— Где ты была? — спросила Тереза.

— Писала это чертово письмо.

Кэрол пересекла номер и поймала Терезу в свои объятья. Тереза почувствовал, как ногти Кэрол впились в ее спину через ткань жакета.

Когда Кэрол пошла к телефону, Тереза вышла из комнаты и побрела по коридору к лифтам. Она спустилась в холл и сидела там, читая статью о жуках-долгоносиках в «Ведомостях кукурозоводов», и размышляла, знает ли Эбби все это о кукурузных долгоносиках. Она посматривала на часы, и после того как прошло 25 минут, снова поднялась в номер.

Кэрол лежала на кровати и курила сигарету. Тереза ждала, когда та заговорит.

— Дорогая, мне придется поехать в Нью-Йорк, — сказала Кэрол.

Тереза была в этом уверена. Она подошла к изножью кровати.

— Что еще сказала Эбби?

— Она снова встретила приятеля по имени Боб Хавершем, — Кэрол приподнялась на локте. — Но он определенно знает меньше, чем я на этот момент. Кажется, что никто ничего не знает, кроме того, что затевается что-то нехорошее. Ничего особенного произойти не может, пока я там не окажусь. Но мне нужно там оказаться.

— Конечно.

Боб Хавершем был другом Эбби и работал в фирме Харджа в Ньюарке. Не близкий друг ни ей, ни ему, просто связующее звено, слабенькое звено между ними двумя, единственный человек, кто мог бы что-то знать о планах Харджа, если бы мог распознать детектива или подслушать часть телефонного разговора в офисе Харджа. Тереза чувствовала, что эта информация почти ничего не стоит.

— Эбби собирается пойти забрать чек, — сказала Кэрол, села на кровати и потянулась за мокасинами.

— У нее есть ключи?

— Хотела бы я, чтобы они у нее были. Ей придется взять их у Флоренс. Но все будет в порядке. Я сказала ей, чтобы она передала Флоренс, что я хочу, чтобы мне прислали парочку вещей.

— Можешь сказать ей, чтоб она и письмо забрала? Я оставила письмо для тебя в книге в моей комнате. Прости, что я не сказала тебе раньше. Я не знала, что ты собираешься отправить туда Эбби.

Кэрол хмуро глянула на нее.

— Еще что-нибудь?

— Нет. Прости, что я не рассказала тебе раньше.

Кэрол вздохнула и встала.

— Ох, давай больше не беспокоиться. Я сомневаюсь, что они потрудились обыскать дом, но в любом случае скажу Эбби о письме. Где оно?

— В «Оксфордской книге английского стиха». Думаю, я оставила ее сверху на бюро.

Она видела, что Кэрол разглядывает комнату, смотрит куда угодно, только не на нее.

— Я все-таки не хочу оставаться здесь на ночь, — сказала Кэрол.

Через полчаса они уже были в машине и ехали на восток. Кэрол хотела к ночи добраться до Де-Мойна[22]. Час или больше они проехали в абсолютной тишине, и вдруг Кэрол остановила машину на краю дороги, наклонила голову и выговорила: «Черт!»

В свете фар встречных автомобилей Тереза могла видеть темные тени под глазами Кэрол. Та не спала всю прошлую ночь.

— Давай вернемся в ближайший городок, — сказала Тереза. — До Де-Мойна еще семьдесят пять миль ехать.

— Ты хочешь поехать в Аризону? — спросила Кэрол так, словно все, что им нужно было сделать — это развернуть машину.

— Ох, Кэрол… да что об этом говорить? — ее внезапно охватило отчаяние. У нее дрожали руки, когда она прикуривала сигарету. Тереза отдала сигарету Кэрол и зажгла еще одну, для себя.

— Потому что я хочу об этом поговорить. Ты можешь взять еще три недели отпуска?

— Конечно.

Конечно, конечно! Что еще имело значение, кроме того, чтобы быть с Кэрол — где угодно, как угодно? Харкви собирался ставить пьесу в марте, Харкви мог порекомендовать ей работу где-нибудь еще, но все эти работы были неопределенными, а Кэрол — нет.

— Мне не придется оставаться в Нью Йорке больше недели, потому что с разводом все улажено, это мне Фред, мой адвокат, сегодня сказал. Так почему бы нам не провести еще несколько недель в Аризоне? Или в Нью Мексико? Я не хочу болтаться в Нью Йорке остаток зимы.

Кэрол вела машину медленно. И теперь ее глаза были другими. Они стали живыми, как и ее голос.

— Конечно, я бы с удовольствием. Куда угодно.

— Хорошо. Поехали. Давай доберемся до Де-Мойна. Может, ты немного поведешь?

Они поменялись местами. Незадолго до полуночи они приехали в Де-Мойн и отыскали номер в гостинице.

— А зачем тебе вообще возвращаться в Нью Йорк? — спросила Кэрол. — Ты можешь взять машину и подождать меня где-нибудь в Тусоне или в Санта Фе, а я могу вернуться самолетом.

— И оставить тебя? — Тереза отвернулась от зеркала, в которое смотрелась, расчесывая волосы.

Кэрол улыбнулась.

— Что значит «оставить меня»?

Это застало Терезу врасплох, и теперь она увидела выражение лица Кэрол. И хоть та смотрела на нее пристально, Тереза чувствовала себя отвергнутой, как будто Кэрол задвинула ее куда-то на задний план, чтобы освободить место для чего-то более важного.

