– Кто говорит? – спросили его по-немецки.

– Это Том Рипли. Я здесь, в Берлине.

– А-а, тот самый Том Рипли! Одну минуточку подождите, пожалуйста! Erich ist im Bad![13]

Значит, Эрик дома и принимает ванну! У Тома отлегло от сердца. Почти тотчас же он услышал голос Ланца:

– Том, привет! Добро пожаловать в Берлин! Когда увидимся?

– Если можно, то прямо сейчас, – ответил Том, стараясь не выдать волнения. – Или ты занят?

– Нет-нет! Откуда звонишь?

Том назвал гостиницу и сказал, что ему осталось только расплатиться.

– Мы тебя подберем. Свободное время имеется? – весело спросил Эрик и, обращаясь к кому-то рядом, перешел на немецкий: – Это на Альбрехт-Ахиллештрассе, Петер – совсем недалеко... – И – Тому: – Увидимся через десять минут, пока!

По поводу поспешного отъезда у администрации никаких вопросов не возникло. Том подумал, правда, что им может показаться странным отсутствие юноши, чей чемодан он теперь нес, и он уже приготовился сказать, что господин Эндрюс ждет его в аэропорту. Однако его ни о чем не спросили, и Том с иронией подумал, что, будь он одним из похитителей или в сговоре с ними, ему не потребовалось бы никаких дополнительных усилий: вынести вещи похищенного оказалось плевым делом.

– Приятного путешествия! – сказал клерк.

– Спасибо, – отозвался Том и увидел, что Эрик уже стоит в холле.

– Здравствуй, здравствуй! – жизнерадостно приветствовал его Эрик. Его темные волосы еще не успели высохнуть после ванны. Он весь сиял. – Уже все сделал? Один чемодан я сам возьму. С тобой больше никого?

– В настоящее время – никого. Мой друг ждет меня в Люфтхафене[14], – нарочито громко ответил Том на случай, если кто-либо их слушает.

Эрик взялся за чемодан Фрэнка.

– Ну, двинули! Машина Петера тут справа. Моя на сегодня – капут! Чинится в гараже.

Он заливисто рассмеялся.

У тротуара их ждал светло-зеленый «опель», и Эрик представил Тома Петеру Шублеру – высокому сухощавому человеку лет тридцати с тяжелой квадратной челюстью, черноволосого, с короткой и, похоже, совсем недавней стрижкой. Багаж свободно поместился на заднем сиденье, а самого Тома гостеприимный Эрик усадил впереди рядом с Петером.

– Ну, и где же твой приятель? Он и на самом деле в аэропорту? – с интересом глядя на Тома, спросил Ланц, пока Петер заводил машину.

Эрик, конечно, не мог знать наверняка, о каком приятеле идет речь, но вполне мог догадаться, что это тот самый Фрэнк Пирсон, для которого он вез во Францию новый паспорт.

– Нет. Я тебе позже обо всем расскажу. Ты не мог бы сейчас отвезти меня к себе, если это удобно? – Том говорил по-английски, он не знал, понимает его Петер или нет.

– О чем разговор! Петер, давай к дому! Петер все равно собирался вернуться, просто мы думали, что тебе захочется немного развлечься, а времени у тебя – в обрез.

Том привычно озирался по сторонам. Он внимательно разглядывал тех, кто выходил из отеля, просто пешеходов, даже припаркованные у тротуаров машины, но, когда они свернули на главную улицу, немного успокоился.

– "Мой дом – твой дом", как говорят у нас в Испании, – пошутил Эрик, поворачивая ключ в дверях старого, но недавно отремонтированного дома. Он находился на Нибурштрассе – улице, параллельной Курфюрстендамм.

В просторном лифте все трое поднялись наверх, где была расположена квартира Эрика. После очередной приветственной речи Эрик распахнул двери, Том с помощью Петера втащил чемоданы в гостиную. Квартира выглядела по-холостяцки строгой. Мебель была старинная, немного тяжеловатая, без завитушек и вычурной резьбы. Строгость обстановки чуть-чуть смягчал отполированный до зеркального блеска серебряный кофейник на буфетной доске. Стены украшало несколько картин с ландшафтами Германии девятнадцатого века. Опытный глаз Тома сразу определил, что они принадлежат известным художникам и, следовательно, стоят немалых денег, но на него эта манера письма нагоняла невыразимую скуку.

– Извини нас, Петер. Мы на минутку тебя оставим. Хочешь – бери пиво, оно в холодильнике, – сказал Эрик. Петер понимающе кивнул, взял газету и направился к большой черной софе, возле которой стояла лампа.

Эрик поманил Тома за собой в спальню и прикрыл дверь.

– Ну, что у тебя стряслось? – спросил он.

Том как можно лаконичнее рассказал обо всем, в том числе и о разговоре с Лили Пирсон.

– Похитители, возможно, захотят избавиться от меня, – добавил он под конец. – В Грюнвальде они меня разглядели достаточно хорошо, к тому же могли выпытать все обо мне у мальчика. Поэтому я был бы тебе очень и очень обязан, если бы ты согласился приютить меня на сегодняшнюю ночь.

– На сегодняшнюю и на завтрашнюю – на сколько твоей душе угодно! – с энтузиазмом воскликнул Эрик. – Бог мой, ну и дела! Теперь будут выкуп требовать? У матери, надо думать?

– Наверное, – отозвался Том, пожимая плечами, и глубоко затянулся сигаретой.

