Том вырулил на магистраль номер пять и с нее свернул направо, на дорогу к городку Обелик, по которой можно было доехать до самого Вильперса.

– Не дергайся. Я хорошо знаю дорогу, и нас никто не преследует, – сказал он Фрэнку, но тот, казалось, не слышал его, целиком поглощенный собственными мыслями.

Том понимал его состояние: маленький мир у мадам Бутен перестал существовать, и паренек был в полной растерянности.

– Мне придется известить Элоизу, что ты ночуешь у нас, но для нее ты останешься Билли Роллинсом, – предупредил Том. – Скажу, что ты согласился поработать у нас в саду, пока не подыщешь другого почасового заработка. Перестань волноваться.

Он посмотрел в зеркало: шоссе оставалось пустым. Закусив нижнюю губу, Фрэнк молча смотрел перед собой.

А вот и дом. Подъезд был освещен – об этом позаботилась Элоиза, – и ворота не заперты, так что Том проехал прямо в гараж. Красный «мерседес» Элоизы занимал пространство справа от входа. Том вышел из машины, попросил Фрэнка чуть-чуть подождать, а сам достал из-под рододендрона большой старинный ключ и запер ворота. Фрэнк с вещами все это время стоял возле гаража.

Том вошел в холл, зажег свет на лестнице, выключил лампы в гостиной и, выглянув, поманил к себе Фрэнка. Вместе они поднялись по лестнице.

– Располагайся поудобнее, – сказал Том. – Тут гардеробная, а там ящики для белья. Сегодня вымойся в моей ванной. Той, что рядом, пользуется Элоиза, а я все равно лягу не раньше чем через час.

– Спасибо, – отозвался Фрэнк, опуская чемодан на дубовый табурет у одной из двух широких кроватей.

Том прошел к себе. Включив свет в комнате и ванной, он не смог удержаться – подошел к одному из окон и сквозь щелку в задернутых шторах попытался разглядеть, нет ли рядом припаркованной машины. За окном было пусто и темно – за исключением слабого пятна света от уличного фонаря. Разумеется, машину с выключенными фарами в такой темноте можно было и не заметить, но Том предпочел об этом не думать.

В дверь постучали. На пороге стоял Фрэнк – босой, в пижаме, с пастой и зубной щеткой в руках.

– Проходи. Она полностью в твоем распоряжении, – сказал Том, указывая на ванную комнату. – И можешь мыться сколько душа пожелает.

Он ласково улыбнулся: вид у парнишки был измученный, и под глазами залегли глубокие тени.

Том переоделся в пижаму. «Интересно, что будут писать в ближайшее время в „Трибьюн“ об исчезновении Фрэнка Пирсона, – подумал он. -Наверняка поиски теперь приобретут более интенсивный характер». Через коридор он дошел до комнаты Элоизы и заглянул в замочную скважину. Хотя Элоиза оставляла ключ снаружи, всегда было видно, когда в ее спальне горел свет. На сей раз света не было.

Том вернулся к себе, лег и стал лениво просматривать учебник французской грамматики. Фрэнк вышел из ванной с влажными волосами и с блаженной улыбкой воскликнул:

– Горячая вода – это здорово!

Принимая душ, Том думал о машине возле дома мадам Бутен. Кто бы ни были эти двое, им явно хотелось избежать какого бы то ни было шума, похоже, они даже не хотели встречаться с Фрэнком и с ним самим лицом к лицу. Тем не менее визит не сулил ничего хорошего. С другой стороны, это могло быть всего лишь невинное любопытство: возможно, кто-либо из жителей Море, имевший приятеля-парижанина, упомянул в разговоре с ним о появлении у них в городке молоденького американца, и они решили выяснить, уж не он ли тот самый Фрэнк Пирсон, о котором пишут газеты. Ведь человек, говоривший с мадам Бутен, не назвал Фрэнка по имени, а просто спросил про садовника. «Надо будет завтра как можно раньше отправить мадам Бутен записку с объяснением отъезда», – подумал Том, засыпая.

4

Его разбудила коротенькая одинокая трель какой-то пичуги – явно не жаворонка Она прозвучала чуть вопросительно, немного робко и очень жизнеутверждающе. Эта птаха или кто-то из ее семейства частенько будили Тома на рассвете. Сквозь полуопущенные веки он видел серые в утреннем сумраке стены и на их фоне – более темные, словно нарисованные размытой гуашью очертания мебели – комода с коваными углами и еще более темной глыбы письменного стола. Он вздохнул и зарылся в подушку, готовый насладиться последним часом сна.

«Фрэнк!» – Внезапно вспомнил он и мгновенно проснулся. На часах было 7.45. Фрэнк – в доме, а он еще не предупредил Элоизу о том, что Фрэнк, то бишь – Билли Роллинс, ночевал у них. Накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, Том стал спускаться вниз. Хорошо бы сначала успеть переговорить с мадам Аннет – тем более что у него для этого есть еще целых пятнадцать минут, кофе она готовит ему к восьми. Для мадам Аннет гости никогда не были в тягость, ее не интересовало, сколько они пробудут, лишь бы ее предупреждали заранее о количестве персон. Том вошел в кухню, когда чайник только начинал посвистывать.

– Доброе утро, мадам! – бодро приветствовал он Аннет по-французски.

– Месье Тома! Как спали – хорошо? – отозвалась она.

