— Арестовали?

— Похоже на то.

— Где он теперь?

— В бюро окружного прокурора. По–видимому, его допрашивают. В «Бридж–отеле» безвылазно сидит репортер в ожидании возвращения Оксмана.

Мейсон медленно сказал:

508

— В таком случае это не просто домыслы. Раз газета держит там своего человека, значит, им известно, что он непременно вернется к себе.

— Да, верно, — согласился Дрейк. — Я как–то не подумал об этом.

Мейсон прищурился.

— Это, пожалуй, усложнит нам дело, Пол.

Дрейк неловко поерзал на сиденье и негромко сказал:

— Простить себе не могу всю эту историю с Белграйдом. Мне, конечно, вообще не следовало его нанимать, у него досье не самое лучшее на свете. И уж конечно я не должен был разрешать ему подниматься на борт судна, учитывая, что он знал Дункана и Гриба. Я послал ему на смену Стейплза, но Сильвия Оксман отправилась на судно прежде, чем Стейплз добрался до пристани, а потому он принял на себя слежку за ней только после того, как она снова приехала на берег. Именно Стейплз и должен был вести все время слежку за Сильвией Оксман. Ведь это он наблюдал за ней.

Мейсон медленно проговорил:

— Так, значит, Белграйда сменили еще до того, как Сильвия спряталась?

— Да.

— В таком случае Белграйд не может сообщить газетчикам, где Сильвия сейчас?

— Совершенно верно. Ее местопребывание известно только Стейплзу, который проследил, как она направилась в отель «Кристи», и, подкупив рассыльного, узнал номер ее комнаты. Я сообщил его Делле.

— Делла мне все передала.

— Перри, я хотел бы еще раз повторить, что ужасно сожалею об истории с Белграйдом. Он, безусловно, подлец. Но и я во многом сам виноват. Однако, кроме плохих, у меня есть для тебя и хорошие новости. Мне кажется, у меня есть в запасе кое–что, что позволит нам выпутаться.

Обернувшись к Маннингу, Дрейк сказал:

— Артур, повернитесь к мистеру Мейсону, я хотел бы вам задать несколько вопросов. Конечно, вы могли бы и сами рассказать, но лучше, если вы будете отвечать на мои вопросы, как если бы дело проходило в суде. И мне хотелось бы, чтобы Мейсон поглядел, как вы будете вести себя в суде, отвечая на эти вопросы.

— О’кей, — сказал Маннинг, усмехаясь, — валяйте.

— Сколько времени вы проработали на судне?

— С того самого дня, как оно вообще стало игорным заведением.

— И вы были в дружеских отношениях с Грибом и не слишком в хороших с Дунканом?

— Это не совсем так. Сначала я ведь был связан именно с Дунканом. Это он предложил мне работу. Но ведь дело вел Гриб, а Дункан большую

509

часть времени проводил в городе, закупая необходимые товары обеспечивая рекламу, заключая договора с владельцами моторок, заботясь о том, чтобы обеспечить безопасность от полиции и все такое. Естественно, я оказался постоянно связанным гораздо больше с Грибом. А потом они стали ссориться по пустякам, а я старался держаться нейтрально. Постепенно я понял, что Дункан старается держаться от меня подальше, зато Гриб, наоборот, доверял мне все больше. Я старался держаться так, чтобы они оба не стали моими врагами, но в конце концов рассудил, что в их борьбе верх непременно одержит Гриб, потому что деньги были у него.

— Скажите, — сказал Дрейк, бросив многозначительный взгляд на Мейсона, — кто, по–вашему, убил Гриба?

— Никто.

— Почему вы так считаете?

— Понимаете, у Гриба и Дункана имелись какие–то долговые расписки, подписанные Сильвией Оксман. Гриб хотел получить за них, если удастся, отступное. Он считал, что Фрэнк Оксман охотно заплатит за них больше номинала, чтобы только заполучить их. Дункан жаждал получить за эти расписки наличными, потому что он собирался расторгнуть партнерство и считал поэтому, что для раздела удобнее располагать звонкой монетой. У Гриба и Дункана были по этому поводу стычки вчера вечером, и Дункан заставил Гриба пообещать, что к семи часам вечера он получит наличными за эти расписки. Гриб должен был постараться получить за них отступное, а если не удастся, то продать их по номиналу. По–видимому, когда мистер Мейсон взялся за дело Сильвии, он их до смерти напугал. Так вот, минут за десять — пятнадцать до появления Дункана я заходил в приемную и знаю, что в это время Гриб был жив. Это он послал за мной и велел проследить за одним парнем в игорном зале. До той минуты, как я отправился в зал исполнять распоряжение Гриба, никто не мог появиться у него в кабинете, кто оплатил бы эти расписки. После моего ухода у Гриба побывали трое: Сильвия, Фрэнк Оксман и мистер Мейсон. После того как Дункан нашел труп, оказалось, что расписки исчезли, а в ящике стола нашли семь с половиной тысяч долларов: как раз на эту сумму и были выданы расписки, так что мне кажется, что их выкупил Фрэнк Оксман. Сэм требовал отступного, но Оксман не согласился на это, и тогда Гриб отдал их за номинал.

