— И что она сделала?

— Как раз то, на что я и рассчитывала. Она дала мне свою записную книжку и попросила все записать. Прямо перед моей фамилией была запись: «Руфус Стенберри, 3271, Фулроз-авеню». Я долго возилась с ее карандашом, стараясь получше разглядеть и запомнить другие имена и адреса, потом написала свои данные.

— Ты написала свою собственную фамилию?

— Не будь дураком. Я написала самую трудную русскую фамилию, которую смогла придумать, и первый пришедший мне в голову адрес, где-то в Глендейле, сладко улыбнулась этой девице с выпученными глазами и отдала ей блокнот. Потом я стала сигналить, чтобы машины позади меня очистили дорогу, и попробовала дать задний ход. Затем мне пришлось поругаться с каким-то болваном позади меня, который не мог подать назад, так как позади него кто-то тоже не желал этого сделать. Все кругом гудели, и я потеряла терпение. Я попробовала подать назад и уперлась бампером в какого-то тупицу, который встал слишком близко ко мне. Тут появился дорожный полицейский и начал с нами разбираться, а эта чертова курица с зубами как у лошади, которая устроила всю эту заварушку, мило улыбнулась полицейскому, остановила такси, поворачивающее налево на стоянку у отеля, и уехала, бросив свою тачку прямо на улице.

— И что же ты сделала?

— Мы с водителем, в которого я уперлась бампером, наконец расцепили наши машины.

— Та девушка записала имя миссис Крейл?

— Конечно. На пару строк выше Стенберри. Я не стала его запоминать, так как он у нас есть. Я старалась выяснить все про мужчину.

— А сам Стенберри видел, что ее имя записали?

— Нет, она дала свою записную книжку только мне, а все остальные фамилии писала сама и номера машин тоже. Можешь быть уверен, что я не записала ей своего номера.

— Ну и куда ты поехала после освобождения? Прямо сюда?

— Нет. Я вычислила, что она, вероятно, поедет к Стенберри домой, и отправилась на Фулроз-авеню, 3271. Я осмотрела дом, обнаружила, что там есть частная телефонная станция, покрутилась немного вокруг и, когда поняла, что они так скоро не появятся, решила послать все к черту и вернулась в офис. А чем занимался ты?

— А меня выгнали из этого заведения «Встречи у Римли».

— Ты приставал к женщинам?

— Да нет. Управляющий пригласил меня к себе, угостил виски и предложил убраться вон и больше там не показываться. По-своему он прав. Он держит заведение, куда замужние женщины забегают выпить коктейль, а усталые бизнесмены приходят расслабиться и потанцевать после делового ленча. Присутствие частного детектива там так же нежелательно, как эпидемия кори на океанском лайнере.

— Откуда он узнал, что ты частный детектив?

— Вот это меня и занимает. Он это знал. Знал мое имя, где я живу, знал обо мне абсолютно все, да и о тебе тоже.

— Он знает, над чем ты сейчас работаешь? — спросила Берта.

— Может быть, он просто сложил два й два: этот звонок миссис Крейл, когда на другом конце повесили трубку. Подозрительно и то, что миссис Крейл и Стен-берри покинули ресторан как раз в то время, когда меня развлекали в кабинете управляющего, а потом внезапное желание Римли быстро закончить нашу беседу. Это могло произойти, после того как он получил сигнал, что миссис Крейл ушла. Не думаю, что кому-либо пришло в голову, что ты будешь ждать их в машине.

В этот момент зазвонил телефон. Берта схватила трубку. Я услышал голос Элси Бранд, затем щелчок и чей-то еще голос. Берта так и сочилась любезностью:

— Да, мисс Раш, у нас есть некоторые успехи. Мы установили, чтр миссис Крейл виделась сегодня днем с мистером Стенберри во «Встречах у Римли». — После некоторой паузы она сказала в трубку: — Сейчас я дам вам Дональда, он как раз здесь. — Она подвинула ко мне телефон и сказала: — Мисс Раш хочет получить отчет.

— Вы можете что-нибудь добавить к информации миссис Кул, мистер Лэм? — спросила Джорджия Раш.

— Думаю, да.

— Что же?

— Вы говорили, что нынешняя миссис Крейл раньше звалась Ирмой Бегли и познакомилась с Эллери Крейлом благодаря автомобильной аварии?

— Да, именно так.

— Крейл ударил ее машину?

— Да.

— Она получила сильные ушибы?

— Да, ушиб позвоночника.

— А как вы думаете, это действительно так и было?

— Похоже, что да, так как это было определено рентгеновским снимком.

— Могу вам сообщить, что это произошло с ней на год раньше, во время другой автомобильной аварии. Если мы сможем это доказать, будет ли это для вас важно?

— Еще бы! — возбужденно сказала она,

— Подождите радоваться раньше времени и не пытайтесь сами что-нибудь расследовать. Предоставьте нам этим заняться.

