Кремер медленно покачал головой:

— Поймите, Вулф, я вас знаю как облупленного. Боже мой, мне ли вас не знать! Но прежде чем произвести обыск, я бы хотел поговорить с вами.

— Нет, сэр, — произнёс Вулф. — Я не подчинюсь насилию. Я бы даже предпочёл иметь дело с окружным прокурором Скиннером. Порвите ордер или приступайте к обыску.

Вулф нанёс удар ниже пояса. Кремер считал, что Скиннер — отрыжка нашей чрезмерно демократической системы. Кремер посмотрел на ордер, на Вулфа, на меня и снова на ордер, после чего взял его и порвал. Подобрав обрывки, я выбросил их в корзину для мусора.

Вулф не выглядел довольным — слишком уж его обидели, чтобы ожидать проявления чувств. Но бормотать он перестал и произнёс уже вполне внятно:

— Проклятье. В следующий раз не тратьте столько времени — своего и моего тоже. Вам не удалось выяснить, кому принадлежит этот револьвер?

— Нет. Номер спилен. Изготовлен в десятых годах. Ни одного мало-мальски приличного отпечатка обнаружить мы не смогли. Ровным счётом ничего, кроме размазанных пятен.

— Разумеется, — кивнул Вулф. — Держать оружие через платок куда удобнее, чем вытирать его потом или действовать в перчатках. — Он бросил взгляд на Стеббинса: — Присядьте, пожалуйста, сэр, а то вы меня нервируете. — И снова обратился к Кремеру: — Убийца находится в моём доме.

— Я так и подозревал. Он — ваш клиент?

Вулф пропустил его слова мимо ушей. Откинувшись в кресле с привычным хрюканьем и сплетя пальцы на Гринвичском меридиане необъятного экватора своего пуза, он был готов забыть об ордере на обыск и приступить к обсуждению дела. Я подмигнул Стеббинсу, но сержант сделал вид, что не заметил. Он тоже открыл блокнот, но пока ничего не записал.

— Основное затруднение, — промурлыкал Вулф, — заключается в следующем. В моей гостиной находятся мужчина и женщина. Подозревая, что один из них убийца, как узнать — кто именно?

Кремер насупился:

— Вы говорили вовсе не о подозрениях. Вы заявили, что поймали убийцу.

— Да, я поймал его. Его или её, они оба там под стражей. Видимо, мне придётся рассказать вам, что здесь произошло, чтобы вы могли бросить в бой свою армию, в противном случае мы будем бесконечно топтаться на месте. Итак, когда я получил по почте угрожающее письмо, я нанял человека, наружностью достаточно похожего на меня, чтобы появляться вместо меня на улице и жить в этом доме, сам же заперся в своей комнате. Ничего не произошло…

— Не заинтересован, не замешан и не желаю…

— Не перебивайте меня! — свирепо рыкнул Вулф. — Я же рассказываю вам о случившемся.

И он рассказал. И хотя я весьма высокого мнения о своих журналистских способностях вообще и о заметках, в которых я излагал события последних дней, в частности, всё же как беспристрастный слушатель я вынужден признать, что перещеголять Вулфа не смог бы. Он говорил сжато, но ничего не упустил. Стеббинс от усердия чуть не откусил кончик языка, старательно занося его рассказ в записную книжку. Я же не удосужился записать и строчки.

Вулф закончил.

Кремер хмурился.

Вулф снова промурлыкал:

— Вот в чём закавыка, сэр. Сомневаюсь, что нам по плечу справиться с ней самим. Вам придётся подключить к делу своих людей, чтобы выяснить то, о чём я вас просил. Я готов давать любые консультации.

— Хотел бы я знать, — прорычал Кремер, сверля взглядом Вулфа, как всегда, когда его ставили в тупик, — сколько здесь правды, а сколько — вашей обычной отсебятины!

— Всё, что я рассказал, — чистая правда. Вы сами знаете, у меня в этом деле лишь один интерес. У меня даже клиента нет.

— Возможно, возможно. — Кремер выпрямился с видом человека, готового к действиям. — Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Прежде всего я бы хотел задать им пару вопросов.

— Я так и подумал. — Вулф терпеть не мог сидеть и слушать, как кто-то задает вопросы, особенно в его кабинете. — Кстати, с мисс Гир вам придётся попотеть. Она требует адвоката. Вам будет ещё сложнее из-за вашего официального статуса. С кого вы начнёте?

Кремер поднялся.

— Я бы хотел осмотреть гостиную, прежде чем буду говорить с ними. Хочу поглядеть, что там есть. И взглянуть на эту вазу.

Я был поражён — Вулф тоже поднялся. Вулф, который без необходимости и пальцем не пошевелил бы! Более того, шагнув к двери в гостиную, я заметил, что и шеф направляется туда же. Конечно, он терпеть не мог слушать, как другие задают вопросы, но, видно, в данных обстоятельствах он ещё больше не мог перенести, если бы не услышал этого. Стеббинс поплёлся за ними, а я замкнул шествие.

Джейн сидела на стульчике у пианино, Дженсен — на софе. Он поднялся, едва мы вошли. Фриц, стоя у окна, держал револьвер, который тут же дёрнулся вверх, едва Дженсен встал.

— Мисс Гир, позвольте представить вам инспектора Кремера, — сказал Вулф. Она не шевельнулась и не издала ни звука. — Я полагаю, вы знакомы с инспектором, мистер Дженсен, — продолжал Вулф.

