Агата Кристи - Третья

– Только когда настанет время, – ответил Пуаро.

– А я не стану откладывать, – заявила миссис Оливер.

– Прошу вас, будьте очень осторожны! – сказал он умоляюще.

– Какая чепуха! Ну что может со мной случиться?

– Когда речь идет об убийстве, случиться может что угодно. Это я вам говорю. Я, Эркюль Пуаро.

Мистер Гоби съежился в кресле. Маленький плюгавый человечек, настолько заурядной внешности, что казался невидимым.

Он внимательно разглядывал лапу с когтями, завершавшую ножку антикварного столика, которой и адресовал все свои слова. Он никогда прямо ни к кому не обращался.

– Рад, что вы узнали для меня фамилии, мистер Пуаро, – говорил он. – Не то бы много времени ушло впустую, сами понимаете. Ну а так, главные факты я собрал, ну и заодно кое-какие сплетни… Всегда полезно. Начну с Бородин-Меншенс, так?

Пуаро вежливо наклонил голову.

– Полно швейцаров, – сообщил мистер Гоби часам на каминной полке. – Начал я так: подпустил парочку молодых людей по очереди. Дорого, но себя оправдывает. Не хотел, чтобы кто-то один наводил такие вот справки. Могли заметить! Называть полностью или инициалами?

– В этих стенах вы можете называть любые имена, – сказал Пуаро.

– О мисс Клодии Риис-Холленд отзываются как об очень порядочной барышне. Отец – член парламента. С большим прицелом. Не упускает случая показаться на публике. Она его единственный ребенок. Работает секретаршей. Серьезная девушка. Ни оргий, ни алкоголя, ни битников. Делит квартиру с двумя другими. Номер два работает в Уэддербернской галерее на Бонд-стрит. При искусстве состоит. Водится с челсийской компанией. Много разъезжает – организует выставки и всякое такое. Третья – ваша. Поселилась с ними недавно. По общему мнению, немного не в себе. Не все дома. Но больше по слухам. А конкретно ничего. Один швейцар любитель поболтать. Поставьте ему рюмку-другую, и он вам такого наговорит! Кто пьет, а кто колется, кто увиливает от подоходного налога, а кто держит наличность за бачком. Конечно, всему верить не стоит. Однако что-то такое говорилось про револьверный выстрел однажды вечером.

– Револьверный выстрел? Кого-то ранило?

– Касательно этого есть сомнения. Он рассказал, что как-то поздно вечером услышал выстрел, выскочил и видит: стоит эта девушка – ваша девушка – с револьвером в руке. И вид у нее одурманенный. И тут прибегает одна из двух других, а вернее, обе они. И мисс Кэри (та, которая при искусстве) говорит: «Норма, что ты наделала?» А мисс Риис-Холленд прямо-таки на нее прикрикнула: «Фрэнсис, замолчи! Не будь дурой!» И забирает револьвер у вашей девушки. Говорит: «Дай мне!» – и засовывает к себе в сумочку, а потом видит Мики, ну, этого, подходит к нему и спрашивает вроде бы с сомнением: «Очень вы напугались?» А Мики отвечает, что у него прямо сердце оборвалось, и она говорит: «Не беспокойтесь. По правде сказать, мы даже не думали, что эта штука заряжена. Просто баловались». И еще она говорит: «Ну а если вас кто-нибудь станет расспрашивать, скажите, что все в порядке». И еще говорит: «Идем, Норма!» Берет ее под руку и уводит к лифту, и все трое уезжают к себе наверх. Но Мики сказал, что у него сомнения остались, он вышел во двор и хорошенько там все осмотрел.

Мистер Гоби опустил глаза и начал читать свои записи.

– «И что вы думаете, я кое-что нашел, право слово! Мокрые пятна нашел, право слово. Где кровь капала. Я пальцем потрогал. И вот что я думаю: кого-то подстрелили. Мужчину какого-то, когда он убегал… Я поднялся на их этаж и спрашиваю, можно мне поговорить с мисс Холленд, и прямо ей говорю: „Сдается мне, мисс, кого-то подстрелили, мисс, – говорю ей. – Во дворе кровью накапано“. А она: „Да не может быть, – говорит. – Какая нелепость. Неужели вы не поняли, – говорит. – Просто голубь, должно быть“. И еще сказала: „Мне очень жаль, что вы так беспокоились. Забудьте“, – говорит. И сует мне пятифунтовую бумажку. Пять фунтов, право слово! Ну, я, конечно, после этого язык держал за зубами».

После новой рюмки он еще кое-что выложил: «Хотите знать мое мнение, так она пульнула в проходимца, который к ней шляется. По-моему, они сцепились, и она постаралась его пристрелить. Вот что я думаю. Ну да молчание – золото, вот я и помалкиваю. Спроси меня кто-нибудь, а я скажу, что понятия не имею, о чем они».

Мистер Гоби умолк.

– Интересно! – сказал Пуаро.

– Так-то так, но ведь все это может быть сплошным враньем. Больше никто вроде бы ничего про это не знает. Поговаривают про шайку малолетних хулиганов – забрались ночью во двор и устроили драку. Ножи там и все прочее.

– Ах так! – сказал Пуаро. – Еще один возможный источник крови во дворе.

– Может, девушка и поскандалила со своим дружком, пригрозила пристрелить его. А Мики услышал, и у него все перепуталось. Особенно если в ту минуту где-то рядом глушитель выстрелил.

