Та, по своему обыкновению, смотрела на все с точки зрения здравого смысла.

– Конечно же, дорогой, мальчики должны уметь защитить себя и вырасти настоящими мужчинами. Но не кажется ли тебе, что та книга с картинками по истории бокса…

– Полностью с тобой согласен. Я запер ее в шкафу в кабинете.

– И еще. Все эти твои рассказы о давних поединках и боях. Ведь тогда дрались очень жестоко, голыми руками и за деньги, чуть не убивая друг друга. Однако Парнишка постоянно пристает к тебе с просьбами рассказать о тогдашних чемпионах и победителях. Ты не думаешь, что детям еще рановато все это знать?

– То были поистине великие люди, дорогая. Они являлись воплощением мужества и строгого соблюдения правил борьбы, и во многом благодаря им наше общество не утратило эти идеалы. Если бы не отдельные подлецы…

– Я понимаю тебя, дорогой. И все же твои рассказы порой чересчур натуралистичны. А дети так любят тебя слушать. Когда ты им рассказываешь все эти боксерские истории, окружающий мир просто перестает для них существовать. Парнишка узнал много того, чего ему, мне кажется, пока еще не следует знать. Толстик же порой просто огорошивает меня своими ужасными историями, и я совершенно точно знаю, откуда ветер дует.

– Но, дорогая, дети ведь всегда любопытны, и если бокс им интересен, то совершенно не вижу…

– Бабочки и гусеницы им не менее интересны.

– Ну, хорошо! Ринг отменяется! Говорим только о бабочках и гусеницах!

Итак, семейный совет постановил, что бокс является запретной темой, и Папа намеревался неукоснительно соблюдать это решение. Однако он упустил из виду важнейший психологический момент. Дело в том, что Папа сам увлекался историей бокса и обладал в этой области обширными знаниями, а посему мог часами и с большим интересом говорить на эту тему, в то время как его познания о бабочках и гусеницах были довольно скудными. Поэтому он, как и большинство людей, пошел по линии наименьшего сопротивления.


Пару дней спустя, когда мудрые слова леди Солнышка уже успели утратить свою былую остроту, Папа сидел в кресле, покуривал трубку и стойко рассказывал детям о гусеницах, весьма раздосадованный тем, что Толстик знает о них гораздо больше него и напоминает отцу о том, что тот уже успел позабыть. Дети тотчас решили воспользоваться его замешательством, но проделали это хитро и тонко.

– Пап, но ведь это же дубовый коконопряд, а не сиреневый бражник, как ты говоришь, – упрямо возражал Толстик. – У тебя в памяти, наверное, столько всего, что для насекомых там просто не осталось места.

– У Папы отличная память, – вступилась за отца Крошка.

– Ну, да, когда-то была, – виновато признался Папа.

– Пап, а ты можешь назвать всех королей Англии?

– Ну, почти все это могут.

– Я вам сейчас скажу, кого Папа назовет без запинки, – объявил Парнишка. – Он сможет перечислить всех английских чемпионов по боксу в тяжелом весе с датами и участниками финальных боев и знает, кто кого и как побил. Правда, Пап?

– Ну, возможно, и смогу. Так вот, а бабочка-махаон…

– Нет, наверное, не сможет, – раздосадованно перебил его Толстик.

– Сможет, я знаю. Не веришь – сам спроси – настаивал Парнишка.

– Пап, а кто был самым первым чемпионом?

– Ну, принято считать, что Джеймс Фигг, – несколько неуверенно ответил Папа, чувствуя, что попался в ловушку. – Да, пожалуй, он, потому что до Фигга нет никаких документально подтвержденных свидетельств.



– Пап, расскажи нам о Фигге, а? Ну, пожалуйста! – Три пары детских глазок умоляюще воззрились на него, и трое благодарных слушателей приготовились к рассказу на «запретную тему».