— В таком случае Оксман должен было довольно долго находиться в кабинете, ведь он разговаривал с Грибом, верно?

— Да, верно. Я видел, как он вошел в кабинет, но не видел, как он выходил оттуда. Правда, мне казалось, что я держу ухо востро, но сами понимаете, что это значит — присматривать за мошенником. По–видимому, я все–таки не успел заметить, как Оксман ушел. Ведь кто–то должен был оплатить эти расписки, и я не думаю, чтобы это

510

сделала молодая женщина. Прежде всего у нее просто для этого не было денег.

— В таком случае, — сказал Мейсон, — вы считаете, что это Оксман убил Гриба?

— Вовсе нет, — сказал Маннинг, энергично встряхнув головой, — как раз получается, что Оксман его не убивал.

Дрейк сказал:

— Минуточку, Перри, позволь мне самому… Скажите, Артур, почему вы думаете, что Оксман не убивал Гриба?

— Потому что, если бы Оксман оплатил эти расписки, а потом убил Гриба, он, уж конечно, не оставил бы семь с половиной тысяч в ящике письменного стола. А уж если бы он убил Гриба до оплаты, то не положил бы денег в ящик.

Лицо Мейсона выразило разочарование.

— Очень жаль, Пол, но все это не слишком много нам дает. Догадки этого парня остаются всего лишь для рассуждения. Любой может догадаться о том, что произошло…

— Минуточку, — многозначительно перебил его Дрейк.

Мейсон понял по выражению его лица, что лучше послушать, что

будет дальше.

— Ну, в таком случае, — сказал Дрейк, — если вы считаете, что его убил не Оксман, то кто же?

— Но ведь я уже сказал, — ответил Маннинг, — что, по–моему, его никто не убивал.

— Как же он погиб?

— Покончил с собой.

— Почему вы так думаете?

— Я думаю, что Сэм слишком неосторожно распоряжался общими деньгами. Он играл на бирже в последнее время и понес убытки. Дункан знал об этом. Я думаю, что Гриб догадывался о намерениях Дункана потребовать раздела имущества. Он понимал, что, как только выяснится все, Дункан непременно отправит его в тюрьму, так как только этого и ждал. Единственный шанс, на который Гриб мог рассчитывать, была выручка за долговые расписки. Я думаю, что Гриб надеялся получить за них десять тысяч долларов и заставить Оксмана поклясться, что он будет молчать об этом. Дункану Гриб сказал бы, что ему не удалось ничего получить сверх номинала. Тому это было безразлично, лишь бы были наличные, а Гриб смог бы использовать разницу, чтобы покрыть недостачу.

Мейсон нетерпеливо сказал:

— Черт побери, Пол, это нам ровным счетом ничего не дает. Я тоже могу выдвинуть десяток теорий, но…

Он осекся на полуслове, заметив огонек, загоревшийся в глазах Пола.

— Так что же вас заставляет думать, что Гриб покончил с собой?

511

— Я знаю, что полицейские эксперты считают это убийством. Но причина этого в том, что они не могут найти оружия убийства. Гриб был убит из автоматического пистолета калибра тридцать восемь, который он обычно хранил в ящике письменного стола.

— Откуда вы это знаете? — спросил Дрейк.

— Дело вот в чем, — сказал Маннинг. — Прежде всего надо учитывать, что за человек Чарли Дункан. Он очень ловок и хитер. И очень быстро соображает. У него привычка постоянно улыбаться, и эти его золотые зубы заставляют вас глядеть ему в рот, а не в глаза. Но я‑то хорошо знаю Дункана, он быстро думает и мало говорит. Большинство людей считало, что глава всего — Гриб, но на самом деле все держалось на ловкости Дункана. В одиночку Сэм Гриб никогда бы не смог вести дело, потому что у него не хватило бы мозгов, чтобы улаживать дело с полицией.

— Отлично, — сказал Мейсон, — мы получили ясное представление о характере Дункана. Что же дальше?

— Дальше то, что когда они начинали свое дело, то выправили такую страховку на свое заведение, по которой каждый из них, страхуя свою жизнь в пользу другого партнера, должен был получить двадцать тысяч долларов и передать их наследникам в качестве компенсации за его долю в деле. Я присутствовал при этом, когда агент страховой компании все это им разъяснял. Но в страховом полисе была оговорка, что если один из партнеров покончит с собой в первый год партнерства, то страховая компания должна выплатить оставшемуся в живых компаньону только те деньги, которые уже внесены по страховке. Зато если бы кого–то из них убили, то второй получил бы удвоенную сумму страховки. Теперь вы понимаете, в каком положении оказался Дункан. Если Сэмми покончил с собой, то Дункан получит по страховке только несколько сотен долларов. Ему придется передать половину стоимости всего дела наследникам Сэмми. Но если он сможет доказать, что Гриб был убит, то он получит сорок тысяч долларов, а наследникам нужно будет заплатить только двадцать тысяч… Теперь вы понимаете, что я имею в виду.

Мейсон задумчиво покусывал губы, потом перехватил вопросительный взгляд Дрейка и кивнул головой.