Эрл Стенли Гарднер - Топор отмщения

* — Очень интересно, — кивнул Хурадо.

— Во второй части «Энциклопедии птиц», изданной Национальным географическим обществом, — продолжал я, — сказано, что вороны иногда собирают целые коллекции всевозможных блестящих безделушек и даже просто красивых камешков. Свои сокровища они прячут в потаенных местах и порой даже забывают о них.

Ко мне приблизился официант и сказал что-то по-испански. Хурадо перевел: надо подойти к телефону.

Звонила Берта. Она была так возмущена, что говорила заикаясь:

— Я-а^ ка-а-жется, по-о-пала в ло-овушку. Э-эти о-о-олухи…

— Успокойся, Берта. Что случилось?

— Эти олухи из местной полиции совсем обнаглели! Они, видите ли, решили меня задержать! Я говорила им, что Маранилья разрешил мне отправляться, куда хочу, но они то ли не понимали меня, то ли не хотели понимать!

—. Но все кончилось хорошо, не так ли? Прими горячую ванну, а я сейчас куплю бутылочку и приду к тебе…

— Да пошел ты со своей бутылочкой! — взорвалась Берта. — Они меня обыскали.

— Кто? Полицейские?

— У них есть для этого какая-то мерзкого вида баба — прямо солдат в юбке. Понимаешь, они нашли ту бумажку!

— Что-о?!

— Да, ту самую.

Я задумался.

— Ради Бога, Дональд, — скажи что-нибудь! — взмолилась Берта.

— Дай подумать.

— Думай скорее. Надо что-то предпринять!

— Что?

— Откуда я знаю?! Думай — для того я тебя и держу, Спиноза!

— Сейчас приду. Бумагу эту тебе вернули?

— Не задавай дурацких вопросов, — конечно, нет.

— У них есть переводчик? По-английски там кто-нибудь. говорит?

— Один полицейский объяснил мне по-английски, что от меня требуется, но как только начинала говорить я, он махал руками, притворяясь, будто ничего не понимает.

— Может, он и впрямь не смог понять твой лексикон?

— Что значит «не смог понять»?! — По всей вероятности, до Берты не дошла моя ирония. — Если уж ты взялся учить язык, будь добр ознакомиться и с ругательствами! А вообще, я ничего такого особенного не сказала. Просто назвала его сукиным…

— Ладно, хватит. И так все ясно. Кажется, я знаю, что делать. Жди меня, скоро буду.

Повесив трубку, я подошел к столику. Маранилья уже вернулся и о чем-то вполголоса разговаривал с Ху-радо.

— Джентльмены, — обратился я к ним, — у меня просьба. Может быть, она покажется вам несколько странной, но, поверьте, дело серьезное.

— Что случилось? — спросил Маранилья.

— Пожалуйста, свяжитесь с вашими людьми на прч-иске «Два клевера» и выясните, все ли в порядке с тамошним управляющим Фелипе Муриндо.

— А разве ему что-то угрожает? — спокойно спросил Хурадо.

— Я не учел одного обстоятельства: возможно, Муриндо известны причины убийства Роберта Кеймерона.

Маранилья и Хурадо переглянулись.

— Боюсь, что вы несколько опоздали, сеньор Лэм, — сказал Хурадо после некоторой заминки.

— Родольфо Маранилья только что получил известия об этом Муриндо.

— Что случилось?

— Сегодня около пяти часов вечера взорвался динамит, хранившийся на складе, расположенном по соседству с домом управляющего.

— Что с Муриндо?

— Его разорвало на куски.

Некоторое время мы сидели молча, допивая налитое в бокалы. Опустошив свой, я подвинул его на середину стола, поднялся и сказал:

— Джентльмены, спасибо за приятный вечер, но мне пора…

— Сядьте! — резко перебил меня Хурадо.

— Простите, я не совсем понимаю…

— Нет, — дорогой сеньор Лэм, — сказал Маранилья, — вы прекрасно понимаете, что этот несчастный случай на шахте был кому-то на руку.

— Ну и что?

— После всего, что вы нам сообщили, мы не можем просто так отпустить вас.

— Мне нужно срочно поговорить с коллегой.

— А вы не боитесь, что по дороге с вами что-нибудь случится?

Рассудив, что просто так мне не уйти, я снова сел и рассказал им все о нашем «разговоре» с Муриндо.

— Жаль, что вы не сообщили нам все это раньше, — заметил Маранилья.

— Понимаете, он был так напуган, когда я заговорил о переводчике, что я не решился сказать вам. Я попал в дурацкое положение…

— Ах, сеньор Лэм, разве мы дали вам хоть малейший повод подозревать нас в неискренности? Зачем же вы скрыли от нас такую важную информацию?

— Я подумал, что она не имеет прямого отношения к кругу ваших интересов.

— Хорошо, — сказал Маранилья, — я постараюсь что-нибудь сделать, хотя все не так просто. Ваша коллега должна была потребовать, чтобы ей вернули бумагу или по крайней мере выдали свидетельство о ее изъятии.

