Агата Кристи - Трагедия в трех актах

– Куда угодно. Какая разница? Возможно, в Монте-Карло. – Чувствительный вкус подсказал ему, что этого недостаточно, и он добавил, слегка изменив тон: – Затеряться в пустыне или в толпе – какое это имеет значение? Внутренне человек всегда одинок – во всяком случае, я…

Это явно было финальной репликой.

Сэр Чарлз кивнул мистеру Саттерсвейту и вышел из комнаты.

Мистер Саттерсвейт поднялся, собираясь, по примеру хозяина дома, лечь спать.

«Думаю, это не будет пустыня», – с усмешкой подумал он.

На следующее утро сэр Чарлз, извинившись, сообщил гостю, что уезжает в Лондон.

– Только не сокращайте ваш визит, приятель. Я знаю, что вы собирались к Харбертонам в Тэвисток[13]. Оставайтесь до завтра, и вас отвезет шофер. Я чувствую, что, приняв решение, не должен оглядываться назад. – Сэр Чарлз с мужественным видом расправил плечи, с жаром пожал мистеру Саттерсвейту руку и предоставил его компетентным заботам мисс Милрей.

Секретарша казалась вполне готовой к сложившейся ситуации. Она не выразила ни удивления, ни других эмоций по поводу вчерашнего решения сэра Чарлза. Мистер Саттерсвейт напрасно старался вызвать ее на разговор. Ни внезапная смерть, ни столь же внезапная перемена планов хозяина не могли вывести мисс Милрей из равновесия. Она принимала все происходящее как свершившийся факт и действовала с обычной эффективностью. Мисс Милрей позвонила агентам по продаже недвижимости, отправила телеграммы за границу и стала быстро печатать на машинке. Мистер Саттерсвейт спасся от этого угнетающего зрелища на причале. Он бесцельно бродил туда-сюда, когда его внезапно схватили за руку. Повернувшись, он увидел Эгг с бледным лицом и сверкающими глазами.

– Что все это значит? – спросила она.

– О чем вы? – ответил мистер Саттерсвейт вопросом на вопрос.

– Это правда, что сэр Чарлз продает «Воронье гнездо»?

– Истинная правда.

– Он уезжает?

– Уже уехал.

– О! – Эгг отпустила его руку. Внезапно она стала походить на обиженного ребенка.

Мистер Саттерсвейт не знал, что сказать.

– Куда он уехал?

– За границу. На юг Франции.

– О!

Мистер Саттерсвейт по-прежнему не находил слов. Здесь явно было нечто большее, чем преклонение перед выдающейся личностью.

Жалея Эгг, он перебирал в уме различные утешительные фразы, когда она снова заговорила, напугав его.

– Которая из чертовых стерв все это натворила? – свирепо осведомилась она.

Мистер Саттерсвейт уставился на нее, открыв рот от изумления. Эгг снова взяла его за руку и энергично встряхнула.

– Вы должны это знать! Которая из них? С седеющими волосами или другая?

– Дорогая моя, я не знаю, о чем вы говорите.

– Знаете! Должны знать! Конечно, это какая-то женщина. Я нравилась ему, а одна из этих двух баб, должно быть, заметила это в тот вечер и решила увести его от меня. Ненавижу женщин! Паршивые кошки! Видели, как была одета та, у которой зеленые волосы? Я зубами скрипела от зависти. Разумеется, у женщины, которая так одевается, все преимущества. Она стара и страшна как смертный грех, но какое это имеет значение? Рядом с ней все выглядят пугалом. Это она или та, седая? Ей в привлекательности не откажешь. И он называл ее Энджи.

– Вы вбили себе в голову нелепые идеи, дорогая. Он… э-э… Чарлз Картрайт абсолютно не интересуется ни одной из этих женщин.

– Я вам не верю. Во всяком случае, они им интересуются.

– Нет-нет, вы ошибаетесь. У вас разыгралось воображение.

– Они просто сучки!

– Не следует использовать такие слова, дорогая.

– Могу придумать и похуже.

– Возможно, но лучше не надо. Уверяю вас, что вы заблуждаетесь.

– Тогда почему он уехал… вот так?

Мистер Саттерсвейт прочистил горло.

– Думаю, он… э-э… считал, что так будет лучше.

Эгг пронзила его взглядом:

– Вы имеете в виду, что он уехал из-за меня?

– Ну… вполне возможно.

– Выходит, он сбежал. Очевидно, я слишком демонстрировала свои чувства. Мужчины терпеть не могут, когда их преследуют, верно? Мама права. Вы представить себе не можете, как она говорит о мужчинах. С чисто викторианской вежливостью. «Мужчинам не нравится, когда за ними бегают. Это девушки должны позволять им бегать за собой». Вот Чарлз и побежал – только не за мной, а от меня. Он боится. А я не могу последовать за ним, иначе он отправится в африканские джунгли или в такое же дикое место.

– Хермион, вы в самом деле влюблены в сэра Чарлза? – спросил мистер Саттерсвейт.

Она метнула на него сердитый взгляд:

– Конечно!

– А как же Оливер Мэндерс?

Эгг нетерпеливо отмахнулась от Оливера и снова заговорила о своем:

– Думаете, я должна написать Чарлзу? Ничего серьезного – обычная девичья болтовня, чтобы он избавился от своих страхов? – Она нахмурилась. – Какой же дурой я была! Мама все бы устроила гораздо лучше. Викторианцы умеют проделывать такие трюки! Мне казалось, Чарлз нуждается в поощрении. Скажите, – Эгг внезапно повернулась к мистеру Саттерсвейту, – он видел, как я целовалась с Оливером?

