— Уверяю вас, мистер Лэм, я вовсе не собирался вас запутать…

— Интересная получается история. Вы покупаете у Филлис Фейбенс подвеску и продаете ее по каналам, которые держите в секрете. Подвеска оказывается у Роберта Кеймерона. Он заменяет гранаты и искусственный рубин на прекрасные изумруды и снова приносит ее вам для оценки. Вы показываете подвеску Наттоллу, потом возвращаете ее Кеймерону, а тот — уже после оценки — опять вынимает из оправы изумруды, возможно, для того, чтобы вставить те самые гранаты и рубин.

— Ничего не понимаю.

— Вы сыграли немаловажную роль в этой истории. Сначала купили подвеску, потом продали ее, потом некий человек вставляет в подвеску изумруды и снова приносит вам, чтобы вы оценили ее у Наттолла. И после этого вы утверждаете, что торговля антиквариатом для вас лишь хобби? Вы прямо как Рим.

— Как это понимать?

— Все дороги ведут к вам.

— У меня есть только одно объяснение.

— Какое же?

— Подвеска, купленная мною у Филлис Фейбенс, и подвеска, которую приносил для оценки Кеймерон, — вещи разные. Хотя в какой-то момент я готов был поклясться, что оправа одна и та же.

— Когда Филлис принесла вам подвеску, вы не придали ее приходу особого, значения?

— Конечно, нет. То был вовсе не шедевр. Мало ли таких вещей проходит через мои руки!

— Эта подвеска довольно необычной формы. Вы напрасно говорите, что таких много.

— И все же она не уникальна.

— Выходит, могли быть две подвески в одинаковой оправе: одна с изумрудами, другая с гранатами?

— Вполне возможно. Но, честно говоря, мне до сих пор кажется, что подвеска, найденная у Кеймерона, — та самая, что я купил у Филлис Фейбенс.

— Тем более важно выяснить, где он ее приобрел.

— Это очень сложно.

— Почему?

Я не могу открыть вам тайны, связанные с рынком антиквариата. Во-первых, не имею права предавать клиентов. Во-вторых, это может повредить мне самому. Но одно скажу: по-моему, мистера Кеймерона самого заинтересовало, кто вставил в подвеску изумруды и откуда они взялись.

— Вы хотите сказать, что Кеймерон расспрашивал вас о человеке, которому вы продавали драгоценности?

— Я этого не говорил.

— У Кеймерона были связи в колумбийском правительстве, которое, по сути, контролирует рынок изумрудов, и, может быть, он хотел что-то разузнать для своих друзей?

•— Возможно. Больше я вам ничего сказать не могу. Профессиональная этика не позволяет.

— Благодарю. Извините, что обрушился на вас из-за Филлис Фейбенс. Надеюсь, инцидент исчерпан?

_ — Всегда к вашим услугам, — проговорил Джеррет и простился со мной.

Я вышел на улицу, сел в машину и на всякий случай огляделся по сторонам. Футах в ста стояли две машины, в каждой по два человека — те самые ребята, от которых я сумел отвязаться.

Я завел мотор и выехал на дорогу.

Машины остались на месте. Холодок пробежал по моей спине. Как эти ребята узнали, что я поехал к Джеррету? Телепатия? В подобные вещи я не верил. Догнать мою машину они не могли — я запутал все следы. И все же они ждали меня под дверью Джеррета.

Глава 15

До нашего агентства я добрался затемно.

Когда подошел к вахтеру, чтобы расписаться в журнале, он как-то странно посмотрел на меня и прошептал:

— Вас ждут.

Я обернулся: из-за угла появился какой-то человек. На нем была рубаха по последней молодежной моде, испещренная надписями. Он заглянул через мое плеч э в журнал, увидел фамилию и, уставившись на меня, воскликнул:

— Ага! Мистер Лэм!

— В чем дело?

— Именно вы-то нам и нужны.

— Шутите?

— Разве я похож на шутника?

— Еще как: ваша рубашка сверху донизу исписана словом «закон».

Незнакомец смутился: ему, наверное, казалось, что в этой рубашке он выглядит словно миллионер на отдыхе.

— Какой наблюдательный, — ухмыльнулся он.

— Это у меня с детства. Еще в 1921 году, когда я покидал детский сад святого Викентия, воспитатели отмечали мои незаурядные способности.

— Ладно, хватит, — прервал он меня. — Пойдем к сержанту.

— К какому еще сержанту?

— К сержанту Быоде.

— Сержант прекрасно знает адрес моего агентства и мог бы приехать ко мне сам.

— Значит, не хотите отправиться со мной?

— Не очень.

— Мы можем оформить этот вызов официально.

— Предъявите ордер на арест?

— Повестку.

— А что вам, собственно, нужно?

— Узнаете от сержанта.

— Я не хочу уклоняться от дачи показаний, но мы уже говорили сегодня с сержантом. Добавить мне нечего.

— Не уверен.