— Да, конечно, — просипел Дженсен и прокашлялся. — Значит, обещание не звать полицию тоже было частью фарса, — с горечью добавил он.

— Такого обещания я не давал. Я сказал вам, что мистер Кремер не может долго оставаться в неведении. В меня — то есть в мистера Хаккета — стреляли из пистолета, который был найден вот в этой вазе, — Вулф указал пальцем. — Из этого же пистолета убили вашего отца и мистера Дойла. Таким образом, поле нашей деятельности весьма сужается.

— Я настаиваю на своём праве обратиться к адвокату, — проговорила Джейн. Я с трудом узнал её голос, настолько он изменился.

— Одну минуту, — ответил Кремер тоном, который, должно быть, считал успокаивающим. — Мы к этому вернёмся, но сперва я должен осмотреть комнату.

Кремер с помощью сержанта Стеббинса принялся перетряхивать всё подряд, замеряя углы и расстояния и отмечая расположение вещей в гостиной. Кажется, полицейские пытались выяснить, из какой части комнаты можно было выстрелить таким образом, чтобы пуля, пролетев через открытую дверь в кабинет, прошила насквозь спинку кресла Вулфа и расколола штукатурку.

Они старательно занимались своим делом, когда Вулф вдруг повернулся к Фрицу и спросил:

— А куда делась ещё одна подушка?

Фриц опешил:

— Какая подушка?

— Раньше на софе было шесть бархатных подушек, а теперь их осталось пять. Ты убрал одну?

— Нет, сэр. — Фриц вперился взглядом в софу, пересчитывая подушки. — Да, верно. И лежат они теперь по-другому, чтобы занимать столько же места, как и раньше, когда их было шесть. Ничего не понимаю. Ещё вчера они все были на месте — я сам их чистил.

— Ты уверен?

— Абсолютно, сэр.

— Поищи, куда она могла запропаститься. Арчи, помоги ему. Я хочу знать, в этой ли комнате подушка.

Право, казалось несколько странным заниматься поисками подушки в такую напряжённую минуту, но, поскольку делать мне всё равно было нечего, я решил угодить Вулфу и повиновался. Кремер и Стеббинс продолжали пыхтеть, определяя траекторию полёта пули, а мы с Фрицем разыскивали пропавшую подушку. Дженсен следил за всеми, а Вулф — только за мной и Фрицем. Джейн делала вид, что происходящее её не касается.

Наконец я сказал Вулфу:

— Её здесь нет.

— Я и сам вижу, — проворчал он.

Я посмотрел на него внимательно — на его лице было то выражение, которое мне было слишком хорошо знакомо. Нет, не возбуждение, хотя во мне самом это выражение неизменно вызывало возбуждение. Вулф набычился, словно он опасался хоть чуть-чуть пошевелить головой, чтобы не взболтать в ней мозги; глаза были полузакрыты и не видели решительно ничего вокруг, а губы слегка шевелились, то выпячиваясь, то замирая. Я так и уставился на него, поскольку должно было случиться нечто более значительное, чем пропажа диванной подушки, чтобы у Вулфа стало такое лицо.

Внезапно он словно очнулся.

— Мистер Кремер! Прошу вас, оставьте здесь сержанта Стеббинса вместе с мисс Гир и мистером Дженсеном. Если хотите, можете тоже остаться или идёмте с нами. Фриц, Арчи — пошли!

Он грузно затопал в кабинет. Кремер, который прекрасно разбирался в интонациях Вулфа, уступая разве что мне, отдал приказ Стеббинсу и последовал за нами. До нас долетел голос Джейн:

— Возмутительно! Я требую…

Я закрыл дверь. Вулф уселся в своё кресло и только тогда заговорил:

— Я хочу выяснить, не кроется ли ключ к разгадке в диванной подушке. Переройте весь дом от подвала до крыши, но только не заходите в южную комнату — там отдыхает мистер Хаккет. Начните отсюда.

— Какого чёрта, что всё это значит? — пролаял Кремер.

— Я вам всё объясню, когда сам разберусь до конца. Я собираюсь сидеть здесь и работать и прошу меня не беспокоить. Возможно, это займёт десять минут, а возможно, и десять часов. Оставайтесь здесь или уходите, только оставьте меня в покое.

Он откинулся на спинку и закрыл глаза, его губы снова зашевелились. Кремер до предела погрузился в красное кресло, закинул ногу на ногу и, вынув сигару, вонзил в неё зубы.

Обыскать кабинет было не так-то просто, не то что гостиную. Во-первых, он был значительно просторнее, а кроме того, в нём было полно тайников, где можно было спрятать подушку, — бесчисленные ящички, шкафчики, книжные полки, стеллажи для газет и журналов, бюро, секретеры. Потолок здесь был высокий, и, чтобы добраться до верхних полок, приходилось взбираться по лестнице. Исключить нельзя было ничего, так как полки были глубокие, и работёнка мне не улыбалась — сперва нужно было вынуть оттуда все книги, а потом поставить обратно. Фриц взялся за дело с обычной неторопливой методичностью, да и я не слишком суетился, зато усиленно ломал голову, пытаясь сообразить, почему исчезновение диванной подушки, словно внезапно ворвавшаяся комета, поломало всю выстроенную перед этим логическую систему доказательств. Я то и дело поглядывал на Вулфа, всякий раз убеждаясь, что он по-прежнему погружён в работу мысли, закрыв глаза и втягивая и выпячивая губы.