Агата Кристи - Убийства по алфавиту

И вот здесь надо отдать должное Гастингсу, сделавшему простое и очевидное замечание, на которое мы не обратили внимания.

Он предположил, что третье письмо заплутало умышленно!

И он был прав!..

В этом одном простом факте лежит ответ на вопрос, который все это время мучил меня. Почему эти три письма были в первую очередь адресованы Эркюлю Пуаро, частному детективу, а не полиции?

Ошибочно я предполагал некую личную причину.

Вовсе нет! Письма были посланы мне, потому что стержнем вашего плана было то, что одно из них должно было быть адресовано неправильно и заплутать. Но вы не могли устроить так, чтобы письмо, адресованное отделу по расследованию уголовных преступлений Скотленд-Ярда, вдруг заплутало! Необходимо было иметь частный адрес. Вы выбрали меня как личность, хорошо известную, и личность, которая, несомненно, отнесет письма в полицию; а также в своем довольно островном сознании вы наслаждались победой над иностранцем.

Вы очень сообразительно надписали конверт: Уайтхэйвн – Уайтхорс – очень достоверная описка. Только Гастингс был достаточно проницательным, чтобы не пройти мимо уловки и направиться прямо к очевидному!

Конечно, письму было предназначено заплутать! Полиции надо было позволить напасть на след только после того, как убийство успешно совершится. Удобным случаем для вас послужили вечерние прогулки вашего брата. А террор ABC настолько успешно овладел сознанием общественности, что возможность вашей вины никому и в голову не пришла.

После смерти вашего брата, конечно, цель была достигнута. У вас не было желания еще совершать убийства. С другой стороны, если бы убийства прекратились без причины, то кто-нибудь мог заподозрить правду.

Ваш козел отпущения, мистер Каст, так удачно воплотился в роль невидимки, поскольку был малоприметным; и никто не заметил, что один и тот же человек мелькал вблизи сцены трех убийств! К вашему разочарованию, даже его визит в Комбесайд не был упомянут. Это дело полностью вылетело из головы мисс Грей.

Будучи всегда решительны, вы сочли, что должно произойти еще одно убийство, но на этот раз путь должен быть проложен очень тщательно.

Местом действия вы выбрали Донкастер.

План ваш был очень прост. Сами вы будете на месте по разумеющимся обстоятельствам. Мистера Каста направит в Донкастер фирма. Вашим намерением было следовать за ним повсюду и ждать удобного случая. Все вышло замечательно. Мистер Каст отправился в кино. Это упростило вашу задачу. Вы сели рядом через несколько мест от него. Когда он встал, чтобы уйти, вы сделали то же самое. Вы притворились, что споткнулись, наклонились и закололи человека, дремавшего на переднем ряду. Опустили ему на колени «ABC» и удачно столкнулись в темном дверном проеме с мистером Кастом, вытерев при этом нож о его рукав и опустив его ему в карман.

Вас ничуть не трогало, что надо выбрать жертву с именем на букву D. Можно любого! Вы посчитали – и совершенно верно, – что это будет расценено как ошибка. Там неподалеку наверняка должен был оказаться кто-то на букву D. И все посчитали бы, что он-то и предназначался в жертву.

А теперь, друзья мои, давайте рассмотрим это дело с точки зрения ложного ABC – с точки зрения мистера Каста.

Андоверское убийство ничего для него не означало. Он был поражен и удивлен бексхиллским: почему он сам оказался там в это время? Потом случилось убийство в Черстоне, и запестрели заголовки в газетах. Преступление ABC в Андовере, когда он там был, преступление ABC в Бексхилле, и вот теперь еще одно рядом… Три преступления, и он был на месте каждого из них. Люди, страдающие эпилепсией, часто не могут вспомнить, что они делали… Помните, что Каст был нервным, очень невротическим субъектом и легко поддающимся внушению.

Потом он получает указание ехать в Донкастер.

Донкастер! И следующее преступление ABC должно быть в Донкастере. Он, должно быть, почувствовал, что это судьба. У него сдают нервы, он воображает, что его хозяйка посматривает на него подозрительно, и говорит, что едет в Челтенхэм.

Он едет в Донкастер, потому что это его обязанность. Днем он идет в кино. Возможно, он на одну-две минуты задремал. Представьте его чувства, когда по возвращении в свою гостиницу он обнаруживает кровь на рукаве пальто, а в кармане – запачканный кровью нож. Все его смутные дурные предчувствия превращаются в уверенность.

Он – он сам – убийца! Он вспоминает свои головные боли, свои провалы в памяти. Он совершенно уверен в истине: он, Александр Бонапарт Каст, – лунатик-убийца.

Его поведение впоследствии – это поведение преследуемого животного. Он возвращается в свое жилище в Лондоне. Он там в безопасности. Они думают, что он был в Челтенхэме. Нож все еще у него – совершенно глупо так поступать, конечно. Он прячет его за вешалкой в холле.

Потом, в один прекрасный день, его предупреждают, что придет полиция. Это конец! Они знают!