– Да, – сказал Пуаро и вздохнул, – вполне правдоподобное объяснение.

Мистер Гоби перевернул страницу своей записной книжки и взглянул вокруг в поисках наперсника. Теперь его выбор пал на электрокамин.

– «Джошуа Рестарик лимитед». Семейная фирма. Существует более ста лет. В Сити о ней хорошего мнения. Солидная, надежная. Никаких рискованных спекуляций. Основана Джошуа Рестариком в тысяча восемьсот пятидесятом году. После Первой мировой войны большие капиталовложения за границей. Главным образом в Южной Африке и в Австралии. Саймон и Эндрю Рестарики – последние в роду. Саймон, старший брат, умер около года назад. Потомства не оставил. Его жена умерла за несколько лет до него. Эндрю Рестарику никогда на месте не сиделось. Настоящих стараний он к делу не прилагал, хотя все говорят, что был очень способным. В конце концов сбежал с какой-то женщиной, бросил жену и пятилетнюю дочь. Уехал в Южную Африку, побывал в Кении и еще во всяких местах. Развода не было. Его жена умерла два года назад. Перед этим долго болела. А он много путешествовал и всюду словно бы наживал деньги. Концессии на полезные ископаемые. За что бы ни брался, все приносило прибыль. После смерти брата, видимо, подумал, что пора остепениться. Женился во второй раз и решил поступить порядочно – вернуться, чтобы у дочери была семья. Сейчас они живут у его дяди, сэра Родрика Хорсфилда. Но временно. Его супруга ищет подходящий дом по всему Лондону. За любую цену. Они в деньгах купаются.

Пуаро вздохнул.

– Да, я знаю, – сказал он. – Но вы мне рассказали историю непрерывных успехов. У всех есть деньги. Все принадлежат к почтенным семьям и пользуются общим уважением. Именитые родственники. Прекрасная репутация в деловых кругах. И лишь одна туча в ясном небе. Девушка, у которой «не все дома», девушка, которая завела сомнительного дружка, неоднократно получавшего условные сроки. Девушка, которая, вполне возможно, пыталась отравить свою мачеху и либо страдает галлюцинациями, либо совершила преступление! Нет, тут ничто не согласуется с историей непрерывных успехов, с которой вы меня познакомили.

Мистер Гоби скорбно покачал головой и сказал неопределенно:

– Во всякой семье найдется.

– Нынешняя миссис Рестарик еще молода. Полагаю, бежал он не с ней?

– Нет-нет. То недолго тянулось. Судя по всему, мерзавка была редкая, а к тому же скандалистка. Он был дурак, что вообще с ней связался. – Мистер Гоби закрыл записную книжку и вопросительно взглянул на Пуаро. – Еще что-нибудь от меня требуется?

– Да. Мне хотелось бы побольше узнать про покойную миссис Эндрю Рестарик. Она долго болела и постоянно лечилась в больницах. Каких больницах? Психиатрических?

– Я понял, мистер Пуаро.

– И не было ли в роду наследственных душевных болезней. С обеих сторон.

– Проверим, мистер Пуаро. – Мистер Гоби встал. – Ну, так я пойду, сэр. Доброй ночи.

После ухода мистера Гоби Пуаро некоторое время сидел задумавшись. Несколько раз он поднимал брови. Что, если?.. Что, если?..

Потом он позвонил миссис Оливер.

– Я уже говорил вам, чтобы вы были осторожны, – сказал он. – Так вот я повторяю: будьте очень осторожны.

– С чем я должна быть осторожна? – спросила миссис Оливер.

– С собой. Мне кажется, не исключена опасность. Опасность для всех, кто вздумает копаться в неположенном месте. В воздухе пахнет убийством, и я не хочу, чтобы убили вас.

– А вы получили сведения, о которых говорили?

– Да, – сказал Пуаро, – кое-какие получил. Почти только слухи и сплетни, но, видимо, в Бородин-Меншенс что-то произошло.

– Что именно?

– Кровь во дворе, – ответил Пуаро.

– Неужели? – воскликнула миссис Оливер. – Прямо-таки заглавие старомодного детективного романа. «Пятно на лестнице». Теперь ведь приходится придумывать что-нибудь вроде «Она напросилась на смерть».

– Возможно, никакой крови во дворе не было. Возможно, это плод живого воображения швейцара-ирландца.

– Скорее всего, расплескавшееся молоко, – заметила миссис Оливер. – Как он мог разглядеть в темноте? Но что все-таки произошло?

Пуаро уклонился от прямого ответа.

– Девочка думает, что «кажется, совершила убийство». Это убийство?

– Вы думаете, она кого-то застрелила?

– Можно предположить, что она в кого-то стреляла, но практически промахнулась. Несколько капель крови, и только. Никакого трупа.

– Ах, – вздохнула миссис Оливер, – до чего же все запутано! Ведь если кто-то убежал, вы бы ведь не подумали, будто его убили, правда?

– C'est difficile, – сказал Пуаро и повесил трубку.

– Я немножко беспокоюсь, – сказала Клодия Риис-Холленд.

Она налила себе еще кофе из кофеварки. Фрэнсис Кэри широко зевнула. Они завтракали на кухоньке своей квартиры. Клодия была одета и готова начать деловой день. Фрэнсис все еще пребывала в халате, накинутом поверх пижамы. Черные волосы падали ей на лицо, закрывая один глаз.

– Из-за Нормы, – продолжала Клодия.