— Мы думаем, вы знали, мистер Рур.

— Попробуйте докажите. И даже если я знал, то разве есть закон, запрещающий знать смотрителя…

— Есть закон, запрещающий азартные игры, в том числе в кости, мистер Рур, — сказал Хейвз.

— Есть также закон, запрещающий убийство, — добавил Карелла.

— А, вздор! — воскликнул Рур. — Вы прекрасно знаете, что я никого не убивал.

— Мистер Рур, мы беседовали с мистером Кэвано, одним из компаньонов фирмы, в которой вы служили.

— Ну и что?

— Мистер Кэвано сказал нам, что в 1937 году вы пытались шантажировать одного из его клиентов, не так ли?

— Нет.

— А мы полагаем, что да, мистер Рур.

— Что с того? Это было в 1937 году. Какое это имеет Отношение к сегодняшнему дню?

— Вот это-то мы и пытаемся установить.

— Да, но…

— У нас есть кое-какие идеи, мистер Рур.

— Меня не интересуют ваши идеи, — сказал Рур и поставил пустую чашку на стол. — По правде говоря, я думаю, будет лучше, если мы сделаем то, что вы предлагали раньше. Мне надоела эта дружеская беседа. Лучше я оденусь, и вы арестуете меня, отвезете в участок и посадите. Любопытно, на основании какой статьи вы можете это сделать.

— Ну, скажем, за убийство, подойдет, мистер Рур?

— Убийство кого?

— Убийство Джорджа Лэссера.

— Помилуйте, за что я стал бы убивать Джорджа Лэссера?

— Значит, все-таки вы были с ним знакомы?

— Кто сказал?

— Знаете что, мистер Рур, давайте действительно сделаем то, что вы сказали. Идите одевайтесь, и мы увезем вас в участок и посадим. Нам тоже уже надоедает эта дружеская беседа.

— За что вы можете меня посадить? — снова спросил Рур.

— За убийство, мистер Рур, разве мы не сказали?

Рур помолчал.

— Я не убивал Джорджи, — сказал он наконец.

— Вы участвовали в игре в кости у него в подвале?

— Да, — Рур кивнул головой.

— А Спедино? Он тоже играл?

— Да. Он бывал там.

— Почему же тогда он лгал нам?

— Потому что жена убьет его, если узнает, что он играл в кости.

— Вы хотите сказать, что он солгал, невзирая на то, что игра связана с убийством, лишь потому, что боялся своей жены?

— Вы ее когда-нибудь видели? — спросил Рур.

— Ладно, — сказал Карелла. — Поговорим о Джордже Л Эссере. Вы были с ним знакомы в 1939 году?

— Да.

— Какие у вас с ним были отношения? — спросил Карелла.

— Здравствуйте и прощайте. Я время от времени встречал его в подъезде, говорил: «Привет, Джорджи, как…»

— Это ложь, мистер Рур, — сказал Карелла.

— Почему?

— Мистер Рур, в 1939 году Джордж Лэссер был в состоянии послать в дорогую школу своего сына Тони и поместить в частную психиатрическую клинику свою жену Эстеллу. Он не мог бы позволить себе этого на жалованье привратника, мистер Рур. Поэтому мы продумали несколько вариантов и хотим просто прикинуть их, так сказать, в предварительном порядке, а уж потом примерим по-настоящему.

— Острите, да? — спросил Рур.

— Да нет, я говорю на полном серьезе, — ответил Карелла. — Нам известно, что Джордж Лэссер был честолюбивым человеком и постоянно искал возможности раздобыть деньжат. Нам известно, что однажды вы уже шантажировали клиента вашей фирмы и что вас предупредили, чтобы вы не вздумали повторить этот эксперимент. Нам также известно, что вы и Джордж Лэссер служили в одном и том же здании в одно и то же время. Вы только что сказали, что были с ним знакомы, вот мы и…

— Это было шапочное знакомство.

— Мы полагаем, что оно было несколько более тесным, мистер Рур.

— Да? Каким же оно было?

— Мы думаем, что вы нашли еще одного клиента вашей фирмы, которого решили шантажировать, и…

— Посмотрим, как вы приплетете шантаж.

— Не беспокойтесь, мистер Рур. Мы полагаем, что вы нашли еще одного простофилю, которого можно было шантажировать, но вы знали, что Кэвано сотрет вас в порошок, если вы снова примитесь за это грязное дело, то есть, если вы лично будете этим заниматься. — Карелла помолчал. — Начинает ли картина проясняться, мистер Рур?

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Похоже, что он никогда не знает, о чем мы говорим, — сказал Карелла, обращаясь к Хейвэу. — Мы говорим вот о чем, мистер Рур. Мы считаем, что вы нашли человека, который был не прочь заняться шантажом, и, поскольку вы не могли лично явиться к своей жертве, вы решили послать своего представителя. Мы думаем, что этим представителем был Джордж Лэссер. Вот о чем идет речь.

— Гм, — нечленораздельно произнес Рур.

— Что вы об этом думаете, мистер Рур?

— Я думаю, что это очень интересно.

— Мы тоже. ..

— Но я не думаю, что вы можете что-нибудь доказать.

— Вы правы, не можем, — сказал Карелла.