– Вряд ли они рискнули вывозить мальчишку из Западного Берлина, – размышлял вслух Эрик. – Это очень сложно. На контрольно-пропускных пунктах каждую машину перетряхивают.

Том думал точно так же.

– Мне нужно сделать два телефонных звонка, – сказал он. – Один – в полицию, чтобы узнать, что они обнаружили и нашли ли «ауди», другой в отель – вдруг Фрэнк вернулся? В конце концов, похитители могли струсить и отпустить его. Я обещаю...

– Что?

– Что никому не назову твой адрес.

– Да уж, пожалуйста. В особенности – в полиции. Это важно.

– Вообще-то я могу позвонить и не отсюда.

– Да звони на здоровье отсюда! – замахал руками Эрик. – В сравнении с теми закодированными разговорами, которые ведутся с моего телефона, твои – просто детская шалость. Давай-ка попросим Петера сделать это вместо тебя, – решительно проговорил Ланц. – В настоящий момент он мой шофер, секретарь и телохранитель. Пошли, выпьем! – И он схватил Тома за руку.

– Вижу, ты ему доверяешь.

– Петер бежал из Восточного Берлина, – зашептал Эрик. – Со второй попытки у него получилось. Я думаю, они там просто не знали, что с ним делать. В первый раз его бросили в тюрьму, но он и там их так достал, что они решили дать ему сбежать. Он только выглядит тихоней, на самом же деле он – крепкий орешек, как у вас говорят.

Они вернулись в гостиную. Эрик налил всем виски, и Петер пошел на кухню за льдом.

– Значит, так. Я попрошу Петера позвонить в отель «Франке» и спросить, нет ли для тебя послания от... как, кстати, его зовут?

– Бенджамин Эндрюс.

– Ах да, я и забыл. – Эрик окинул Тома задумчивым взглядом и мягко сказал: – Ты очень нервничаешь. Присядь-ка.

Петер выдавил лед из кюветика в серебряное ведерко. Через минуту Том с облегчением сделал первый глоток, а Эрик по-немецки вкратце рассказал Петеру историю похищения. У Петера вырвался удивленный возглас, и он с невольным уважением посмотрел на Тома: только теперь он понял, что довелось пережить Тому всего лишь за один нынешний день. Между тем Эрик перешел на немецкий, он инструктировал Петера по поводу звонков:

– Звони в отдел экстремальных ситуаций. Дай ему номер машины, Том. Надеюсь, ты не называл своего имени?

– Конечно, нет.

На чистый листок бумаги Том разборчиво переписал с сигаретной пачки номер и приписал: «ауди», темно-синяя.

– Пожалуй, сейчас преждевременно надеяться на результат по розыску машины. Если она краденая, ее где-нибудь бросят, но это ничего нам не даст, если только на ней не обнаружат отпечатки пальцев. Петер, сначала позвоните в отель, – сказал Том. (Телефон отеля был указан на счете.) – Чем меньше там будут слышать мой голос, тем лучше. И спросите, нет ли для господина Рипли сообщений от господина Эндрюса.

Петер старательно повторил вслух фамилию и набрал номер. Разговор длился не более нескольких секунд, после чего Петер односложно произнес:

– Ничего нет.

– Спасибо. Теперь – в полицию. – Том еще раз сверился по телефонному справочнику и, убедившись, что раньше звонил по тому же номеру, пододвинул справочник Петеру. Тот снова набрал номер. На этот раз он говорил дольше и с небольшими паузами. Наконец положил трубку и сообщил Тому, что машину, соответствующую его описанию, пока не нашли.

– Позвоним еще через некоторое время, – сказал Эрик.

Петер пошел на кухню, и вскоре оттуда раздались звук открываемого холодильника и звон посуды. По всему было видно, что Петер в этом доме свой человек.

– Фрэнк Пирсон, – с легкой улыбкой протяжно выговорил Эрик, не обращая внимания на то, что Петер с подносом уже входил в комнату. – Это не его ли папаша не так давно почил? Точно, его. Я читал.

Он принес холодный ростбиф, помидоры и вазу с нарезанными ананасами, от которых пахло вишневым ликером. Сели за стол.

– Ты разговаривал с матерью, и предполагается, что ты теперь будешь звонить тому детективу, который в Париже? – спросил Эрик, деликатно отправляя в рот кусок мяса и запивая его красным вином.

Эти, казалось бы, вполне невинные на первый взгляд вопросы Эрика начали действовать на нервы Тому. Ситуация была довольно неприятная, и Эрик согласился его выручить, потому что он – друг Ривза Мино. Зачем эти расспросы? Ведь он даже никогда не видел Фрэнка.

– Я отнюдь не должен никому звонить, – сказал Том, давая понять, что не намерен предлагать себя на роль посредника. – Мать даже имени моего не знает.

Петер слушал внимательно и, видимо, вполне понимал, о чем идет речь.

– Надеюсь, после того, как матери сообщат сумму выкупа, детектив не станет втягивать в это дело берлинскую полицию. Полиция в подобного рода делах мало чем может помочь, – осторожно заметил Том.

– Да уж. Если родные хотят увидеть мальчика целым и невредимым.

«Приедет ли детектив в Берлин? Скорее всего, да, – размышлял Том, – потому что отпускать Фрэнка на свободу после получения денег они, очевидно, будут именно в Берлине, поскольку перевозить его через границу для них слишком рискованно». Насчет того, каким образом похитители организуют получение денег, можно было гадать до бесконечности.