— А вы уверены насчет той, другой автомобильной аварии?

— Пока нет. Это просто одна из ниточек.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы все установить точно?

— Это зависит от того, насколько быстро мне удастся найти второго участника этой поездки, человека по имени Филипп Э. Каллингдон, и узнать, что он скажет по этому поводу.

— Так сколько это может занять у вас времени?

— Пока не знаю. Но я начинаю его искать прямо сейчас.

— Я с нетерпением буду ждать от вас новостей, мистер Лэм. У вас в конторе есть мой телефон. Звоните мне сразу же, как только что-то узнаете. Пожалуйста, сразу же.

— Хорошо. Я дам вам знать. — Я повесил трубку.

Внезапно Берта рассмеялась.

— По какому случаю веселье? — поинтересовался я.

— Я вспомнила, как эта шлюшка сначала облаяла меня, проезжая мимо, а потом вернулась со сладенькой улыбочкой, чтобы записать меня как свидетельницу с ее стороны. И я представляю себе, какое удовольствие она получит, пытаясь найти по несуществующему адресу в Глендейле женщину по фамилии Боскович.

Глава 5

Филипп Э. Каллингдон оказался мужчиной средних лет, с усталыми серыми глазами, от которых по лицу разбежалось множество мелких морщинок. Выступающий подбородок говорил о сильном характере. Он производил впечатление человека доброго, любящего беззлобно подшутить, которого трудно разозлить, но уж если вывести его из себя, то гнев его будет страшен.

Я не ходил вокруг да около, а сразу приступил к делу:

— Вы Филипп Каллингдон, главный подрядчик, которой проходил по делу «Бегли против Каллингдона» в качестве обвиняемого?

Усталые глаза внимательно смотрели на меня.

— А вам что до этого?

— Я проверяю это дело.

— Что там проверять? Дело давно закрыто.

— Вам пришлось выплатить страховку?

— Да.

— Вы знаете, о какой сумме шла речь в соглашении?

— Я знаю, какая сумма указана в соглашении, но до сих пор не знаю, с кем я разговариваю и почему вас это интересует.

Я протянул ему свою визитную карточку:

— Дональд Лэм из частного сыскного агентства «Кул и Лэм». Мы проверяем одно дело.

— На кого вы работаете?

— На одного клиента.

— Что вас интересует?

— Я пытаюсь выяснить что-нибудь об Ирме Бегли, бывшей истцом по вашему делу.

— Что вы хотите о ней узнать?

— Мне бы хотелось выяснить характер и тяжесть нанесенной ей травмы.

— Насколько я понимаю, она действительно получила травму. Так сказали доктора, причем доктора, приглашенные обеими сторонами. Однако мне всегда казалось, что в этом деле есть что-то сомнительное.

— Что же вас смущало?

Он почесал в затылке. Я попытался ему помочь:

— Из документов я понял, что иск против вас был возбужден через одиннадцать месяцев после аварии. До этого вам были предъявлены какие-либо требования?

— Нет. Но дело в том, что поначалу эта женщина не Ьбратила внимания на свою травму, не предполагала, что это что-то серьезное. Как я понимаю, вначале это ее не очень беспокоило, но потом стало хуже. Она обратилась к доктору, который назначил ей обычное лечение, не задумываясь о том, в чем причина болезни. Наконец она попала к специалисту, который и объяснил ей, что у нее начались осложнения от травмы позвоночника.

— И причиной этого была автомобильная авария?

Он кивнул.

— И после этого она взяла адвоката и возбудила против вас дело?

Он опять кивнул.

— И ваша страховая компания заключила с ними соглашение?

— Именно так.

— По вашему предложению?

— На самом деле я был очень удивлен сложившейся ситуацией. Я не хотел, чтобы моя страховая компания выплачивала ей деньги, во всяком случае крупную сумму.

— Почему же?

— Я.не считал себя виновным в том, что случилось.

— Почему?

— Ну, знаете, как это бывает. Мне казалось, что скорее виновата она, чем я. Я готов признать, что пытался проскочить на красный свет и выехал немного вперед, но все равно она в не меньшей степени была виновата. Вначале мне вообще показалось, что ничего серьезного не случилось. Мы разбили пару фар, помяли бамперы и пробили дыру в радиаторе моей машины. Она выскочила из машины, такая бойкая и шустрая, и я подумал, что сейчас она начнет ругаться, но она только рассмеялась и сказала: «Ах вы гадкий! Вы не должны были ехать на красный свет».

— Д что вы сказали?

— Я сказал ей: «Ах вы гадкая, вы не должны были проезжать перекресток со скоростью сорок миль в час».

— И что потом?

— Потом мы записали номера машин, обменялись визитными карточками. Вокруг нас собралось несколько человек, которые давали нам советы, а потом кто-то закричал* чтобы мы очистили перекресток. Вот, пожалуй, и все, что было.