— Я так и думал, — улыбнулся Рур.

Карелла тоже ответил улыбкой.

— Нам это и не требуется, мистер Рур, — сказал он.

— Не требуется?

— Да.

— Как это понять?

— Нас не интересуют такие пустяки, как шантаж. Мы расследуем убийство. Нас уже поджимают сроки, и нам очень нужен человек, на которого повесить обвинение.

— Вот как?

— Да, вот так. Почему бы нам не договориться?

— О чем?

— Мистер Рур, мы действительно' не можем доказать, что вы и Лэссер шантажировали кого-то в 1939 году. Но мы можем доказать, что вы занимались шантажом в 1937 году, потому что мистер Кэвано сказал нам об этом, и я уверен, что он повторит это как свидетель и сообщит также имя вашей жертвы. Другими словами, мистер Рур, вы у нас в руках, хотя бы из-за этого дельца, если не по другой причине.

— М-м-м, — промычал Рур.

— Разумно?

— О чем вы хотите договориться?

— Мы не думаем, что вы убили Лэссера, — сказал Хейвз.

— Как это понять?

— Мы не видим для этого причин. Судя по всему, вы с Лэссером были друзьями. Он вместе с вами занимался вымогательством, он разрешал вам пользоваться подвалом для игры в кости, зачем вам было убивать его?

— М-м-м, — Рур снова издал неопределенный звук.

— Все еще непонятно, мистер Рур?

— Я слушаю, — сказал Рур.

— Я думаю, он знает, о чем мы говорим, — сказал Карелла и улыбнулся Хейвзу.

— Продолжайте, — сказал Рур.

— О’кей. Вы и Лэссер шантажируете кого-то. Очевидно, вы получаете немалые деньги от этого человека, если Лэссер в состоянии на свою долю позволить себе дорогую школу и частную клинику. Вы начали шантаж в 1939 году…

— Мы начали в 1938 году, — внезапно сказал Рур.

— А! — воскликнул Карелла. — Благодарю вас. Я думаю, Коттон, мы с ним договоримся.

— Я тоже так думаю, — сказал Коттон и улыбнулся во весь рот.

— Вы начали шантажировать в 1938 году, — продолжал Карелла. — Джордж Лэссер был тем человеком, который явился к вашей жертве и сказал, что вы о нем знаете. Джордж Лэссер был тем человеком, который потребовал денег за молчание. — Карелла остановился. — Джордж Лэссер был тем человеком, которого убили топором третьего числа этого месяца. Поняли, мистер Рур?

— Я думаю, да.

— Мы хотим знать, какими данными вы располагали и кто был вашей жертвой, — сказал Хейвз.

Рур пожал плечами.

— Что я выгадаю от этого?

— Вы выпутаетесь из положения, которое может оказаться очень неприятным. Вы выпутаетесь окончательно и без всяких новых вопросов. В противном случае, напомню, нам все еще надо найти, кому повесить, и этим человеком можете оказаться вы.

— Ладно, — сказал Рур.

— Видишь? — обратился Карелла к Хейвзу. — Он все-таки знает, о чем мы говорим.

— Имя жертвы? — спросил Хейвз.

— Некто Энсон Бэрк.

— Что у вас было против него?

— Он был президентом компании, которая экспортировала запасные части для автомобилей в Южную Америку. Он однажды пришел к нам в контору и попросил подготовить для него лично данные о его доходах, подлежащих обложению подоходным налогом. Это уже попахивало мошенничеством, потому что в его фирме есть свои бухгалтера, а он обращается на сторону с просьбой высчитать ему подоходный налог. Так или иначе, мы согласились выполнить его поручение. Вот таким образом я обнаружил сорок тысяч.

— Какие сорок тысяч?

— Вы разбираетесь в экспорте?

— Очень слабо.

— Так вот, большинство фирм закупает запасные части, которые они экспортируют, у различных поставщиков по всей стране. Обычно поставщики делают экспортерам скидку, как правило, около 15 процентов.

— Продолжайте.

— Но время от времени, если экспортер размещает особенно крупный заказ, ему делают дополнительную скидку.

— В каких пределах?

— В данном случае она составила еще пять процентов. Фирма Бэрка закупала только у одного поставщика товаров на сумму от 800 тысяч до миллиона в год. Пять процентов от 800 тысяч составляет сорок тысяч.

— Опять эти сорок тысяч, — сказал Хейвз. — Что же с ними случилось?

— Столько он получил.

— Кто?

— Бэрк.

— От кого?

— От поставщика в Техасе.

— За что?

— Он засчитал эту сумму как комиссионные, хотя в действительности это была 5-процентная дополнительная скидка, как я сказал.

— Не понимаю, — сказал Карелла, — как это он засчитал?

— Именно так он обозначил эту сумму в сведениях о доходах для вычисления его личного подоходного налога.

— Он засчитал сорок тысяч долларов как комиссионные от поставщика в Техасе, правильно?

— Правильно. Его жалованье в компании составляло тридцать тысяч, а эта сумма была получена сверх жалованья.

— Ну и что?

— А то, что он был достаточно хитер, чтобы найти бухгалтера на стороне вместо собственных бухгалтеров его фирмы.