— Вы же видели мою коллегу — не сомневаюсь, что она предъявила полицейскому кучу требований. Беда в том, что эти полицейские не знают английского языка. Впрочем, если им надо было у нее что-то выяснить, они как-то умудрялись подбирать слова.

— Когда собираешься в испаноязычную страну, хорошо бы научиться хоть немного ориентироваться в испанском, — заметил Маранилья. — Или, на худой конец, обзавестись переводчиком.

— Теперь я это понимаю. Но сдается мне, окажись рядом переводчик, Муриндо ничего бы не сказал.

— Вы так и не поняли, что он говорил?

— Нет.

— Может, вспомните отдельные слова?

— Да, он говорил «мадре».

— «Мадре» по-испански — «мать». А еще?

— Постойте-ка, мне кажется, «кри-а».

— «Кри-а»?

— Да-да, именно так.

— «Кри-а» — это выводок, — печевел Хурадо.

Они снова переглянулись, и Маранилья воскликнул:

— А может, он сказал не просто «криа», а «ама де криа»?

— Конечно! Именно так — «ама де криа».

— «Ама де криа» по-испански — «нянька», — пояснил Маранилья.

— Какое это может иметь отношение к контрабандному вывозу изумрудов? — медленно проговорил Хурадо, словно размышляя вслух.

— Вероятно, джентльмены, — ответил я, — при расследовании несчастного случая на прииске вам придется проверить всех, кто был связан с Фелипе Муриндо.

— Зачем? — спросил Маранилья.

— Вам не кажется странным, что совершенно неграмотный человек был назначен управляющим? Я показал ему испанско-английский словарь — он не смог прочесть ни единого слова. Управляющий, несомненно был связан с контрабандой: он добывал изумруды и передавал Кеймерону. Думаю, именно он обнаружил месторождение.

— Почему вы так думаете? — спросил Маранилья.

— Человек, обнаруживший месторождение изумрудов, не ушел бы с прииска по собственной воде. И его бы ни в коем случае не уволили. Повторяю: вас не удивляет, что опекуны назначили управляющим — а должность весьма ответственная, тем более что сами они на прииске бывают редко — неграмотного?

— Вы правы, сеньор, — согласился Маранилья. Но ситуация становится все более запутанной.

Вдруг Рамон Хурадо щелкнул пальцами — я понял, что его осенила какая-то идея.

Маранилья, посмотрев на Хурадо, сказал:

— Большое спасибо за помощь, сеньор Лэм. Вы свободны. Если у вас назначена встреча с сеньорой Кул, не смеем задерживать.

Простившись, я пошел к отелю. Всю дорогу меня мучил вопрос: что же заставило Рамона Хурадо с торжествующим видом щелкнуть пальцами?

Берта Кул только что вышла из ванной. В халате и комнатных туфлях она сидела за столом перед початой бутылкой. Судя по всему, горячий душ и виски сделали свое дело: Берта была не столь свирепа, как полчаса тому назад, когда разговаривала со мной по телефону.

— Что, по-твоему, могло случиться с этой бумажкой? — спросила она, едва я вошел.

— А что, по-твоему, могло случиться с Фелипе Му-риндо?

— Арестован?

— У него во дворе взорвали тонну динамита. Конечно, это был всего лишь несчастный случай, но беднягу Муриндо разорвало в клочья. Если мы не получим обратно эту бумажку, мы никогда не узнаем, о чем он пытался рассказать.

— Я сообщу обо всем этом консулу. Слыханное ли дело — так обращаться с гражданами США?!

— Ты никому ни о чем не будешь сообщать. Это не в наших интересах.

— Почему?

— Люди здесь не так просты, как тебе кажется. Едва заходит речь об изумрудах, они начинают косо смотреть на любого иностранца.

— Извините, сэр, — взорвалась Берта, — я, знаете ли, тут впервые. Куда уж мне тягаться в осведомленности с вами, старожилами…

— Замолчи, Берта! Все действительно очень серьезно.

— Так, может, скажешь, что конкретно я могу делать и что запрещено?!

— Как бы то ни было, ты оказалась в весьма затруднительном положении — ведь ты здесь по поручению Гарри Шарплза.

— Ну и что?

— Тебя могут посчитать соучастницей.

— Мало ли что посчитают! Если у здешних властей хватило наглости арестовать меня и при этом делать вид, будто они не понимают ни слова по-английски, можно лишь посочувствовать жителям страны, у которой такие власти!

— Послушай, Берта, как бы то ни было, Кеймерон убит. Почему — не понятно. Нам известно, что Гарри Шарплз, Роберт Кеймерон и Ширли Брюс участвовали в незаконной добыче изумрудов,*их контрабандном вывозе и продаже в США. И должно быть, они получали неплохие доходы от своих махинаций.

— Как отнесется наше правительство к делу о контрабандном ввозе изумрудов?

— Мне трудно ответить тебе. Ведь надо еще доказать, что Шарплз занимался контрабандой. Колумбийцы обнаружили у него в багаже необработанные изумруды, добытые на здешних шахтах. Но инкриминировать ему попытку незаконно ввезти их в США будет весьма сложно.