Авиалайнер летел на высоте одиннадцати тысяч футов. На востоке занималась заря. Пассажиры дремали в своих креслах, и только один из них читал какую-то испанскую газету.

Постепенно светало. Можно было уже видеть серозеленое море сельвы, которое расстилалось под нами. Из кухоньки в хвосте самолета донесся ароматный запах кофе.

Пассажиры начали просыпаться.

Стюардессы разнесли кофе и бутерброды. Мой сосед справа улыбнулся и спросил:

— Вкусно, не правда ли?

На вид ему было лет пятьдесят. Высокий, загорелый, подтянутый. Казалось, он все знает о местах, над которыми мы пролетаем. Я слышал, как в аэропорту несколькими часами раньше он прекрасно говорил по-испански.

— И, главное, вовремя, — заметил я.

— На воздушном транспорте хорошо изучили психологию пассажиров, — поддержал он беседу. — Хуже всего человек чувствует себя в предрассветные часы. Но вот восходит солнце, люди потихоньку оживают, и — пожалуйста: стюардессы подают кофе. Ночной полет — это не ночная поездка в автобусе. Высота, скорость! А посмотрите сверху на сельву. Вот и горы показались. Пока все кажется серым, но сейчас поднимется солнце, и вы увидите целую палитру ярких красок!

— Да вы поэт!

Попутчик все также серьезно продолжал:

— Мне кажется, живя в Колумбии, нельзя не ценить красоту окружающего мира.

— Вы из Колумбии?

— Да, из Медельина.

— Давно там живете?

— Тридцать пять лет.

— Что это за город?

— Райское место! Анды круглый год покрыты зеленью, от них веет свежестью. Там нет суровых, обветренных скал. Горы чем-то напоминают драгоценные камни. Между горами — плодородные долины. А какой климат!

— Да? Очень интересно.

— Вам надо обязательно побывать в Медельине. Город расположен довольно высоко в горах, и вся духота джунглей остается где-то внизу. Экватор совсем рядом, и погода практически никогда не меняется. Все утопает в цветах. И не нужно заботиться об отоплении жилищ. В окрестностях множество источников с чистейшей горной водой. Господи, я, кажется, заговорил, как рекламный агент! Знаете, я просто соскучился по Медельину — уезжал на два месяца: дела.

— Наверное, вы многих там знаете? — спросил я.

— Практически всех. Всех, кто хоть что-нибудь значит.

— Там живет много американцев?

— Североамериканцев, — поправил он меня. — Южная Америка тоже Америка. Да, их там немало. Странные это люди. Постоянно держатся вместе. Уж кому-кому, а бизнесменам из США стоило бы осмотреться вокруг. Вы думаете, они завязывают контакты с местными жителями? Учат язык? Стараются понять обычаи колумбийцев? Как же! Собираются по трое-четверо и варятся в своем узком мирке. Разве так можно?!'

— Как-то я ужинал с мистером Кеймероном. У него, кажется, были здесь какие-то дела?

— Боб Кеймерон?

— Да, кажется, его звали Роберт.

— г О, давненько мы с ним не встречались! У него в Колумбии свое дело. Он опекун наследства Коры Хендрикс.

— Да-да. Припоминаю, он рассказывал. Кажется, он тоже был в восторге от Колумбии.

— Отличный парень:

— г Как будто есть еще второй опекун. Не помню фамилию. Кажется, Шарпер…

— Шарплз, — подсказал мой спутник. — Он бывает здесь не так часто — раза два-три в год.

— Чем они владеют? Приисками?

— В основном приисками. Я, правда, толком не знаю. Простите, как ваше имя?

— Лэм.

— Очень приятно. А я Джордж Претнер. Куда вы направляетесь?

— Пока не решил. Хочу прозондировать почву, выяснить возможности для бизнеса. Поезжу, наверное, по стране.

— А чем именно вы занимаетесь?

— Трудно сказать определенно. Денег у меня мало, и я берусь за все, что кажется интересным и выгодным.

— Откуда вы начнете свои поездки?

— Еще не решил. Но вы так хвалили Медельин, что,

пожалуй, начну с него. *

— Вы не разочаруетесь. Какие здесь прекрасные люди! Только не рассчитывайте сразу же сойтись с представителями древних аристократических родов: они ведут довольно замкнутый образ жизни. Вообще, знайте: колумбийцы сначала будут присматриваться к вам, потом почти одновременно вы получите приглашения в несколько домов. Если произведете хорошее впечатление, будете обеспечены друзьями.

— А как произвести хорошее впечатление?

— Не знаю. Наверное, надо быть раскованным и меньше говорить о делах. Для местных жителей бизнес — необходимое зло. Они готовы откупиться от него несколькими часами работы, но настоящая жизнь — потом, вечером.

— Вечеринки?