— Вы думаете, Бьюда рассердится, если я не приду к нему?

— Он послал меня за вами. Так что решайте сами.

— Ладно, поехали.

— Моя машина стоит у подъезда.

— Спасибо, я уже на своей.

— Почему? — подозрительно спросил он.

— Чтобы вам не пришлось везти меня обратно.

Он немного подумал.

— Ладно, двинулись.

Человек в модной рубашке поехал вперед. Я следовал за ним. Мы миновали Седьмую улицу, пересекли Вершир-ский бульвар и направились в сторону Голливуда.

Куда мы едем, человек в модной рубашке не сказал. Он просто медленно вел машину, постоянно косясь в зеркало заднего вида и пропуская вперед обгонявшие машины, так что приходилось держаться прямо за ним. Было очевидно, что он мне не доверяет.

Неожиданно его машина повернула налево. Дорога шла вдоль квартала богатых особняков, построенных в конце двадцатых годов: оштукатуренные стены, черепичные крыши, аккуратные лужайки, пальмы, гаражи на три машины с комнатами для водителей наверху.

Парень в модной рубашке прижал свою машину к обочине. Я понял, что мы приехали, — напротив стоял полицейский автомобиль. У двери дома прогуливался человек. Подошел мой провожатый, сказал:

— Можете выходить.

Мы направились в дом.

— Добрый вечер, Л эм, — приветствовал меня сержант Бьюда, выходя нам навстречу. — Знаете, кому принадлежит дом?

— Знаю.

— Откуда?

— Гарри Шарплз давал нам этот адрес.

— Вы уже были здесь?

— Нет.

— Что вам известно о Шарплзе?

— Немного.

— Меня интересуют его деловые связи.

— О них я практически ничего не знаю. Вы уже спрашивали меня об этом.

— Да, но с тех пор многое изменилось.

— Что с ним случилось?

Бьюда не ответил, но в его взгляде я прочел немой укор.

После небольшой паузы он спросил:

— А с чего вы взяли, что с ним могло что-то случиться?

Я тяжело вздохнул.

— За кого вы меня принимаете? Ваш сотрудник приезжает за мной. Мы едем к этому дому. Возле него стоит полицейская мащина. У двери — охранник. Появляетесь вы и спрашиваете о Шарплзе. Если бы я не подумал, что с ним что-то случилось, то какой я сыщик — такого надо в шею гнать.

— Шарплз хотел, чтобы вы были его телохранителем, не так ли?

— Да.

— Чего он боялся?

— Не знаю.

— А как вы полагаете?

— Понятия не имею.

— Неужели вас не интересовали мотивы, побудившие его сделать это предложение?

— Если бы я его принял, меня бы заинтересовали мотивы.

— А вы не приняли?

— Нет,

— Почему?

— Хотите, скажу вам правду?

— Да.

— Мне показалось, что на самом деле Шарплз вовсе не боится.

— Почему вам так показалось?

— Вчера он пришел к нам в агентство и попросил расследовать одно дело, связанное с Кеймероном. Можете проверить у Берты и нашей секретарши Элси Бранд — они подтвердят. Мы вместе поехали к Кеймерону и обнаружили его труп.

— Раньше вы'промолчали об этом.

— Вы сами сказали, что многое изменилось.

— Вы думаете, что Шарплз пришил Кеймерона и тут же бросился к. вам в агентство…

— Не говорите глупостей. Вы спросили, почему я отказался работать на Шарплза. Вот я и пытаюсь вам объяснить.

— Итак?

— Представьте себе, что, когда мы ехали к Кеймерону, Шарплз мне чем-то не понравился.

— Что же вам не понравилось?

— Опять вы за свое. Юрист назвал бы это просто гипотезой. Предположим, я ничего не заметил, но Шарплзу показалось, что я заметил. Возможно, он испугался, что я знаю о нем то, чего мне знать не следует. Он предлагает мне стать, его телохранителем, а в полицию сообщает, что ему грозит опасность. Вот я с ним неразлучен. В один прекрасный день он отправляется погулять где-нибудь в глухом месте неподалеку от окрестностей города. Я, естественно, с прогулки не возвращаюсь.

— Убийство?

— Ну что вы! Просто какие-то злодеи нападают на нас, связывают и похищают. Шарплзу чудом удается бежать, он обращается в полицию, и вы находите мой хладный труп. Газеты сообщают: отважный сыщик — погиб при исполнении своих обязанностей.

— Очень смахивает на мелодраму.

— Скорее на фильм ужасов.

— И потому вы отказались работать на него?

— Я этого не говорил. Я просто выдвинул гипотезу.

— Так почему же вы отказались на него работать?

— Сам не знаю.

— Черта с два вы не знаете!

— Напрасно вы мне не верите, сержант, — я и правда не знаю. Шарплз предложил мне солидный куш, а я почему-то отказался. Это действительно трудно объяснить.

— Понятно. Плохое предчувствие?