— Я просто имею в виду — оставить тебя на время, — сказала Тереза и повернулась назад к зеркалу. — Нет, это должно быть, хорошая идея. И тебе так будет быстрее.

— Я думала, ты, возможно, предпочтешь остаться где-нибудь на Западе. Если только в эти несколько дней не захочешь заняться чем-нибудь в Нью-Йорке, — голос Кэрол звучал обыденно.

— Не захочу.

Ее страшила мысль провести эти холодные дни на Манхеттене, когда Кэрол будет слишком занята, чтобы видеться с ней. И она подумала о детективе. Если Кэрол улетит, ее не будут терзать мысли о том, что он ее выслеживает. Она сразу попыталась представить Кэрол, которая приезжает в Нью-Йорк, одна, чтобы встретиться лицом к лицу с чем-то, чего она еще не знает, с чем-то, к чему невозможно подготовиться. Она представила себя в Санта Фе, ждущей телефонного звонка, ждущей письма от Кэрол. Но не так уж и легко было представить, что она находится за две тысячи миль от Кэрол.

— Только одна неделя, Кэрол? — спросила она, ведя щеткой по своим длинным, тонким волосам, отбрасывая их на бок. Она набрала вес, но ее лицо стало худощавее, вдруг заметила она, и это ей понравилось. Она выглядела старше.

В зеркале она увидела, как Кэрол подходит к ней сзади, и не было никакого другого ответа, кроме удовольствия от того, как руки Кэрол обвились вокруг нее, лишив возможности думать, и Тереза вывернулась из объятий, чуть более резко, чем намеревалась, и встала у края туалетного столика, глядя на Кэрол, озадаченная на миг неопределенностью того, о чем они говорили, временем и пространством, и тем, что теперь их разделяли четыре фута — и две тысячи миль. Она еще раз провела по волосам.

— Только на неделю?

— Именно это я сказала, — ответила Кэрол с улыбкой в глазах, но Тереза услышала ту же самую твердость, с какой она произнесла эти слова, какая прозвучала и в ее собственном вопросе, как будто они бросали друг другу вызов. — Если ты против, что машина останется у тебя, я могу повести ее обратно.

— Я не против, что она будет у меня.

— И не беспокойся насчет детектива. Я напишу Харджу, что уже еду.

— Я не беспокоюсь насчет него.

«Как Кэрол может быть такой невозмутимой, — размышляла Тереза, — думая об всем остальном, но не о том, что мы с ней расстаемся?» Она положила щетку для волос на туалетный столик.

— Тереза, ты думаешь, я буду этим наслаждаться?

И Тереза подумала о детективах, разводе, враждебности, о всем том, с чем пришлось столкнуться Кэрол. Кэрол коснулась ее лица, а потом обеими руками сильно сжала ее щеки так, что ее рот приоткрылся, как у рыбки, и Тереза, волей-неволей, улыбнулась. Тереза стояла у туалетного столика и смотрела на нее, смотрела за каждым движением ее рук, ее ног, когда она сняла чулки и снова влезла в мокасины. «К этому моменту слов уже не осталось», — подумала она. Что еще им нужно было объяснять, или спрашивать, или обещать на словах? Им даже не нужно было видеть глаза друг друга. Тереза смотрела, как она берет телефонную трубку, а потом легла на кровать ничком, пока Кэрол бронировала на завтра вылет, один билет, в одну сторону, завтра в 11 часов.

— Куда думаешь поехать? — спросила ее Кэрол.

— Не знаю. Наверное, вернусь в Су-Фолс.

— В Южную Дакоту? — улыбнулась ей Кэрол. — А не лучше ли тебе поехать в Санта Фе? Там теплее.

— Я подожду, чтобы посмотреть его с тобой.

— И не в Колорадо Спрингс?

— Нет, — рассмеялась Тереза и поднялась. Она взяла зубную щетку и пошла в ванную. — Я, может, даже устроюсь где-нибудь на работу на недельку.

— На какую работу?

— На любую. Просто чтобы удержаться от мыслей о тебе, знаешь ли.

— Я хочу, чтобы ты думала обо мне. И никакой работы в универмаге.

— Хорошо, — Тереза стояла рядом с дверью в ванную комнату, наблюдая, как Кэрол разделась и накинула на себя халат.

— Ты ведь не волнуешься из-за денег опять, нет?

Тереза сунула руки в карманы халата и скрестила ноги.

— Если я и останусь без денег, то мне наплевать. Начну волноваться, когда они совсем закончатся.

— Завтра я дам тебе пару сотен на машину, — Кэрол щелкнула Терезу по носу, когда проходила мимо. — И ты не должна на этой машине подбирать незнакомцев, — Кэрол вошла в ванную комнату и включила душ.

Тереза пошла за ней следом.

— Я думала, я иду в душ.

— В душ иду я, но позволю тебе присоединиться.

— О, спасибо, — Тереза сняла халат, как и Кэрол.

— Ну? — сказала Кэрол.

— Ну? — Тереза шагнула под душ.

— И не стыдно тебе? — Кэрол тоже встала под душ и заломила руку Терезы ей за спину, но Тереза только захихикала.

Тереза хотела обнять ее, поцеловать; свободной рукой она судорожно потянулась к Кэрол под потоком воды и притянула ее голову к себе, но тут раздался ужасный звук поскальзывающихся ног.