— Не в нашем понимании. Они усаживаются вместе, пьют виски с содовой и беседуют. Но не напиваются. Здесь не принято напиваться при людях. Это довольно трудно объяснить — все получается как-то само собой. Пьешь-пьешь и вдруг понимаешь: хватит. Да и не хочется больше… В общем, побываете на такой встрече и сами все поймете. Эти люди умеют наслаждаться жизнью. Они ценят настоящую дружбу. И они действительно счастливы. Право, не знаю, зачем я так много говорю — просто вы спросили о Колумбии… Очень советую побывать в Медельине. Насчет выгодных сделок ничего обещать не могу. Здесь простор для бизнеса, но надо помнить: латиноамериканцам не нравится, когда их эксплуатируют.

— Наверное, этому Кеймерону удалось тут неплохо заработать?

— Не знаю. Наверное. Вообще-то, он не любил много болтать.

— Вы не знакомы с миссис Грэфтон? Она тоже из этих мест.

Он отрицательно покачал головой.

— Хуанита Грэфтон. Вдова управляющего приисками.

— А! Понял, о ком речь. Лично не знаком, но слышал' о ней. Вроде бы когда-то у нее водились деньги, но потом она всего лишилась. Здесь, в Колумбии, она ведет образ жизни светской дамы. А когда деньги кончаются, едет в Штаты и нанимается выполнять самую грязную работу, спины не разгибает от зари до зари, экономит каждый грош. А когда накопит денег, ухаживает за лицом и руками, мажет их кремом, покупает новые тряпки и возвращается в Медельин, где снова ведет праздную жизнь.

— Значит, вы слышали о ней?

— Да.

— Вы не спутали? По моим сведениям, в Медельине она работает.

— Да что вы! Тут она настоящая светская дама. Денег, заработанных в Штатах, хватает ей на какое-то время. Вернее, хватало: сейчас ведь пошла волна инфляции, и доллар быстро обесценивается.

Я посмотрел в иллюминатор. Солнце поднималось все выше, освещая вершины гор на горизонте. Яркие лучи пробивались сквозь густые джунгли…

— Скоро мы подлетим в горному хребту, — заметил Претнер. — Увидите прекрасное горное озеро. Отсюда начинается кофейный пояс — вокруг сплошь кофейные плантации. Обязательно попробуйте колумбийский кофе. Уверяю вас: такого вы еще не пили. Никакой горечи!

— Колумбия, — произнес я задумчиво. — Это здесь добывают изумруды?

— Вы совершенно правы.

— А что, добыча здесь намного дешевле, чем где-либо еще?

Он пожал плечами.

— Может быть, выгодно покупать здесь необработанные камни и отправлять их на огранку в другие страны? Я слышал, необработанные камни стоят гораздо меньше ограненных.

Претнер, снисходительно улыбнувшись, снова пожал плечами.

— Здесь много изумрудных месторождений? — спросил я.

— Точно не знаю. Могу сказать, что здесь выгодно добывать золото. Гидравлическим способом. Знаете, тут так много воды, что добыча обходится сравнительно недорого.

— А про изумрудные месторождения вы ничего не знаете?

— Нет.

— А как развлекаются колумбийцы?

— Они получают удовольствие от общения. Северянам это трудно понять. Если у нас, в Штатах, собирается компания, то либо начинают играть в бридж, либо идут в кино. А здесь главное — общение с друзьями. Это надо увидеть своими глазами.

— Вы так увлекательно рассказываете о Колумбии. Скажите, вам незнакомо имя Роберта Хокли?

— Хокли? Кто это?

— Кажется, у него есть тут собственность.

— Собственность? Какая?

— Не знаю. Слышал что-то вскользь.

Претнер опять пожал плечами.

Под крылом сверкнуло ярко-голубое озеро. Лайнер начал снижаться. Это была промежуточная посадка в Гватемале.

Когда мы снова поднялись в воздух, я попытался расспросить Претнера об этой стране, но он отвечал односложно, без воодушевления. Очевидно, Гватемала была ему совершенно неинтересна.

Я понял, что он чем-то озабочен. Даже когда он, закрыв глаза, откинулся в кресле, было заметно, что он не спит, а о чем-то думает.

Мы пролетели над вулканом. Самолет поднялся достаточно высоко, и можно было видеть сразу два океана — Атлантический слева и Тихий справа.

— Приближаемся к Панаме? — поинтересовался я.

— Да, уже скоро.

Снова помолчав, Претнер спросил:

— Можно, я дам вам совет?

— Да, конечно.

— Забудьте об изумрудах.

— Почему?

— Это монополия колумбийского правительства.

— Ну и что?

— Изумрудный бизнес в мире довольно хорошо развит.

— Да.

— И колумбийское правительство полностью контролирует его.

— Что вы имеете в виду?

— Колумбийское правительство регулирует количество изумрудов, поступающих на рынок, и цены на них. Понимаете, если добыча превысит норму, резко упадет цена.

— Не совсем понимаю.

— А вы поразмыслите на досуге. Представьте себе, что вы — правительство. У вас, и только у вас — вся информация об изумрудах. Эта информация может повлиять на рыночные цены. Теперь понимаете?

— Кажется, да.

— Вот и хорошо. Подумайте немножко, и вам все станет ясно. Я не хочу больше говорить на эту тему. Мы подлетаем к Панаме. Чиновники будут приставать к вам с расспросами. Запомните: если вы кому-нибудь скажете, что направляетесь в Колумбию за изумрудами, вас туда не впустят.