– Не знаю. А когда это произошло?

– Вчера вечером при луне, когда мы спускались по тропинке. Я думала, что, если Чарлз увидит меня и Оливера, это… ну, встряхнет его немного. Ведь я ему нравилась.

– Не было ли это немного жестоко по отношению к Оливеру?

Эгг решительно покачала головой:

– Ничуть. Оливер считает честью для девушки, если он ее поцелует. Конечно, это ранит его самолюбие, но я не могла думать обо всем. Я хотела подстегнуть Чарлза – в последнее время он держался… более отчужденно.

– По-моему, дитя мое, – произнес мистер Саттерсвейт, – вы не вполне понимаете, почему сэр Чарлз уехал так внезапно. Он думал, что вы влюблены в Оливера, и хотел избавить себя от лишней боли.

Эгг схватила его за плечи и посмотрела ему в глаза:

– Это правда? Какой же он тупица! О!.. – Она внезапно отпустила мистера Саттерсвейта и зашагала рядом с ним подпрыгивающей походкой. – Значит, он вернется! А если нет…

– Что тогда?

Эгг засмеялась:

– Тогда я верну его – вот увидите!

Казалось, если не считать разницу в лексиконе, у Эгг и лилейной девы из Астолата было немало общего, но мистер Саттерсвейт чувствовал, что методы Эгг куда более практичны и смерть от разбитого сердца ей не грозит.

Мистер Саттерсвейт приехал на денек в Монте-Карло. Традиционный круг визитов завершился, а Ривьера в сентябре была любимым местом его пребывания.

Он сидел в саду, наслаждаясь солнцем и читая «Дейли мейл» двухдневной давности.

Внезапно его внимание привлекло знакомое имя в заголовке: «КОНЧИНА СЭРА БАРТОЛОМЬЮ СТРЕЙНДЖА». Он быстро прочитал заметку:

«С прискорбием извещаем о кончине сэра Бартоломью Стрейнджа, видного специалиста-невропатолога. Сэр Бартоломью принимал друзей в своем доме в Йоркшире. Он выглядел здоровым, бодрым и пил портвейн, когда внезапно с ним случился удар и смерть наступила прежде, чем успели вызвать врача. Сэр Бартоломью был…»

Газета выскользнула из рук мистера Саттерсвейта. Он очень расстроился. Ему представился Стрейндж, каким он видел его в последний раз, – здоровый, веселый, цветущий. А теперь он мертв… В голове мистера Саттерсвейта мелькали фрагменты заметки. «Пил портвейн… Внезапно с ним случился удар… Смерть наступила прежде, чем успели вызвать врача…»

Портвейн, а не коктейль, но все остальное странно походило на недавнюю смерть в Корнуолле[14]. Перед мысленным взором мистера Саттерсвейта предстало искаженное судорогой лицо доброго старого священника…

Что, если все-таки…

Подняв взгляд, он увидел сэра Чарлза Картрайта, идущего к нему по траве.

– Это просто чудо, Саттерсвейт! Вы как раз тот человек, который мне нужен! Уже слышали о бедном старине Толли?

– Только что прочитал о нем.

Сэр Чарлз опустился на стул рядом с мистером Саттерсвейтом. На нем был безукоризненный костюм яхтсмена. Больше никаких фланелевых брюк и старых свитеров.

– Толли был здоров как бык, Саттерсвейт! Он никогда ничем не болел! Возможно, я тупоголовый осел, но это чертовски напоминает…

– Происшествие в Лумуте? Да, верно. Но, конечно, мы можем ошибаться, и сходство окажется всего лишь поверхностным. В конце концов, внезапные смерти случаются постоянно и от множества причин.

Сэр Чарлз кивнул.

– Я только что получил письмо от Эгг Литтон-Гор, – сообщил он после паузы.

Мистер Саттерсвейт постарался скрыть улыбку.

– Это первое письмо от нее?

– Нет, – простодушно ответил сэр Чарлз. – Первое пришло сразу после моего приезда сюда. В нем не было ничего, кроме обычной болтовни, и я на него не ответил… Черт возьми, Саттерсвейт, я не осмелился на него ответить! Девушка, конечно, ни о чем не подозревает, но я не хотел выглядеть дураком!

Мистер Саттерсвейт провел ладонью по губам, все еще кривившимся в усмешке.

– Оно совсем другое. Это просьба о помощи.

– О помощи? – Мистер Саттерсвейт поднял брови.

– Она была в том доме… когда это произошло.

– Вы имеете в виду, что она гостила у сэра Бартоломью, когда он умер?

– Да.

– Что она пишет об этом?

Сэр Чарлз достал из кармана письмо и после недолгого колебания протянул его мистеру Саттерсвейту:

– Лучше прочтите сами.

Мистер Саттерсвейт с живейшим любопытством прочитал краткое послание:

«Дорогой сэр Чарлз!

Не знаю, когда это письмо дойдет до Вас, – надеюсь, что скоро. Я очень беспокоюсь и не знаю, что мне делать. Думаю, Вы уже прочли в газетах о смерти сэра Бартоломью Стрейнджа. Он умер точно так же, как мистер Бэббингтон. Это просто не может быть совпадением!

Не могли бы Вы вернуться и что-нибудь предпринять? Конечно, это звучит немного дерзко, но Вы и раньше что-то подозревали, и никто не пожелал к Вам прислушаться, а теперь убили Вашего друга. Возможно, если Вы не вернетесь, никто никогда не узнает правду, а я уверена, что Вы можете это сделать…