Преследуемое животное делает последний рывок…

Я не знаю, почему он поехал в Андовер, – патологическое желание, мне кажется, пойти и посмотреть на то место, где было совершено преступление, которое совершил он, хотя ничего об этом не может вспомнить.

У него не осталось денег, он изможден… Ноги добровольно несут его к полицейскому участку.

Но даже загнанный в угол зверь продолжает бороться. Мистер Каст полностью верит в то, что он совершил убийства, но упорно настаивает на своей невиновности. И он хватается за алиби при втором убийстве. По крайней мере, его нельзя в этом обвинить.

Как я уже сказал, когда я увидел его, то сразу понял, что он не убийца и что мое имя ему ни о чем не говорит. Я также знал, что он считает себя убийцей!

После того как он признался мне в своей виновности, я более чем когда-либо убедился в правоте моей теории.

– Ваша теория, – сказал Франклин Кларк, – это абсурд!

Пуаро отрицательно покачал головой:

– Нет, мистер Кларк. Вы были в безопасности до тех пор, пока вас никто не подозревал. Как только вы стали подозреваться, раздобыть доказательства оказалось легко.

– Доказательства?

– Да. Я нашел в шкафу в Комбесайде трость, которой вы пользовались при совершении убийств в Андовере и Черстоне. Обыкновенная трость с тяжелым набалдашником. Часть дерева была удалена и залита расплавленным свинцом. Вашу фотографию выбрали из полдюжины других двое людей, которые видели, как вы выходили из кинотеатра в то время, когда предполагалось, что вы находитесь на донкастерском ипподроме. В Бексхилле вас опознали Милли Хигли и девушка из «Скарлет Раннер Роудхаус», куда вы приводили ужинать Бетти Барнард в тот фатальный для нее вечер. И наконец, наиболее непростительное из всех – вы пренебрегли самыми элементарными мерами предосторожности. Вы оставили отпечатки пальцев на машинке Каста – той самой машинке, которую, если вы невиновны, вы никогда не могли держать в руках.

Кларк с минуту сидел спокойно и затем произнес:

– Красное, нечет, мимо![24] Вы выиграли, мсье Пуаро! Но ведь стоило рискнуть!

Невероятно быстрым движением он выхватил из кармана небольшой пистолет и приставил к своему виску.

Я вскрикнул и невольно вздрогнул, ожидая выстрела. Но боек щелкнул вхолостую.

Кларк застыл в изумлении и издал проклятия.

– Нет, мистер Кларк, – сказал Пуаро, – вы, должно быть, заметили, что сегодня у меня новый слуга, мой друг, искусный вор-карманник. Он вытащил ваш пистолет из кармана, разрядил его и вернул на прежнее место, да так, что вы об этом и не узнали.

– Вы – неописуемый, жалкий выскочка-иностранец! – выпалил Кларк, багровый от гнева.

– Да, да, это по-вашему. Нет, мистер Кларк, не видать вам легкой смерти. Вы сказали мистеру Касту, что чуть было не утонули. Вы знаете, что это значит: то, что вас ждет иная судьба.

– Вы…

Лицо его было мертвенно-бледным. Кулаки угрожающе сжались.

Два детектива из Скотленд-Ярда появились из соседней комнаты. Одним из них был Кроум. Он прошел вперед и произнес свойственную данному моменту фразу:

– Я предупреждаю вас, что все, что вы скажете, может быть использовано как свидетельство.

– Он сказал уже достаточно, – произнес Пуаро и добавил, обращаясь к Кларку: – Вы слишком переполнены чувством островного превосходства, но я лично считаю ваше преступление совсем не английским, не спортивным…

Печально сознавать, но, когда дверь за Франклином Кларком закрылась, я истерически захохотал.

Пуаро взглянул на меня с легким удивлением.

– Вы ему сказали, что преступление не спортивно, – задыхался я.

– Это правда. Оно отвратительно – не столько убийством брата, сколько жестокостью, с которой к смерти заживо был приговорен несчастный человек. Лису словить, и в ящик засадить, и не давать сбежать! Это не спортивно!

Меган Барнард тяжело вздохнула:

– Не могу поверить… не могу. Это правда?

– Да, мадемуазель. Кошмар окончен.

Она взглянула на него, и ее румянец стал ярче.

Пуаро повернулся к Фрэзеру:

– Мадемуазель Меган все время преследовал страх, что это вы совершили второе преступление.

Дональд Фрэзер спокойно ответил:

– Я сам представил себе это однажды.

– Из-за вашего сна? – Он придвинулся ближе к молодому человеку и доверительно понизил голос: – Ваш сон имеет очень естественное объяснение. Вы признали, что образ одной сестры уже исчез из вашей памяти и его место заняла другая сестра. Мадемуазель Меган заменила в вашем сердце свою сестру, но, поскольку вы не допускали мысли, что стали неверным мертвой так скоро, вы старались подавить эти мысли, убить их! Вот и объяснение вашему сну.

Глаза Фрэзера остановились на Меган.

– Не бойтесь забыть, – мягко произнес Пуаро, – она не слишком достойна воспоминаний. В лице мадемуазель Меган вы имеете одну из ста – у нее великолепное сердце!