– Спасибо, прекрасно. А у нас сегодня гость – тот самый юный американец, которого вы видели вчера вечером, Билли Роллинс его зовут. Я его поместил в гостевую комнату, и, возможно, он у нас немного поживет. Ему хочется поработать в саду.

– Да? Вот это мило, какой молодец! А когда он желает позавтракать? Вот и ваш кофе, месье Тома.

Том наблюдал, как мадам наливает дымящийся кофе в белую чашечку. Элоиза предпочитала по утрам чай.

– Об этом не беспокойтесь, – отозвался он. – Я велел ему хорошенько выспаться. Когда спустится, я сам о нем позабочусь.

Мадам Аннет поставила на поднос чай, грейпфрут и тосты, и Том сказал, что поднимется в спальню жены вместе с нею. Элоиза только что проснулась.

– Входи, Тома, – прощебетала она, – знаешь, я вчера так утомилась...

– Но ведь ты приехала не поздно. Я сам вернулся только к полуночи. Послушай, милая, я пригласил к нам пожить юношу-американца. Он согласился поработать у нас в саду. Его зовут Билли Роллинс, ты его уже видела.

– Да? – протянула Элоиза. Она поднесла ко рту ложечку с кусочком грейпфрута Сообщение Тома ее нисколько не удивило, но она все же поинтересовалась: – Ему разве негде жить? У него нет денег?

Они говорили по-английски, но Том отвечал осторожно, взвешивая каждое слово:

– Уверен, что деньги на гостиницу у него есть, но ему не понравилось место, где он вчера остановился, и тогда я предложил ему переночевать у нас. Мы забрали его вещи и приехали. Он хорошо воспитан. – Том сделал паузу и добавил: – Ему восемнадцать, он любит работать в саду и довольно хорошо разбирается в садоводстве. Совсем неплохо, если он немного займется нашим садом, – тем более что у Джекобсов есть свободные недорогие комнаты.

Чета Джекобсов, кроме бара-ресторана, действительно приспособила третий этаж под «гостиницу».

Элоиза, к тому времени окончательно проснувшаяся, откусила тост и настороженно сказала:

– Как легко тебя разжалобить, Том! Надо же – взял и пригласил в дом незнакомого мальчишку! А вдруг он вор? Оставил его на ночь, а может, его давно и след простыл?

– Ты права, как всегда, – проговорил Том, согласно кивая, – только этот паренек – совсем не из тех, кто шляется по дорогам и путешествует автостопом.

В этот момент до него донеслось тихое жужжание, напомнившее звук его дорожного будильника. Элоиза ничего не услышала, ее кровать стояла в противоположном от холла углу комнаты.

– Кажется, звонит его будильник, – сказал он. – Подожди-ка секундочку.

С чашкой кофе в руках он вышел в коридор и постучал в дверь Фрэнка.

– Да? Входите, пожалуйста, – послышался юношеский голос.

Том вошел, и Фрэнк приподнялся на локте. На столике у кровати стоял будильник – точно такой же, как у него самого.

– С добрым утром.

– И вас также, сэр, – отозвался Фрэнк. Он торопливо откинул со лба волосы и спустил ноги на пол.

– Может, еще поспишь? – спросил его Том.

– Нет, сэр. Самое время вставать.

– Кофе будешь?

– Да, спасибо. Я сейчас спущусь.

Том ответил, что в этом нет необходимости: он сам принесет кофе. Он отправился на кухню, подождал, пока мадам Аннет наполнит кофейник свежим горячим напитком, и, отклонив ее предложение обслужить молодого человека, принес завтрак Фрэнку.

Фрэнк с видимым удовольствием стал пить кофе, и Том последовал его примеру.

– Составь-ка письмецо для мадам Бутен, и чем быстрее, тем лучше, а я сразу доставлю его по назначению.

– Будет сделано, – бодро отозвался Фрэнк. Волосы у него на макушке упрямо не желали ложиться по-новому и ерошились, словно на ветру.

– Не забудь сообщить, где лежит ключ – прямо у ворот, с внутренней стороны.

Уплетая тост с мармеладом, паренек молча кивнул.

– Помнишь, какого числа ты сбежал из дома?

– Двадцать седьмого июля.

– Сегодня суббота, девятнадцатое августа. Ты сказал, что несколько дней пробыл в Лондоне, а затем приехал в Париж. Где ты там останавливался?

– В «Англетере», на Рю-Жакоб.

Том знал этот отель только понаслышке – он находился в фешенебельном районе Сен-Жер-мен-де-Пре.

– Покажи-ка мне свой паспорт, вернее, не свой, а брата.

Фрэнк встал, достал из чемодана паспорт и послушно вручил его Тому.

Том открыл документ на странице, где была фотография. У изображенного на ней молодого человека волосы были гораздо светлее, пробор слева и более худощавое лицо. В разрезе глаз, в рисунке бровей и рта можно было отыскать некоторое сходство, и тем не менее оставалось лишь удивляться тому, что Фрэнка не задержали. Ему просто повезло, ведь Фрэнк явно не выглядел на девятнадцать лет, да и ростом был пониже своего брата. В отелях Франции нынче, правда, не обязательно при заселении предъявлять паспорт или иной документ, удостоверяющий личность, однако служба иммиграционного контроля в Англии и Франции наверняка уже была предупреждена об исчезновении Фрэнка Пирсона, и к настоящему времени и там и тут имелось его фото. И потом – его брат, должно быть, давно обнаружил, что паспорта нет на месте.