезапно он вскрикнул и порывисто откинулся на спинку заскрипевшего под ним стула, после чего привскочил, потом снова сел и, опять приподнявшись, быстро положил на стол перед Маусом письмо.

— Господи помилуй, вот ужас, — пробормотал он растерянно, — вы только прочтите, что тут написано.

В письме, так взволновавшем мистера Читтервика, значилось следующее:

Дорогой мистер Читтервик, Я, конечно, сразу поняла, что вы меня подозреваете, когда под весьма прозрачным предлогом вы пожелали видеть меня без очков. Я давно опасалась, что вы меня узнали, потому что видели в "Пиккадилли-Палас". А так как сегодня днем меня допросил полицейский, я поняла, что ваше подозрение превратилось в уверенность. Ну что ж, вы совершенно правы, но я, разумеется, не собираюсь сидеть и ждать, когда меня арестуют как соучастницу в убийстве. Когда вы получите это письмо, я уже буду в относительной безопасности. Во всяком случае, если вы мне это позволите, о чем я вас и собираюсь просить в этом письме. Да, совершенно верно, я помогла Липну отделаться от старухи, но он меня буквально вынудил это сделать. Дело в том, что он раздобыл некоторые сведения, касающиеся моего прошлого, которое нельзя назвать совершенно безупречным, и, угрожая ими, заставил меня помогать ему. Ему надо было убрать мисс Синклер с дороги, потому что она собиралась лишить его наследства, но один он с этой задачей справиться не мог. Он разработал план, по которому мне нужно было переодеться официанткой и вложить пузырек в ее руку, после того как она потеряет сознание. Этим достигалось впечатление, что она покончила самоубийством. Все это было нетрудно, однако этот дурак Линн ухитрился оставить на пузырьке отпечатки пальцев, и если бы не это обстоятельство и такая невезуха, что вы за всем этим наблюдали, его бы никогда не уличили и даже не заподозрили бы.